Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Боря еще не знал, куда их везут — страна огромная. Он лично делал ставку на таежные лагеря. Значит, надо рвать, пока не довезли до пункта назначения или не пустили в расход раньше.
Радовали две вещи — если неделю везут и до сих пор не расстреляли — значит, убивать пока не собираются. И второе — Анька уцелела, значит, если его сын выжил — она Ваньку точно найдет.
Любил ли он Аню? Страсть давно угасла. Ему всегда нравились норовистые, с перцем, языкатые и дерзкие, как Женька. Анька — не его типаж, но с ее революционным сдвигом, чудесным спасением и внезапной долей в бриллиантовых гешефтах она увлекла и восхитила, стала подругой по оружию, а когда еще и подарила ему наследника, он растаял. Но годы войны, вечно ноющая, махнувшая на себя рукой, практически рабыня перестала вызывать в нем прежнее желание и тем более уважение. Да, как и положено, он нес ответственность за мать своего сына. Но не более. Включились семейные воровские законы касательно женского пола — баба не человек.
Борька поморщился — вонь кругом нестерпимая. Сменная одежда была рядом, под рукой, но он ее берег. Неизвестно, сколько дней и недель еще болтаться. Вагоны останавливались раз в сутки на пустых, чтоб не сказать пустынных полустанках. Бежать некуда. Из вагонов сбрасывали трупы, с которых соседи, проехавшие с покойником последние часов двадцать, успевали снять все ценное вместе с тифозными вшами. Подкупать охрану чтобы узнать куда их везут, — без толку. Увидят, что есть ценности, — отнимут и завалят, не раздумывая.
Рядом тихо бредил мужичонка в очках. И все рассказывал, что он не виноватый, что командировочный, и документы имеются… Не жилец, — спокойно разглядывал его Боря и ювелирным, практически незаметным движением выудил из внутреннего кармана болящего фраера документы в платочке. Бросил глаз в паспорт и красную корочку. Все понятно: попал мужик под раздачу. Вот уж действительно не в том месте, не в то время и главное — не с той фамилией.
«Кто этих татар считает?» — подумал Вайнштейн, глядя на соседа, и расплылся в улыбке. Его немного лихорадило, но в такой духоте и вони это было немудрено, тем более, что его план был гениально простым и, как всегда, по-блатному дерзким. Боря достал из кармана свою справку с анкетными данными. После очередной замены паспортов с годовых на трехлетние в тридцать девятом он помимо паспорта за очень солидный подгон участковому получил еще на всякий случай справку, выданную «со слов»: якобы после утери паспорта.
Боря бережно снял с доходящего командировочного очки, подхватил его под мышки и двинулся к дверям с воплями:
— Тут опять покойник! Да выкиньте уже его! Мы ж так все передохнем!
До пункта назначения — вольфрамовых рудников Кайташ в глубине Узбекистана — Вайнштейн не доехал всего три дня.
Он с воплями дотащил горячего мокрого соседа до конвойного и продолжил орать: — Да скиньте этого тифозного — весь вагон заразит!
Конвоир нахмурился и выставил штык вперед: — Ты нафига мне его припер? Шоб я сдох??! А ну тащи взад!
Боря шепнул: — Выкинь нас обоих на полустанке, — и сунул ему в руку золотое кольцо: — Еще добавлю…
Конвойный оглянулся — он был один, и гаркнул: — Убери остедова!
И тихо добавил: — Прикинешься трупаком — скину обоих через час.
Вайнштейн застонал и осел. Практически в обнимку с затихшим командировочным они лежали на полу. Когда вагон дернулся и остановился, конвойный наклонился над Борей:
— Лежи и не рыпайся.
Боря, прикрыв веки, сунул ему в руку второе кольцо.
Конвойный с подошедшим напарником обшарил карманы командировочного и Вайнштейна — подкупленный Борей вертухай хмыкнул и вытащил у него из внутреннего кармана часы.
Напарник отозвался:
— Да они еще теплые. Этот, — он ткнул Борю сапогом, — вроде дышит еще.
— Ага, давай до завтра подождем, когда он почернеет и потечет…
Вайнштейн рухнул лицом в каменистую насыпь, сверху шлепнулся труп командировочного.
«Вот сука, не мог трупака первым скинуть», — подумал он, но радость от чистого, пусть и горячего ветра уже прошлась волной от ступней до макушки. Борис лежал не двигаясь, почти не дыша, еще час. Под крики конвойных, под вопли татарки, у которой отобрали мертвого младенца… Лежал окаменев, чтобы не дай бог не заметили, не добили…
Он поднимет голову, когда стук поезда совсем затихнет. Аккуратно положит лицом вниз своего «спасителя». Отряхнется, как собака, и пойдет вдоль рельсов в бесконечную жаркую степь…
Новый голос Мельницкой
После того как забрали Мусю, опустевшая квартира Полонской стояла запертой долго. Возвращались из эвакуации одни соседи, заселялись новые, и только эта дверь у парадной, которая с начала века была настежь в любую погоду вместе с ушами и ртом Софы Ароновны, стояла закрытой, обиженной, оскверненной и замершей в ожидании.
Но неожиданно у Софиной квартиры появилась новая хозяйка. Нюська была уверена, что это Софа с того света управила — из эвакуации вернулась Ривка. Без дочери. Та нашла себе несчастье, правда, непьющее, и уехала за мужем в Армавир. Гедалины конюшни и их опустевшую квартиру уже заселили новые жильцы.
— Так даже лучше, — задумчиво выдохнет Ривка, распахнув дверь квартиры Полонской, чтобы выветрился затхлый, сырой запах осиротевшего дома. — Я у себя даже заснуть без моего шлимазла не смогла бы. Я давно поняла, что его больше нет. Еще в сорок первом. Как оборвалось внутри. И холодно здесь все время, — она потерла тощую грудину. — Одна я теперь, как Софа, видно, моя очередь двор сторожить и хай на всех поднимать. Тем более, что я теперь самая старая тут.
— Раскатала губу! — рассмеялась Нюська. — Почету захотелось? Ты сначала Лельку Гордееву переживи!
— А она что?..
— Она то. Правда, не выходит почти и роды не принимает. Но живая, шо та вошь у тебя на косынке. И такая же черноротая.
— О, ну так это мы можем исправить, — приосанилась Ривка.
— Это как же?
— Да я тут в горфинотделе прикинулась бодрой и молодой и записалась в бригаду домохозяек — чистить дворы от грязи и мусора и завалы расчищать. Так что рот трапочкой и ей, и Макару могу протереть. Он, кстати, не подох еще от пьянки?
— Да что с этим клещом станется! Отсиделся не пойми где и явился как герой-партизан. Видели мы, как он по винным погребам партизанил!
— Да, кстати, Нюся, ты бы тоже взбодрилась — в финотделе говорили, шо с четвертого июня уже заработают «Лондонская» и «Красная» для иностранных турыстов. Может, вспомнишь молодость и подзаработаешь?
Нюська замахнулась, а потом схватила Ривку за седую голову и прижала к груди:
— Ах ты ж язва старая! Как же мне тебя не хватало! Не, ну а шо — вместе пойдем! Тем более что и рестораны пооткрывали, и в Горсаду концерты с таборными песнями обещают. А то мы просто жить без них не можем! Гостиницы для иностранцев — это, конечно, самое важное, шо прямо первым надо открыть!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
