— Это когда я так думал?
— Просто… ты ее слишком идеализируешь. Ну снилась несколько раз, ну видел где-то. Может, она вообще тебе померещилась.
— Заткнись.
— Кстати, ты заметил, что голос у нее грудной?
— Может, прокуренный? И мне кажется, судя по ее манере говорить, она не такая уж интеллигентная и воспитанная.
— Это ты решил, потому что подло подслушал ее разговор?
— Я?! Я не подслушивал! Она говорила на весь холл! Просто думала, что французский мало кто знает, вот и не стеснялась.
— А ты знал.
— Конечно. — Йен немного помолчал и довольно улыбнулся. — Ну вот, видишь как? А ты не хотел пить со мной пиво!
— По всему получается, мне надо ехать в Шведт?
— И как можно быстрее. Завтра она возвращается в Берлин, а сегодня у нас есть шанс обойти все ночные клубы и найти ее в одном из них.
— Йен, у меня работа…
— Ты что — дурак?
— Нет, но… американцы… это же деньги…
— Точно, ты — дурак.
— Ладно, поехали!
Филипп открывал гараж, представляя себе, как мог бы спокойно лежать сейчас на диване, с Луцианом и ноутбуком… Черт, Марта так и не позвонила. Или позвонила, но он не слышал, потому что все время был во дворе.
На компьютере висит несколько десятков непрочитанных писем. Американцы… американцы его просто нервируют, едва он только вспоминает о том, что на свете существует такая страна…
И куда он поедет в эту ночь по такой сырой, промозглой погоде? Дороги скользкие. Селин, скорее всего, нигде нет, да и вообще — Иен что-то напутал или половину придумал.
Филипп уселся за руль и покосился на лучшего друга. Тот сидел, ожидая, когда можно будет вставить очередную реплику. Увидев заинтересованное лицо Филиппа, он счел, что уже пора продолжать светский диалог.
— Это еще что! Я тебе не сказал самого главного! Алиса…
— Ты когда-нибудь дашь мне отдохнуть от Алисы? Она успела надоесть мне в спальне! А как твоя очередная подружка она не заслуживает внимания.
— Ого! Фил, да ты циник. И, между прочим, ты совсем не даешь прикоснуться в разговорах к своей Селин.
— Да потому что…
— А про Алису позволяешь себе так некрасиво выражаться! А она, между прочим, моя девушка.
— Ну прости, брат, не подумал. Просто Алиса, она как бы часть моего прошлого, и поэтому я так циничен.
— Отныне она — часть моего будущего. И — точка.
— Ладно, поехали.
В десяти доступных заведениях, которые Йен и Филипп обошли, с пристрастием осмотрев публику (и даже заглянув в женские туалеты), Селин не было. Более того, ни в одном из клубов друзьям не понравилось до такой степени, чтобы остаться посидеть. Мрачные, они забрались в машину.
— Поехали домой. А то дождь начинается.
— Ну и что? Так даже лучше. Мы с Луцианом… Черт! — Филипп резко замолчал и стал набирать на мобильном номер Марты. В конце концов надо выяснить, что с любимым котом.
Марта не отвечала.
— Ты полегче на педали-то дави! — услышал он голос Йена. — Дождь усиливается, машину может занести.
— Да у меня Марта с Луцианом пропали, даже не…
В этот момент он оторвался от мобильного и поднял глаза на дорогу. В долю секунды машина успела объехать чей-то силуэт, сильно вильнула и затормозила у самого кювета.
Несколько минут друзья молчали. Филипп чувствовал, как вставшие дыбом волосы постепенно укладываются на место. Ливень барабанил по машине с неистовой силой, поэтому они не сразу услышали, что кто-то стучит в стекло.
Когда Филипп открыл дверцу и увидел знакомое лицо, мокрые светлые волосы, он почти не удивился. Только сердце бухнуло — до пят и обратно, пока Селин усаживалась в машину.
— Уф! Ну вы даете! Вы чуть меня не сбили, мальчики. — Она говорила по-немецки. У нее получалось почти так же плохо, как у Филиппа по-французски.
— А какого черта ты стоишь на дороге в такую погоду?! — вдруг заорал Йен. — Ты ищешь приключений на свою молодую задницу или работаешь тут? Так вот что я тебе скажу: здесь не самое рыбное место, и богатых клиентов мало, и…
— Мне срочно нужно в Берлин, мальчики.
— Ха! Ей срочно нужно в Берлин. Мы туда не едем. Правда, Фил?
Только тут она посмотрела на того, кто сидит за рулем.
— Ой! Филипп! Надо же! Это ты. А я про тебя вспоминала.
У Филиппа свело челюсти, но он все же сумел произнести:
— Да? Здравствуй.
— Здравствуй. Я так рада! А можно, если вы не едете в Берлин, я еще раз у тебя переночую? А завтра ты сам меня отвезешь?
Йен вытаращил глаза на пассажирку, только сейчас он, видимо, ее узнал, и до него дошло все происходящее. Но после ее слов оба друга закашлялись.
— Ну что с вами?
— Ничего.
— Хорошо. Переночуй. Но ты же сказала, что в Берлин надо срочно?
— Куда же я ночью поеду? Вы отказываетесь везти, а таксистов я больше не люблю.
— Хорошо, поехали ко мне. Чего же мы стоим?
— Это ты стоишь.
— А, да. Это я стою. — Филипп неуверенно: тронулся с места.
Он думал только об одном: как доехать до дома, чтобы не разбиться? Руки и ноги сильно дрожали.
4
Конечно, он не собирался спать с ней в этот вечер. Конечно, у него же еще куча непрочитанных писем. Сейчас он устроит ее все в той же комнату наверху и пойдет работать. Время — два часа ночи. Завтра ему.
— Фил, дай, пожалуйста, какую-нибудь сухую одежду. Я мокрая насквозь. Хочу принять душ и переодеться.
— Конечно, конечно.
Дрожащими руками он открыл шкаф, достал оттуда одну из своих рубах, потом почему-то прижал ее к себе, словно Селин уже надела ее и он обнимает их вместе…
Через полчаса она вышла из душа и показалась ему еще меньше и беззащитнее, чем там, под дождем, на дороге. Рубаха доходила ей почти до колен. Снизу торчали тонкие, изящные ножки с двумя синяками на левой лодыжке. Селин забралась на диван, подтянула колени к подбородку…
— Ой. Вам… тебе, наверное, холодно. У меня не найдется подходящих брюк… Я принесу плед.
Он хотел добавить, что вообще можно пойти спать, а под одеялом уж точно будет тепло, но постеснялся. И в тот момент, когда Филипп укутывал ее тоненькие плечики шерстяным пледом, Селин вдруг сама протянула руку к его лицу.
В глазах у него потемнело, сердце учащенно забилось, дыхание сорвалось, и он почувствовал, что еще немного, и он не сможет соблюсти правил приличия. Он взял ее за плечи и поднял с дивана, чтобы можно было прижаться к ней низом живота, который мгновенно раскалился до температуры плавки металла.
