В Высоком Граде такого не было – мелькнула мысль. Дистрикт Занзибар в этом плане вообще ярче, крикливее и кичливее, что ли. В Волыни всегда на первом месте стояла идеология прямого действия, здесь же, как понимаю, важны прежде всего распушенные перья – вспомнил я неоновую подсветку куртки.
Подобного счастья мне, если честно, совершенно не хотелось. Так что придется думать, как выйти из ситуации с меньшим уроном для собственного восприятия. В то же время соблюдая принятые нормы в обществе, куда мне вскоре предстоит опуститься.
Хотя… – задумчиво посмотрел я сам себе в глаза. Может, это и будет одним из тех шаблонов, что предстоит сломать для начала? Для разминки, так скажем.
От разглядывания своего нового лица меня отвлекли громкие возгласы и звук ударов. И когда обернулся, беззвучно выругался.
«Ну что за олень?» – расстроенно подумал я, увидев, что наконец-таки поднявшийся на ноги ирландец избивает робота-уборщика.
Гордый житель Изумрудного острова был в нули пьян, но, несмотря на близкое к земле состояние, весьма умело наносил босыми ногами хлесткие удары покатившемуся бочонку робота-уборщика. Здесь, на территории аэропорта, подобное не относится к категории хороших затей, определенно. Но, судя по всему, секрет прост: жизнь ирландцу определенно не мила – вспомнил я его остановившийся остекленевший взгляд. Да и пинал робота он сейчас, ругаясь с визгливыми интонациями и брызгая слюной, а его стеклянные глаза вдруг разродились дорожками пьяных истеричных слез.
Катающийся вокруг робот-уборщик просто послужил триггером его нервного срыва. Таким и я ведь мог послужить, задень его случайно плечом. Впрочем, со мной ирландцу было бы не так просто, как с бедным беззащитным роботом.
В ватерклозете стало еще громче – несколько человек пытались увещевать слетевшего с катушек ирландца. Близко к нему, впрочем, никто не подходил. Рыжий же, ни на кого не обращая внимания, все громче повторял однообразный речитатив «факин-факин-факин», продолжая пинать попискивающий аварийной сигнализацией бочонок робота-уборщика.
Который, кстати, после очередного удара отлетел ближе ко мне. Ирландец бросился к нему, но поскользнулся на мокром кафельном полу. И, едва не упав, пытаясь сохранить равновесие, побежал, начал шаг за шагом ловить ногами землю. Так часто пьяные делают – сил и координации хватает, чтобы не упасть, но не хватает на то, чтобы вернуть равновесие и остановиться.
Бежал ирландец, кстати, прямо на меня.
Чем просто мое новое положение в обществе, так это тем, что для общения часто лишние слова не нужны. Поймав рыжего – руководствуясь только утилитарными соображениями, чтобы он в мою раковину не ударился и кровью ее не залил, я вырубил его коротким хуком.
Бил на всякий случай левой рукой, а не усиленной аугментацией правой.
Но еще в момент удара уже более пристально посмотрел на рыжего. И увидел на плечах, груди и бедрах тонкие и свежие шрамы – весьма характерные, от удаленных имплантов. Так что, нанося удар, уже был готов добавить и правой – простые люди так организм не нагружают. Но ирландцу одного тычка вполне хватило – глаза его закатились, и он обмяк. Я же подхватил его, как и Васю недавно, опуская на кафельный пол. Вдруг еще ушибется. И, по закону подлости, как раз в этот момент дверь распахнулась, и в ватерклозете появилась двойка патрульных.
«Какая неприятная неожиданность!» – только и сказал я про себя, уложившись в гораздо меньшее количество букв.
Ну как невовремя-то, а?
Хорошо хоть, это были не те патрульные, что удивились нашей с Васей встрече. Это я понял по номерам жетонов – так-то они в своей массивной экипировке все на одно лицо.
– Что здесь происходит? – поинтересовался полицейский, глядя на меня через непрозрачное забрало, за которым светилось два красных огонька активных имплантов.
– Мой новый друг Райан поскользнулся, сэр, и упал на робота-уборщика, сэр, – ответил вежливо, чуть приподняв худого и нетяжелого ирландца, демонстрируя его патрульным словно мешок с картошкой.
Еще один неприятный момент. Был бы я обычным, нормальным человеком, я мог бы сейчас рассказать патрульным все как было. Но я, надев куртку-униформу банд сточных районов, многие присущие нормальным людям возможности для себя вычеркнул из списка доступных. Так что по этике улиц рассказывать о поведении ирландца мне не полагалось.
Пришлось импровизировать.
Мой новый друг Райан, кстати, в тот самый момент, как я закончил говорить, неожиданно очнулся. Какой крепкий, пусть и выглядит как бледная веревка – удивился я.
«Надо было бить правой», – подсказал между тем внутренний голос расстроенно.
Ирландец же, прорычав что-то слюняво-нечленораздельное, осознал, что я его держу, и захотел вырваться и меня ударить. При полицейских бить я его не стал, просто отпустил и даже подтолкнул как надо. Так что, когда «мой новый друг Райан» ударился лбом о край раковины, получив для этого необходимый импульс, а после неудачно попытался пробить головой пол, он снова затих.
– Не Райан, а Брайан, – не очень внятно из-за глухого забрала проговорил вдруг полицейский. Ну да, ему ведь в интерфейсе дополненной реальности по желанию доступна вся идентификационная информация и о рыжем берсерке, и вообще о каждом из нас – из системы определения лиц.
– Что? – между тем переспросил я машинально.
И только потом понял, что я слишком уж нагло себя веду. Патрульный, впрочем, тоже, видимо, оторопел от моей наглости.
– Простите, сэр, – тут же исправился я, – эти рыжие все на одно лицо, сэр. И имена у них почти одинаковые… Мой новый друг Райан, вернее, Брайан не очень крепко стоит на ногах. А здесь так скользко, сэр. Прошу его понять и простить.
– Его зовут Патрик. Патрик О’Брайан, – глядя на меня красными огоньками имплантов все так же глухо, но чуть более четко произнес патрульный, повысив для этого голос.
Похоже, я все-таки перегнул палку с наглостью и сейчас мне придется пройти вместе с патрульными. Страшного, конечно, ничего нет, легенда у меня железная, но… неприятно. Это не визовый офицер, который будет тянуть взятку, на чем его потом можно самого посадить на крючок. Эти патрульные подчиняются муниципалитету, и они просто закроют меня на пару часов. А если буду дальше дерзить, могут и на гораздо более долгий срок упаковать. Просто потому, что могут.
Плюс здесь и сейчас только один: мне случившееся послужит хорошим уроком. А то привык бродить по миру в роли homodeus, пора спускаться и на грешную землю, со своей жалкой сотней социального рейтинга в активе.
В этот самый момент, когда я – подозревая настрой полицейских, немного приуныл, дверь распахнулась и в ватерклозет ввалился Вася.
– Хей, Драго! – прямо от двери крикнул он.
Видимо, Василий все же пришел в себя. Определенно он наконец собрал в голове мысли в кучу и пришел сказать мне, что ждет слишком долго. Зашел в сортир он, кстати, быстро, резко и дерзко – как полагается вести себя вольным свободным людям из сточных районов. И, распахнув дверь, Вася проскочил мимо патрульных, не сразу их заметив.
