в ней, что называется, шик, который не приобретёшь, даже обрядившись с головы до ног в люксовые бренды.
Илья привстал. Во-первых, потому что было принято вставать из-за стола при появлении дамы, а во вторых, так он как бы давал понять другим хищникам, кто тут главный.
— Привет. Ужинаешь?
— Почти закончил. Присаживайся, чего стоишь? Ты знала, что плов здесь едят утром? Я хотел заказать — так нет же. Вот… — Илья обвел рукой стол с остатками снеди. — Пришлось заказывать шашлык. Он у них как-то иначе называется. И ещё что-то местное, и ещё… С голодухи нагрёб — мне одному это ни в жисть не осилить.
— То есть теперь ты мне предлагаешь свои объедки? — уточнила Агата, улыбаясь. В ответ Стужин откинулся в кресле, сложив руки на груди. Обвёл красавицу полным откровенного интереса взглядом и небрежно подтолкнул папку меню в её сторону.
— Заказывай всё, что хочешь, — расщедрился.
— Заманчиво. А ты как вообще, платежеспособный?
— Боишься, что придётся отрабатывать ужин мытьём посуды?
— Ты даже себе не представляешь, насколько вероятным для нас стал такой сценарий.
Илья насторожился. Уж слишком сладкой была улыбка обычно колючей Агаты.
— В этом тезисе есть какой-то подвох? — поинтересовался он, присматриваясь к девушке повнимательней.
— Ну-у-у, если ты собирался оплатить ужин картой… — Агата развела руками и шкодливо закусила губу.
— Не сработает?
— Может, тебе повезёт больше.
Ишь ты! Весело ей. Небось гадает, как он выкручиваться будет! Илья и сам хотел бы знать, как… Подозвал официанта, попросил счёт. На всякий случай уточнил, сработает ли у них карта. И в ответ получил заверение, что да, конечно, само собой. Они уже сто раз так делали. Стужин вздохнул с облегчением и до того, как ему пришёл отказ по операции, даже успел смерить Агату полным превосходства взглядом. Мол, у меня всё под контролем, в отличие от некоторых.
— Не берёт, — прокомментировал очевидное официант.
— Твою мать!
— Да вы так не переживайте. Вы же в той гостинице остановились? В банкомате снимете и завтра принесёте. Там точно сработает.
— Как — завтра? — опешил от такого доверия Илья. — Нет, так не пойдёт. Может… — достал кошелёк, — …долларами возьмёте?
— Вообще без проблем.
— Отлично. — Стужин прикинул сумму, отсчитал и снова бросил взгляд на Агату. Оставаться в ресторане после такого инцидента не хотелось. Но и прощаться с ней не хотелось тоже. Поэтому он рискнул: — А можно нам ещё бутылку вина включить в счёт?
— Зачем это? — забеспокоилась Агата.
— У тебя клубника. У меня вино. Там, — взмахнул рукой, — прекрасный вечер. А у нас в гостинице хоть и нет бассейна, есть небольшой внутренний дворик со столиками под огромным платаном. Ты там ещё не была?
Это не могло прозвучать привлекательнее. Илья подключил всё своё красноречие, решив, что если Агата и этого не оценит, то всё. Он сдаётся.
— Нет, не была… Я даже не знала о его существовании.
— Я бы тоже не знал. Но на двор как раз выходят окна моего «люкса», — посмеиваясь над собой, заметил Стужин. И к удивлению, её подкупила именно эта самоирония.
— Ну ладно. А где мы возьмём бокалы?
— На ресепшене. А если нет — у кулера вроде были пластмассовые стаканчики. Вспомним молодость. Ты ж, я надеюсь, пила вино из одноразовой посуды в студенчестве?
— Нет, — очень серьёзно заметила Агата. — Вином то гадкое пойло назвать было сложно.
— Точно, — засмеялся Илья. А она улыбнулась, обнажая красивые белоснежные зубы. Ч-чёрт. Если у них всё срастётся, он будет самым счастливым сукиным сыном на планете. Да что там, он заново уверует. Ну, ведь должно же быть в его жизни хоть что-то хорошее? — Кстати, а ты как расплачивалась?
— За клубнику? Никак. Меня угостили.
Они переходили дорогу, по одной стороне которой располагался тот самый ресторан, а по другой, в ряд — палатка-магазинчик и их гостиница. Из палатки с ящиками гранатов в руках вышел то ли продавец, то ли грузчик. Агата улыбнулась ему и смущённо взмахнула рукой. Ах, так вот кто, оказывается, её клубникой снабжал!
— Ты заметил, какие здесь хорошие люди? И дядечка этот, и официант…
— На контрасте с нашим людом кто угодно покажется хорошим.
— Неправда! У нас тоже много хороших... Неравнодушных, умных. Просто их за другими не видно. Теми, кто глотку дерёт. И от того, что эти ребята не затыкаются ни на минуту, кажется, что их таких много. А между тем это совершенно не так.
— Почему же неравнодушные тогда им не ответят? — несколько рассеянно переспросил Илья, которому сейчас было не до философии.
— Потому что правда на их стороне. Одно и то же нужно повторять только тем, кто сам не верит в то, что транслирует. Возьмём, к примеру, благотворительность…
— А что с ней?
— Есть же устоявшееся мнение, что говорить о своей помощи кому бы то ни было неприлично?
— Угу, — кивнул Илья, открывая перед Агатой дверь в гостинцу и, как истинный джентльмен, пропуская её вперед. А она, как истинная леди, восприняла это как должное. Даже взглядом не зацепилась, будто привыкла, что ей всегда открывают двери. Обычно девицы, с которыми он общался, приходили от такого в восторг!
— А кто это мнение сформировал? Люди, которые в благотворительности никогда замечены не были. А для чего они это сделали? Исключительно для того, чтобы на фоне благотворителей не выглядеть плохо. Так что я всем нашим спонсорам говорю — рассказывайте о том, что делаете. Не стесняйтесь. Только так люди поймут, насколько это важно. И может даже последуют примеру. Особенно если его подаёт какая-нибудь публичная личность. Ещё лучше — звезда.
— Вашим спонсорам? — переспросил Стужин.
— Ну да. Я в благотворительном фонде работаю.
— Серьёзно? — удивился он.
— Вот только не надо смотреть на меня так, будто я сейчас замироточу. Это не делает меня святой.
— Ты даже не представляешь, как меня это радует, — прошептал Илья Агате на ухо, чуть приобняв её и прижав к боку. Агата засмеялась. Ткнула его острым локотком между ребер.
— Можешь не стараться. На меня твои уловки не действуют.
— Да какие уж тут уловки?
— Такие. А здесь и впрямь красиво… — резко перевела
