Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Но затем экономику накрыл трындец. Впрочем, «Жаворонок» стоял крепко: ну в самом деле, что плохого может случиться, когда люди вложили столько денег? Инвесторы успокоились, банковские кредиты были пересмотрены, политики лично проконтролировали, чтобы «здравый смысл возобладал». Когда первая партия счастливых новоселов начала въезжать в «Жаворонок-1», в свежевыстроенном жилье обнаружились некоторые недостатки. «Детские болезни начального периода», — пояснил пресс-секретарь вместо трех амигос, которые с этого момента стали немного стесняться телекамер. Впрочем, беспокоиться было не о чем, все оставалось под контролем. Даже в Диснейленде не сразу получилось идеально! Кроме того, «Жаворонок» и Диснейленд объединила роль мышей, имевших судьбоносное значение для их будущего.
Источником пожара признали неправильно изолированную проводку, отчего мыши смогли ее перегрызть. Просто чудо, что никто при этом не погиб. По чистой случайности по соседству с квартирой, в которой произошло возгорание, жила пожарная, и ей удалось удерживать распространение огня достаточно долго, чтобы здание успели полностью эвакуировать. Первым делом обвинили в отключении пожарной сигнализации хозяев квартиры, но как только пожарные инспекторы приступили к расследованию, их шокировало то, что они увидели. Оказалось, что не менее половины всей пожарной сигнализации жилого комплекса было установлено неправильно. При довольно удобной системе саморегулирования, которую пролоббировали некоторые «дружественные застройщикам» политики, никто больше не контролировал ничью чужую работу. «Жаворонок-1» признали небезопасным, и все его жильцы были вынуждены съехать. В Дойл Эрен[2] стали задавать вопросы. Начались проверки, потом еще проверки, завязались дискуссии и многочисленные споры. Помимо проблем с проводкой выяснилось, что «ультрасовременные» утеплители были запрещены в Швеции по довольно веским причинам. А спустя еще полгода кто-то заметил проседание. В таком виде здание было дешевле сносить и строить заново, чем пытаться восстановить. Все принялись обвинять друг друга, но трое амигос заверили все заинтересованные стороны, что не успокоятся до тех пор, пока не возведут обещанный дом мечты.
Об этом было сказано в интервью, опубликованном во вторник утром. К обеду среды они подали заявления о банкротстве. Все трое амигос пытались отдельно друг от друга подать заявления в Британии, где законы были заметно мягче, но к этому моменту власти уже были начеку. Тем временем, большая часть огромного комплекса «Жаворонок» стояла наполовину недостроенной и заброшенной, как ветшающий памятник излишеству. На массивном рекламном щите, пока что заметном с автострады, кто-то приписал: «Если бы ты жил здесь, тебя бы уже наебали».
Удивительно, но вплоть до последнего момента никто не делал ничего противозаконного. Да, были нарушены некоторые строительные нормы, но за такое обычно карают шлепком по руке с выписыванием штрафа. Настоящее веселье началось, когда за дело взялись арбитражные управляющие. Именно тогда была обнаружена огромная черная дыра на счетах «Жаворонка» — 148 миллионов евро согласно большинству отчетов. Трое амигос пришли в ужас, инвесторы пришли в ужас, банки пришли в ужас, а следом за ними и правительство. Финансовый директор «Жаворонка» сбросился с моста во время прогулки с собакой. По слухам, собака тоже пришла в ужас.
Люди требовали решения, политики же в стремлении дистанцироваться от событий, внезапно обернувшихся отложенной катастрофой, были безумно заинтересованы в том, чтобы решение принимал кто-то другой. Генеральный прокурор очень вовремя уведомил, что троим амигос будет предъявлено уголовное обвинение в мошенничестве. Ну наконец-то, говорили жители Ирландии, хоть кто-то заплатит за причиненные им страдания…
Четыре… пять…
— Нет, Фил, — ответил Пол, — «Жаворонковая тройка» — это не оркестр. Ты что, совсем новости не читаешь?
— Читаю, — обиженно ответил Фил, — но в основном о провинции Синьцзян. Там, кажется, произошла смена руководства, а это значит…
— Угу, — ответил Пол, не слушая, — что-то пошло не так.
— Ну, притеснение все-таки…
— Я не об этом, — перебил Пол. — Смотри туда!
Он указал пальцем за окно, где фотографы и съемочные группы, ждавшие на лестнице Верховного суда, внезапно пришли в неистовство.
— Я выяснял расписание. Ожидалось, что суд продлится до четырех часов дня. А он начался всего сорок пять минут назад. Блин, давай в машину!
Фил посмотрел на Пола с ужасом.
— Но ведь я еще не допил пиво.
— К машине! Бегом!
— Ладно-ладно! Успокойся.
Фил встал, опрокинув стул, и, наткнувшись на другой стол, направился к двери.
— Смотри, куда прешь, орясина убогая! — крикнул бармен, который, очевидно, не претендовал на золотую награду за качество обслуживания.
Пол схватил Мэгги за поводок и пошел к двери. К счастью, она успела допить свою пинту.
— Что случилось?
Фотограф грубо оттолкнул Пола, проигнорировав вопрос. Полицейские в форме запоздало пытались наладить оцепление для сдерживания толпы. Журналисты и фотографы, казалось, прибывали нескончаемым потоком. Подъехал фургон телеканала RTÉ, из которого выпрыгнула взволнованная как-ее-там, которая ведет «Ирландские новости». Вместе с прессой толпились многочисленные представители общественности. Ведь в Дублине ничто так не привлекает толпу, как толпа.
На вопрос Пола двое молодых людей в деловых костюмах пожали плечами.
— Не знаем, друг. Но ведь что-то же должно случиться?
Пол продолжал идти сквозь напиравшую со всех сторон людскую массу, в то время как Мэгги проворно следовала за ним. Вдвоем они проталкивались мимо балбесов с телефонами наготове — не знающими, что именно должно произойти, но надеющимися это запечатлеть, чтобы произвести сенсацию на ютьюбе.
А потом Пол вдруг оказался в странном воздушном кармане внутри хаоса, состоящем из пустого пространства и тишины. Обернувшись назад, он увидел мужчину, которого звали Десси О’Коннелл. Не так давно его фотография мелькала во всех газетах. Он даже участвовал во многих ток-шоу, где рассказывал миру о женщине, которую любил. Ему было за семьдесят. Того, кто видел его впервые, больше всего поражал взгляд ярко-зеленых глаз, выделявшийся среди складок и тревожных морщин на обветренном старческом лице. Эти глаза были похожи на неожиданную вспышку цвета на черно-белой фотографии.
Старик держал в руках портрет жены в рамке, улыбавшейся миру из более счастливых времен.
Все свои сбережения они вложили в «Жаворонок», надеясь благополучно и спокойно прожить остаток лет в этой деревне для пенсионеров, оборудованной «по последнему слову науки и техники». Полу показалось, что старика мучил ревматизм. Это было видно по тому, как он неловко прижимал к груди фотографию в рамке. Его жена страдала от рассеянного склероза. Когда «Жаворонок» рассыпался как карточный домик, она не выдержала.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
