греет. Но я уже это проходила, с хозяином салона. И меня еще одно удивило – ни Дятлов, ни Лобов, ни словом не обмолвились о моей будущей работе. Ну просто – ни словом.
4
Затем, в конце недели, меня пригласили в офис на Гусарской. Там начальник управления Кондрашев Михаил Федорович вручил мне контракт и показал протокол собрания акционеров, в котором пунктом один было определено, что я назначаюсь генеральным директором ЗАО с таким-то окладом. При этом я чуть не ошалела от радости – в своем занюханном салоне я получала в несколько раз меньше. Но виду не показала, так меня инструктировала Ленка. Кондрашов вручил мне устав, учредительный договор, печать и рассказал, в чем будут заключаться мои обязанности.
– Все ваши обязанности отражены в уставе, – сказал он. – Вы его прочитайте, на всякий случай. Ну а на деле будет следующее. Вот вам стол, вот вам стул. К вам будут приходить из различных подразделений НК с проектами договоров и другими документами. При договорах будет бумажка с фамилиями лиц, обязанных этот документ завизировать. Когда все подписи будут собраны, подписываете вы, как генеральный директор и сдаете в ЦБК. Это я коротко. А так в процессе потихоньку сами все узнаете.
Как он сказал, так и получилось, в процессе работы постепенно, со временем, я все узнала. И неплохо все усвоила.
5
По установленному порядку, следующим утром я зашла в ЦБК, к своему бухгалтеру Елене Федоровне. Она уже, конечно, все знала. Между прочим, свежие новости по делу компании в ЦБК узнавали сразу, и эти новости мгновенно разлетались по всем кабинетам. Откуда они это сразу узнавали – совершенно непонятно.
– За что же Володьку? – удивлялась она. – Ну совершенно непонятно. Он же, как все генеральные, все вы одинаковы.
И тут до нее, наверное, дошло, что я тоже генеральный. Она с ужасом посмотрела на меня.
– Да ты не волнуйся, все будет нормально. Вы же не при чем. Вам что предписывали, то вы и делали. Это всем ясно и понятно.
Видя мое невеселое настроение участливо спросила:
– Дома-то как?
– Дома все нормально. Степка в сад ходит. Его там хвалят за поведение, за успехи в пении и рисовании.
– Певун значит.
– Певун.
– А отец? Как со здоровьем?
Я как-то ей рассказывала, что у отца нелады с сердцем.
– Вроде все нормально, стараюсь его не волновать. Я ему даже про наши дела в НК ничего не говорю. Конечно он телевизор смотрит и в курсе общих дел с НК, но я ему говорю, что я мелкая сошка, и нас все эти ужасы не касаются. Наше ЗАО пока нигде не мелькает.
– Слава богу, слава богу, – говорит Федоровна. – Как говорят: тьфу, тьфу, тьфу. А вот фирма Макаровского уже по телеку, и в газетах засветилась. Уже журналюги верещат – разгром НК начался.
Я уже думала, что сегодня ничего не будет, как вдруг она говорит:
– Вот тебе тут управление по ценным бумагам договор приготовили, по векселю, по ООО «Нафта-Ю». Сказали – срочно.
Я взяла договор. Раньше я бы даже его и не смотрела, проверила бы, все ли визы на месте и подписала. Но когда все это завертелось, я тоже начала смотреть документы. Алька мне разъяснила, что ответственность несут не эти подписанты, а генеральный директор, то есть я. И сидеть в случае чего не подписантам, а мне.
Я взяла договор и направилась к выходу.
– Они просили срочно. Это по векселю. И срок оплаты по нему где-то через неделю, – вслед мне говорит Федоровна.
– Ладно, я посмотрю. Завтра решим, если срочно.
Я не хотела при Федоровне смотреть договор, поэтому вернулась в наш кабинет и стала читать. За эти три года работы я все-таки кое-чему научилась. По крайней мере, в вопросах оформления документов, ну и уже простейшие операции понимала. Это был договор новаций. Речь шла о векселе по ООО «Нафта-Ю» на сумму миллиард двести миллионов рублей. «Нафта-Ю» – это одна из фирм НК. У меня на фирме этих векселей значилось на несколько миллиардов рублей. Когда приходило время платить по векселю или получать, то управление по ценным бумагам готовило соответствующий документ, и я, после того как все кто указан в приложении завизируют, подписывала этот документ. Раньше я и не вникала в эти векселя. Я и сейчас не знаю, сколько их и от кого они. Этими вопросами занималось руководство и «Управление по ценным бумагам». Но после всех этих событий я начала смотреть, чтобы не влипнуть. При этом советовалась с Алькой. Она уже хорошо разбирается во многих вопросах. Она больше меня работает, да еще юридический факультет заканчивает.
Алька посмотрела договор и говорит:
– Подписывать нельзя. Они тебя подставляют.
– Но ведь визы всех заинтересованных подразделений есть. Даже вот юристы подписали.
– Не имеет никакого значения. Ты пойми, когда дойдет до разборок, подписанты скажут – то не учли, это не учли, может быть и ошиблись. Но ведь не мы принимаем решения. Есть генеральный, и он должен был не согласиться. Это ведь наше мнение по этому вопросу, и только. Понимаешь, мнение – и только. И они чисты. Главное они чисты перед законом. За все по договору отвечает генеральный директор. А ты смотри, что здесь получается. «Нафта» согласна заплатить по векселю триста миллионов – четверть цены, объясняя это тяжелым финансовым положением, мол, фирма на грани разорения. Не то, мол, через некоторое время и этого не получите.
Это самое жалостливое письмо было приложено к договору.
– Может так и есть на самом деле?
– А тебе какое дело?
– Но «Нафта» ведь наша фирма.
– Юридически «Нафта» – это самостоятельное предприятие, которое к твоей фирме не имеет никакого отношения. И уступать просто так девятьсот миллионов ты не имеешь права.
– Но ведь все завизировали. Они же там все эти вопросы, вероятно, учли. Согласовали. У «Нафты» может правда тяжелое положение?
– А ты откуда знаешь? У тебя ведь нет никаких данных на этот счет. Между прочим, подписанты, раз они подписали, должны были предоставить тебе полное экономическое обоснование своих выводов, а не просто подписи. И не просто бумагу, что «Нафте» плохо, а соответствующие балансы за последнее время. Здесь же ничего нет.
– Ну а как не подписывать – выгонят ведь.
– А отказать нужно по-умному. Ты потребуй от них полное экономическое обоснование с приложением соответствующих документов.
– Слушай Алька, ты –гений.
– Только ты невозмутимо, спокойно и твердо. Понимаешь, ты же генеральный директор. Где обоснование, такие-разэтакие? Хозяин в Матроской Тишине, так вы вообще перестали мышей ловить? Вот так их.
Так и решили сделать.
На следующий день я как ни в чем не бывало подхожу к Федоровне. Спокойно усаживаюсь на свой стульчик и кладу договор перед собой.
– Я сейчас, – говорит она, копаясь в документах. Я спокойно и невозмутимо жду, посматривая по сторонам. В комнате сидят еще два бухгалтера. Они вели самые значительные фирмы компании.
– Вероника, о Макаровском есть какие новости? – спросила одна из них, она вела фирму Макаровского.
– К нам приходили и изъяли все документы по фирме с 2001 года. Что самое странное, изъяли документы по заработной плате. Это-то зачем? У него на фирме он, да его юрист, которого никто не видел. У него юристом адвокат какой-то работает.
– Какие новости? Всего три дня прошло. Я слышала от жены, что адвокат жалобу подал.
– А что
