они будут испорчены, придется долго, нудно и затратно их ремонтировать… Ну уж нет.
«В следующий раз захвачу портативную зарядку для Новы,» — подумал я, взваливая её себе на спину. От обрушившегося на меня веса я чуть было не согнулся пополам. Держу пари, прямо сейчас я вешу даже меньше, чем моя ноша. Ещё и осознание, что к телу прижат робот, не помогает. К этому меня терапия не готовила… Хорошо хоть, что Нова совсем отключилась.
Так и начался долгий, медленный в виду того, что на высокой скорости и с дополнительными десятками килограммов на спине равновесие попробуй удержи, путь домой. Сначала миновать въезд в город — благо, обратить внимание на одинокого подростка тут некому. Затем окольными путями на свою улицу, а там уже и дом близко. Я его приметил, как только выплыл из-за угла. Свет нигде не горит, разве что, голубоватая лампа у входной двери. Кажется, меня никто не ждал. Тем лучше.
Я соскочил на землю, открыл электронный замок и тихонько толкнул дверь. Протиснулся внутрь и попытался одновременно удержать на спине Нову и нащупать выключатель; не стоит скидывать андроида на пол. Грохоту будет… только глухой не услышит.
Но свет включился без моего участия. Я чуть не ослеп. Аж глаза заслезились; проморгавшись, я заметил мистера Уинтера, стоящего у лестницы на второй этаж.
Ох уж это удалённое управление…
Мужчина осмотрел меня критическим взглядом. Но было в нём что-то, что заставляло его выглядеть доброжелательным, что бы он ни делал. Я списывал это на то, что он не просто американец, а ещё и журналист. Не поверю, если мне скажут, что он не заботится о том, как его видят люди.
Повода встречать меня часа в четыре утра — долго же я добирался! — у этого человека нет и быть не могло. Ну, если его не попросила мама. Но тогда бы она и сама сюда вышла. Когда она волнуется, её ничто не остановит.
Мы с мистером Уинтером смотрели друг на друга несколько секунд. Я — грязный и растрёпанный, с кровью на руках и отключенным андроидом на спине. И он — высокий и тонкий, собранный даже в предрассветный час, как всегда в своих очках с электронным экраном. Словом, хоть сейчас на работу.
Глядя на этого человека, никогда не скажешь, о чём он думает. Я, конечно, был ревнивым мальцом и мистера Уинтера недолюбливал любым, но эта конкретная его черта всегда ужасно напрягала. Быть одновременно эмоциональным и таким закрытым, что ничего лишнего не просочится в выражение лица — от этого легко почувствовать дискомфорт.
И что он сейчас подумает? Сможет ли его опытный глаз журналиста заметить, что я натворил что-то странное?
Чего бы я ни ожидал, этого не случилось. Мистер Уинтер зубасто улыбнулся (и как люди могут находить это дружелюбным?) и спросил:
— Взрослеешь? — и затих на пару секунд, прежде чем продолжить. — Я в шестнадьцать* тоже гулял по ночам. Но меня сильно ругали: тут, в империи, преступность намного ниже, а у нас… Энни волнуется, но не хочет быть слишком строгой. Ты толко знай, что тебя ждут дома, Эван.
* — ошибки в речи персонажа допущены намеренно.
—…хорошо, — настороженно ответил я. Затем сварливо добавил: — Я Иван.
— Как скажешь, Эван.
Держу пари, он надо мной издевается.
Кряхтя — что-то резко я перешёл от постельного режима к тасканию тяжеленной железяки, — и мысленно ругаясь, я опустил Нову на пол. Тем временем мистер Уинтер куда-то исчез; ну и ладно… Как будто мне нужны все эти разговорчики, я и сам уже взрослый человек… Не то чтобы мы были близки — я скорее язык себе откушу, чем назову его отцом.
Даже несмотря на завещание.
Пришло время толкать Нову к её зарядной станции. Моя спина ныла, руки тоже — иногда ты заводишь робота, чтобы он был твоим помощником, но в итоге сам возишься с ним, когда он падает без чувств.
Без чувств… Смешно звучит.
В конце концов я подключил андроида; судя по всему, полный заряд займёт ужасно много времени. Тут ничего не попишешь — старушку пора обновлять.
* * *
Следующим утром Нова не включилась. Это было проблемой. Она, конечно, не окончательно «умерла», но остро нуждалась в ремонте. Мои навыки сильно заржавели, но определить проблему было не так уж сложно.
