Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Стоила вещь не слишком дорого, и в конце концов Катерина ее купила — больше потому, что неудобно было не купить, отняв у продавца столько времени. Но вот с чем это можно надеть? Нужны брюки, лучше кожаные, и что-то такое сверху — с заклепками. И сапожки... И покрасить волосы. М-да, одно украшение может завести неожиданно далеко. Не в силах справиться с соблазном, молодая женщина опять потихоньку прошла в спальню, взяла шкатулку с драгоценностями, вернулась в кухню и, забравшись с ногами на диванчик, погрузила пальцы в прохладный металл. Она выудила браслет, надела его на запястье, кольцо — на палец и некоторое время просто любовалась необычным украшением.
Дальше едем, Стенли. Опять преподаватели, на этот раз в колледж и чуть ли не по всем предметам. Ну, естественно, учитель — профессия малооплачиваемая, а потому их всегда не хватает. Вот если бы работать педагогом было престижно, то можно было бы привлечь к этому делу богатых женщин, у которых хватает свободного времени. Богатая тусовка подчиняется тем же законам, что и любая группа людей. Все в той или иной степени цепляют модные веяния.
Так почему бы не ввести моду на педагогическую деятельность? Катерина улыбнулась, вспомнив несколько ярких личностей, виденных на светских тусовках. Например, Лулу. Всегда сильно накрашена, в костюме мужского покроя, с галстуком и с сигаретой в полных губах. Лулу демонстративно презирала мужчин. Все ее интересы делились поровну между бизнесом (весьма преуспевающая транспортная компания) и женщинами. Катерине очень нравился ее перстень — довольно большой, с черным звездчатым сапфиром. В форме кабошона и издали похож на совершенно непрозрачный опал или даже обсидиан. Но если заглянуть внутрь... Там в темноте, словно в глубинах космоса, сияла звезда, и ее молочный свет вырывался на поверхность, торжествуя над мраком и тяжестью камня. Катерина тряхнула головой. «О чем-то я таком думала? И при чем здесь Лулу? Спать хочется. Но завтра муж заберет Стенли на работу и до вечера не будет возможности залезть в Сеть. Листаем дальше. Офис-менеджер, гид, преподаватель, еще».
Катерина вдруг вспомнила свою педагогическую практику в школе. Студенты исторического факультета отправились в районные школы, чтобы лицом к лицу столкнуться с семи-, шести- и пятиклассниками. И надо сказать, у большинства встреча с реальностью навсегда отбила всякое желание стать педагогом. В отличие от педвузов, студентам истфака курсов педагогики и детской психологии не читали. А потому, оказавшись один на один с компанией плохо управляемых подростков, слишком подвижных, постоянно жующих и болтающих о чем-то своем, большинство молодых людей не могли справиться с ситуацией. Кто-то начинал злиться, кричать, и урок превращался в выяснение отношений. Кто-то терялся и, торопливо оттарабанив текст, норовил побыстрее улизнуть из класса, не слишком обращая внимания на происходящее там, за партами. Конечно, частично на уроках присутствовали школьные преподаватели, и тогда дети вели себя примерно, но если студент оставался один на один с аудиторией — последствия могли быть совершенно непредсказуемыми. Кого-то милые дети довели до слез, кто-то дал торжественную клятву не жениться, потому что, «не дай бог, родятся такие же чудовища».
Собственно говоря, получить удовольствие от педагогической практики удалось лишь двоим. Ирме неожиданно понравилось быть учительницей, но она постеснялась в этом признаться, поэтому, когда все приятели и подружки закатывали глаза и стонали: «Отстой какой, хоть бы этот ужас поскорее кончился!», она просто промолчала. А вот Шурик не стал скрывать, что в школе ему понравилось. Огромный, под два метра ростом, с длинными, стянутыми в хвост волосами, ярый поклонник Нины Хаген, он был возведен детьми в ранг полубога. Они восхищались студентом, ходили за ним хвостом и преданно заглядывали в глаза, трогательно предлагая яблоки и печенье. Дело в том, что Шурик, помимо Нины Хаген, увлекался еще и военной историей. Он знал удивительно много неожиданного и интересного про полководцев, войны, оружие и умел рассказывать. Он мог рычать, изображая гул первого боевого самолета, и расчертить всю Доску планом засады Александра Невского. А еще он делал фигурки солдат из глины или специального пластилина, раскрашивал форму, иногда позволял школьникам покрыть серебряной краской штыки или еще какие-нибудь детали фигурок. Студенты должны были в обязательном порядке посещать занятия друг друга, и Катерина с удовольствием ходила к Шурику на уроки. После шумного и захватывающего действа, которое каждый раз устраивал однокурсник, ее собственные занятия казались девушке не слишком интересными, но школьники были довольны. Они спокойно слушали ясную и четкую речь, смеялись над историями и забавными случаями, которыми девушка старалась оживить сухие цифры и факты, и с удовольствием участвовали в дискуссиях о будущем России, когда класс делился пополам и одна половина должна была защищать реформы Столыпина, а другая — доказывать их абсурдность. Помнится, в конце практики администрация школы написала письмо декану, в котором Шурик приравнивался к новому Макаренко и восхвалялся безмерно. Директор готов был рвать на себе волосы, понимая, что ничего особенного предложить амбициозному молодому человеку не может, кроме скромной зарплаты, а потому, скорее всего, не видать школе блестящего преподавателя как своих ушей. Катерине подписывая отчет о прохождении практики, директор сказал:
— Приходите, когда осознаете, что это ваше.
— Что? — не поняла девушка.
— Из вас выйдет прекрасный учитель. Вы понимаете и чувствуете детей, а они видят в вас наставника, это очень важно. Пока вы этого не осознаете, но я уверен время придет, и вы вернетесь в школу, — пояснил директор.
Катерина смутилась и даже никому не стала рассказывать. Слова директора показались ей неуместно торжественными и чуть ли не напыщенными. Наставник. Какой из нее, девчонки, наставник? Глупо как-то.
Минуточку. Она пропустила какую-то мысль... Что-то. Катерина невидящим взглядом уставилась на клавиатуру. «Точно, вот оно. Идеальным учителем может стать женщина, любящая детей, получившая хорошее образование — а уж что может быть лучше МГУ? — не имеющая материальных проблем. Точно — ведь это я! Прав был директор, надо же. Похоже, время пришло. Жаль, нет смысла возвращаться в ту школу, где проходила практика. Лучше поискать что-нибудь поближе к дому, чтобы меньше времени уходило на дорогу». Она засмеялась вслух и тут же зажала рот ладошкой. «Вот муж удивится, если найдет тут меня ночью вдвоем со Стенли. Еще решит, что я порнуху смотрю...» Катерина вновь захихикала. Пожалуй, сегодня она нашла то, что хотела, — мысль о своей будущей работе. Теперь... Как говаривал один из знакомых — «с каждой новой идеей надо переспать». Утро вечера мудренее.
Обсудив проблему Настиного образования с соседкой, мамой толстощекого Антоши, Катерина узнала, что в соседнем переулке есть прекрасный детский творческий центр. Туда ходили многие детишки, с кем Настя подружилась во дворе. И вечером того же дня Настя встретила отца криком:
— Я теперь художница! И еще прыгальщица!
— Танцовщица, — поправила мать.
— А вот и нет! Мы только прыгали и бегали. Значит, прыгальщицы и бегальщицы.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
