Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– Мне так нравится смотреть на тебя, когда ты вот так лежишь… Так бы сидел и смотрел… – «Фуууу, да что ж такое-то?!»
Глаза у него такие темные становятся, когда он начинает бормотать вот это «пра лубофф»…
(Господи, какая же я циничная! Ну, как так можно, а?! А все просто: мне уже не нужны его слова, его чувства – это все я хотела иметь раньше, а получила – что? – правильно, свадьбу через месяц после разрыва со мной. Отлично!)
Он берет плеть и раскладывает ее на моем теле – рукоять на груди, как раз по центру, хвосты – вниз, веером. Эстет, елки…
Достает фотоаппарат… Тьфу ты – опять прибавление в архиве!!! Ненавижу фотографии, просто ненавижу!!!
– Ну, ты хоть притворись, что тебе в кайф…
Да как я могу притвориться, если я просто в гневе уже?! Нет, чувствую, скоро я изменю своим привычкам.
Он уходил от автобусной остановки быстрыми шагами, но не особенно опасался погони. Оставленная им в канаве за кирпичной беседкой девушка была так напугана, что вряд ли вообще сейчас соображала, что делать. И уж точно не думала о том, как его догнать.
Он отдавал себе отчет в том, что снова сорвался. Что долгие годы жесточайшего контроля пошли прахом. Но в этот раз у него не оказалось сил, чтобы совладать со рвущимся изнутри зверем. ЭТО всегда было сильнее его. Если бы он мог довольствоваться проститутками, готовыми на любые безумства за деньги… все было бы легче и проще. Но нет! Вид продажных жриц любви выводил его из себя, он не мог без брезгливости думать о том, сколько людей до него покупали это тело и что делали с ним. Грязь он не любил. Нет, проститутки решительно не годились!
Он оправдывал себя тем, что не убивает и не калечит своих жертв – как будто то, что он делал с ними, не уродовало душу и психику. Но раз он не мог получить это от той, что была нужна по-настоящему, то – какой выход?
* * *
Летом в прошлом году.
– В лес поедем сегодня.
Это говорится таким тоном, словно я обязана подпрыгнуть от счастья. Я ненавижу все эти природные ландшафты. Меня не заводит процесс под кустами, в лесу или где-то еще. Но выбора-то нет, разумеется.
– Тебе будет хорошо, не переживай!
Я уже давно ни за что не переживаю – смысл? Все равно он сделает так, как хочет.
Жарища под тридцать с лишним, все липнет к телу – июль просто кошмарный. Я в шортах и короткой майке, в босоножках на пробковой танкетке. Волосы отравляют всю жизнь, приходится их собрать и заколоть на макушке.
– Меня посадят, – замечает Костя, имея в виду, что в таком виде мне совсем мало лет на первый взгляд.
– За все остальное не сажают? – я намекаю на арсенал в багажнике его старой «Висты», и он смеется.
– Задери ноги на панель, – требует он, проехав пост ГИБДД.
– Зачем?
– Оглохла?! – орет он так, что я и правда глохну на секунду и вскидываю ноги на переднюю панель.
– Надо было юбку надевать, – ворчит он, пытаясь расстегнуть «молнию» шортов. – Что у тебя за стиль – как пацанка какая-то? Надела бы юбочку…
– Ага – и лучше без белья, да? Вот бы ты торчал…
Через час я лежу на капоте, от которого исходит такой жар, что я чувствую себя шашлыком или чем-то запеченным на листе. А Костя сидит в шезлонге с банкой безалкогольного пива и наблюдает. Интересно ему, как скоро я зажарюсь, что ли?
– Мне жжет спину…
– Замолчи! Ты мне мешаешь!
Я замолкаю, разумеется. Он подходит и выливает пиво прямо на меня – черт, оно едва не шипит на капоте, стекая струями под спину. Запах… фууу, я теперь как вяленая вобла…
Сейчас достанет свой мольберт и начнет наброски делать – вот как пить дать! И это значит, что еще пару часов я в таком виде пролежу на жаре. А мне нельзя, между прочим. Но он это помнит, поэтому прихватил огромную простыню, которую периодически смачивает водой из канистры и накидывает на меня. Я знаю, что больше всего ему нравится, как мокрая ткань облепляет тело – это его всегда заводило. Но мне вообще-то жарко, и дышать уже тяжело. В очередной «подход» он вдруг берет кисть и начинает рисовать прямо на мне – знает, что я терпеть не могу таких прикосновений. Я ору на весь лес, кажется, но он не обращает внимания. Через двадцать минут вместо груди и живота у меня – черная кошачья морда, я это вижу в протянутом зеркале. Ну почему я не могу его любить – такого талантливого и способного? Ведь он во всем такой – и врач он просто классный, да и вообще…
Потом мы… черт, даже словом таким называть как-то неудобно – это не секс даже, а что-то…
– Ну, скажи мне хоть раз… – стонет он, одной рукой держа меня за шею, а другой прижимая к себе снизу. – Неужели так тяжело? Просто возьми и скажи…
Чувство идиотского противоречия заставляет меня промычать что-то типа «я тебя, сука, ненавижу». Он идет ва-банк, благо руки мои надежно зафиксированы и ничего я ими не смогу сделать – ненавижу, когда меня целуют в лицо, едва прикасаясь губами к коже, никому не позволяю… Господи, да за что же мне это все?!
Кстати, о рисунках: он иной раз делает такие сумасшедшие коллажи из фоток… И вот я как-то сдуру выложила в ЖЖ такой… И что я вижу через месяц, гуляя по форумам? Правильно – фотку, на которой я действительно в объятиях Кости, в качестве аватарки у какой-то малолетки! Я почувствовала себя так, словно с меня кожу содрали, честное слово! Поэтому теперь мой ЖЖ в режиме «френд онли». Хотя это странно для человека, чьими фотографиями Интернет полон под завязку. Или дело в том, что с теми снимками я себя не ассоциирую? Мол, лица нет – так и говорить не о чем? А здесь были мы – такие, как в жизни, целующиеся под дождем на фоне серого города. И мне стало жаль этих искренних эмоций. Они принадлежали только нам двоим, мне и Косте, а кто-то взял и воспользовался. Да, я иногда до глупого сентиментальна.
* * *
Костя пропал. Просто взял и исчез, не объясняя причины. Телефон молчал, на работе сказали – взял отпуск на неделю. Да, он и раньше вот так исчезал, потом появлялся. Я никогда ни о чем не спрашивала – считала ниже своего достоинства опускаться до кухонных разборок с любовником. Меня даже никогда не интересовало, есть ли у него еще кто-то. Но почему-то именно в этот раз я почувствовала, что скучаю. И решилась на то, чего обычно не делаю. Я поехала на съемную квартиру, которую Костя арендовал специально для наших с ним встреч. Это была большая «двушка», в маленькой комнате оборудована спальня, а в гостиной мы обычно проводили фотосессии.
Я бродила среди привычных уже вещей вроде старинной кованой спинки кровати, которую Костя притащил откуда-то, ошкурил и заново выкрасил серебряной краской. Каждая такая вещь помнит мое прикосновение, хранит энергию моего тела… Вот валяется рубашка Кости – желтоватая льняная рубашка, в которой он обычно работает. Хотя я предпочитаю видеть его по пояс обнаженным – у него хорошая фигура, над которой он постоянно трудится в качалке.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