Но трудность состояла том, что вариант «заменить дешевые испорченные материалы на другие дешевые материалы» меня не устраивал. Это означало только одно: скопить денег и достать всё, что мне нужно, любым способом, который я только найду.
Но прежде чем приступать к ремонту, была ещё одна маленькая задача…
— Что ты делаешь? — Алиса выскочила из ниоткуда, пока я собирался на пробежку. Никогда не питал к ним особой любви. Сначала я был тощим пацаном, затем одноногим инвалидом — тут особо не побегаешь. Но нужно же когда-то начинать! Теперь, когда я молод и здоров, нужно пользоваться этим, а не принимать это как должное! — Ты куда-то собрался? Почему ты в спортивном костюме? В прошлом году ты с ним только в школу ходил. Что ты собрался делать? Это интересно?
Да уж, трещать без умолку Алиса умеет. Она если захочет, кого угодно с ума сведёт. А самое главное в том, что обычно она не такая: эта девчушка становится навязчиво-надоедливой только специально, только когда хочет сыграть на чьих-то нервах. А кто идеальная жертва? Конечно же старший брат. Теперь, когда умственно мне не шестнадцать, я даже не могу на это злиться. Уж лучше моя сестра будет приставучей, чем… мёртвой.
— Я просто решил взяться за ум, — наконец сказал я, когда маленькие руки принялись дёргать меня за волосы. В тот же момент я закончил завязывать шнурки и попытался отцепить от себя Алису. — Это значит, что теперь я должен привести себя в форму.
— Ты и так в форме, — с сомнением произнесла Алиса. — Ты… худой? Разве быть в форме не значит быть худым?
Я фыркнул.
— Да если бы. Если ты меня не отпустишь, тебе придётся бежать со мной.
Алиса тут же отпрянула с выражением предательства на лице. Уж что-что, а лишнюю физическую активность она ужасно не любила. Удивительно для девочки дошкольного возраста.
— Да ты с ума сошёл! — взмахнула руками она. — Сломал Нову, начал бегать — ты не мой старший брат!
Пожав плечами, я ответил зловещим шепотом:
— Я инопланетянин, захвативший его тело. Ты всё равно ничего никому не докажешь. А Нову я починю… Когда обзаведусь деньгами на некоторые компоненты. Ну не поиграешь с ней немного, как будто она вообще была интересной.
— Нова — семья, — Алиса показала мне язык, прежде чем убежать в гостиную. Напоследок она бросила: — Дурной брат-инопланетянин!
Подумать только, каких-то восемь лет назад я страшно не любил эту смешную маленькую девочку. Что имеем — не храним…
Дополз до дома я… Убитый, за неимением лучшего слова, чтобы описать своё состояние. Мышцы вспомнили вчерашнюю нагрузку — провести пару часов с весом не меньше человеческого на своей спине не так-то просто, если последние шестнадцать лет жизни твоё тело едва ли слышало слово «спорт». А тут ещё и пробежка по району; даже стыдно быть таким слабым, вознамерившись кого-то защитить.
Наскоро смыв пот, я уселся за стол и принялся… Считать, а не строить какие-то великие планы. Счёт, счёт, счёт — только и оставалось сверять цены в сети, потому что память меня уж очень сильно подводит. Да и с ростом преступности и возрастающим числом эсперов, через восемь лет значительно повысятся цены. Глупо думать, что сверхсилы не повлияют на экономику.
Они влияют вообще на всё.
Результат… Удручающий. Даже самые дешевые из предпочтительных материалов обойдутся, ни много ни мало, в шестьдесят-семьдесят рублей. Где подростку достать такую сумму в сжатые сроки? Для сравнения, моя мама, будучи узким специалистом в «Скорпионе», получает двести ежемесячно, а не самая лучшая модель андроида четвертого поколения стоит от ста девяноста до двухсот пятидесяти. Даже с подработкой на всё лето ремонт затянется — и это не считая того, что я хотел бы видеть Нову таким качественным роботом, насколько это возможно. Нет смысла сравнивать её с конвейерными дешевками для работы по дому — хотел бы такой, прокачивал бы робот-пылесос.
Раздался стук в дверь. Это был мистер Уинтер — мама на работе, Алиса даже слова «такт» не знает. Когда смены у американца, сказать сложно: работает он по какому-то странному графику, да и лишние восемь лет в голове не дают как следует об этом подумать. Я встал из-за стола и вышел в коридор — «молодой я» не любил, когда отчим оказывался в моём личном пространстве, да и сейчас
