Книга Талисман - Питер Страуб

На следующий день показалось солнце — тяжелое и яркое,осветившее пляж и крыши. Волны сверкали в лучах света. Джеку показалось, чтосолнечный свет здесь не такой, как в Калифорнии — менее яркий, более холодный.Волны набегали и вновь возвращались в океан, потом опять набегали, окаймленныезолотой полоской. Джек отошел от окна, привел себя в порядок и оделся; ончувствовал, что пора идти на остановку школьного автобуса. Семь-пятнадцать. Но,конечно, в школу он сегодня не пойдет; жизнь все еще не нормализовалась; он иего мать, при желании, могли бы спать по двенадцать часов в сутки. Ни уроков,ни домашних заданий… никаких дел, кроме приема пищи.

Да и был ли сегодня учебный день? Джек споткнулся о ножкукровати, и его охватила паника: как узок стал его мир… Он не сообразил, чтосегодня суббота. Мальчик попытался мысленно вспомнить какой-либо примечательныйдень, и стал отсчитывать дни вперед. Если допустить, что это было воскресенье,то сегодня получается четверг. По четвергам он ходил в компьютерный класс смистером Бальго и занимался спортом. Но это было тогда, когда его жизнь текланормально. И хотя с тех пор прошло не более месяца, мальчику показалось, чтоминули годы…

Из спальни он вышел в гостиную, раздвинул тяжелые шторы, и вокно хлынул свет, озарив всю комнату и заиграв на мебели. Потом Джек нажал накнопку телевизора и опустился на кушетку. Прошло не менее четверти часа, а матьвсе еще спала. Наверное, виной тому выпитые накануне три бокала мартини.

Джек отвел взгляд от двери комнаты матери.

Двадцать минут спустя он тихо постучал в ее дверь.

— Мам? — В ответ прозвучало сонное бормотание. Мальчикраспахнул дверь. Лили раскинулась на подушках и из-под полуприкрытых вексмотрела на него.

— Доброе утро, Джеки! Который час?

— Около восьми.

— О, Боже. Ты голоден? — Она села и начала кулаками теретьглаза.

— Слегка. Меня тошнит от скуки. Я надеялся, что ты скоровстанешь.

— Мне бы не хотелось подниматься. Как ты полагаешь? Спустисьв столовую и позавтракай. А потом прогуляйся на пляж, ладно? Если дашь мне ещечасок поспать, то твоей маме будет значительно лучше.

— Хорошо, — сказал он. — Конечно. Увидимся позже.

Ее голова покоилась на подушке.

Джек выключил телевизор, и, проверив, есть ли в карманеключ, вышел из комнаты.

В лифте пахло камфарой и аммиаком — горничная разлилахимикаты. Дверь открылась: сидящий за конторкой клерк взглянул на него и сотвращением отвернулся. Даже если ты ребенок кинозвезды, не стоит старатьсявыделиться, сынок… А почему ты не в школе?

Джек вошел в столовую и увидел ряды пустых столов вполутемном зале. Официантка в белой блузке и красной плиссированной юбкевзглянула на него и отвернулась. В другом конце зала завтракали бедные пожилыесупруги. Других желающих поесть не было. Когда Джек посмотрел на них, старикразрезал на четыре части крутое яйцо, ухаживая за своей женой.

— Столик на одного? — позади него материализоваласьофициантка, протягивая меню.

— Я передумал, прошу прощения, — Джек вышел.

Кафе, магазины — все здесь пребывало в запустении. Барменумирал от скуки, глядя на поджаривающиеся в гриле ломтики ветчины. Лучше онподождет, пока проснется мать; нет, он лучше пойдет и купит в каком-нибудьмагазине пирожок и пакет молока.

Джек с усилием толкнул тяжелую дверь и вышел из гостиницы.На секунду солнечные лучи ослепили его. Спустившись по ступенькам, оннаправился через небольшой парк к выходу из гостиницы.

Что будет, если она умрет? Что будет с ним — куда он пойдет,кто будет о нем заботиться, если вдруг произойдет ужаснейшая из вещей, — и онаумрет в этой гостиничной комнате, умрет, как все вокруг умирают???

Джек тряхнул головой, желая отогнать от себя эти мысли. Онне должен плакать, он не должен думать о «Тэрритун» и о том, как мать похудела.Он гнал от себя мысль о том, как, в сущности, она беспомощна и нуждается в том,чтобы ею руководили.

Джек шел быстро, почти бежал, засунув руки в карманы. «Онавсе время куда-то спешит, сынок, и ты спешишь вместе с нею». Спешит, но откуда?И куда? Неужели сюда, в это пустынное местечко?

Он добрался до центральной улицы городка. Перед глазамимальчика стоял водоворот, увлекающий его в бездну, в которой нет спасения. Впустом пространстве парила чайка, широко раскрыв крылья. Она высматривала себедобычу. Джек увидел на шоссе ее расплывчатую тень.

Где-то здесь, в Стране Чудес, был Лестер — СмотрительТерриторий, чернокожий с серебристо-седыми волосами и изборожденным морщинамилицом. Именно Смотритель был нужен Джеку сейчас. Это было так же очевидно, каквнезапно прозвучавший внутри мальчика голос отца его друга Ричарда.

Кричала чайка, волны искрились под лучами солнца. Джекупоказалось, что и Смотритель, и дядя Морган — фигуры почти аллегорическипротивоположные, как если бы они были скульптурами «НОЧЬ» и «ДЕНЬ», «ЛУНА» и«СОЛНЦЕ»… свет и тьма. С тех пор, как Джек понял, что его отец нашел бы общийязык со Смотрителем Территорий, он почувствовал к этому человеку удивительноедоверие. Ну а дядя Морган… он являлся как будто другой ипостасью бытия. Жизньдяди Моргана заполняли бизнес, сделки, деловые операции; он был так самолюбив,что не мог пережить даже проигрыш в теннис. Это целиком унаследовал его сын,тяжело страдавший, если проигрывал хоть пенни. Джек подумал, что дядя Морганиногда мошенничает в игре… и он не тот человек, который достойно приметпоражение.

НОЧЬ и ДЕНЬ, ЛУНА и СОЛНЦЕ, ТЬМА и СВЕТ, и светлым началомздесь был чернокожий старик. Чем дольше Джек думал об этом, тем ближе подступалк нему страх. Он ускорил шаг и побежал.

Мальчик увидел Смотрителя. Тот стоял на коленях позадисерого здания и соединял концы оборванного провода. Седая голова старикасклонилась до земли, спина, обтянутая зеленой рабочей курткой, сгорбилась,башмаки напоминали два комка грязи. Мальчик вдруг понял, что вряд ли сможетрассказать что-нибудь старому сторожу. Скорее всего, он вообще ничего нерасскажет. Смотритель зачистил ножом оголенный конец провода, и соединил его сдругим. Джек наблюдал за его работой. Безумием было думать, что Смотритель действительноспособен чем-нибудь ему помочь. Чем он поможет, старый привратник в заброшенномпарке?