- Да, - я уставилась на золотистую ручку фарфоровой чашки с кофе, желая, чтобы его, бьющие ключом наставления и рекомендации поскорее иссякли.
- Хорошо. И, в-третьих, избавься от этой девчачьей пижамы и остальных подобных вещей. Вера, проследите за этим.
- Хорошо, Артур Валентинович.
- После завтрака водитель отвезёт вас за покупками. Бери, всё, что пожелаешь, дорогая. Но только без ребячества. - Артур придвинул на край стола банковскую карту. - Вера, и купите всё, о, чём мы говорили вчера. Постарайтесь максимально попасть в мой список.
- Конечно. Можете на меня положиться. - поспешила заверить она его.
Мужчина поднялся, подошёл сзади и откинул мои волосы с шеи вперёд, на левое плечо.
- Попа всё ещё болит, дорогая?
Глоток кофе застрял в горле рыбьей костью.
- Нет.
- Давай посмотрим. - голосом, не приемлющим споров заключил он.
- Но... - я метнула взгляд на Веру.
- Не переживай. Она просто выполняет свою работу. Веди себя так, словно мы одни.
- Артур, я не могу...
- Вера, выйди! - в нетерпении рявкнул муж и, когда девушка скрылась на кухне, властно обратился ко мне, - Встань и сними пижаму!
Я послушалась. Точнее, только наполовину. Большие пальцы зацепились за резинку на поясе и в нерешительности замерли.
- Я жду, дорогая.
Глубокий вдох и выдох, как перед прыжком в холодный бассейн и я резким движением стянула с себя трикотажные штаны вместе с трусами.
Артур положил руку на мою поясницу, заставляя согнуться и лечь на белоснежную, накрахмаленную скатерть.
Рука мужа прошлась по всё ещё саднящей после вчерашнего наказания коже ягодиц.
- Опять обманываешь, Лидочка.
Ещё пара секунд и горячеватую кожу охладил его напористый язык.
- Никогда больше не ври мне и не убегай. Это бесполезно, как видишь. А каким будет наказание за неповиновение, ты уже знаешь. Правда, Лида?
- Да. - шепнула я, жмурясь от яркого солнца, нагло разместившегося на моём лице.
- Правильно говорить "Да, Господин!" - Артур хлопнул правую ягодицу и тут же успокоил место удара влажным языком.
Руки мужа развели мои ноги в стороны, а губы двинулись ниже - в самое интимное место. - Лучше не выводи меня, как вчера, Лидочка. Я жду. - прохрипел Артур и его язык настойчиво надавил на сфинктер влагалища.
- Да, Господин. - я снова была у него в плену. Порабощённая, загнанная в угол и не способная противостоять властному напору мужа.
Силилась думать о неприятных вещах, какой-нибудь мерзости, лишь бы не реагировать на его искусно извивающийся между ног язык.
- Нравится, Лидочка? - Артур прочертил яркую и твёрдую линию от влагалища к клитору.
Чёрт!
- Нет!
- Опять обманываешь. Непокорная... - он крепко сжал мои ягодицы, снова напоминая, чем я поплачусь в случае непослушания. И это натяжение кожи отозвалось ещё большим удовольствием там, где хозяйничал его язык. - Нравится... Я же вижу, как ты увлажняешься и набухаешь. Но я хочу это услышать от тебя, любимая. Скажи "Я хочу вас, Господин!"
Я стиснула зубы и попыталась вырваться, но рука Артура ещё сильнее прижала меня к столу, порождая новую томительную волну внизу живота от этого нажима.
- Признавайся, Лида. - язык сильнее надавил на чувствительное место на миллиметр выше клитора и я чуть не застонала.
- Не хочу...
Он шлёпнул меня по заду и прорычал в промежность, слегка царапая нежное место однодневный щетиной, - Сейчас опять выпорю, Лида!
Я невольно застонала не то от удовольствия, поднимающегося от самых кончиков пальцев ног, не то от страха новой боли.
- Я хочу Вас, Господин! - снова сдалась я.
- И я очень этому рад, дорогая. - Артур выпрямился, поправил галстук и шепнул мне, всё ещё лежавшей в состоянии глубокого шока на столе, - Мне нужно на работу. Но весь сегодняшний вечер и завтрашний день я хочу провести со своей любимой, послушной женой.
Он поцеловал меня в плечо и, подсунув под грудь руку, заставил выпрямиться и прижаться к нему спиной. - Я запрещаю тебе мастурбировать. Ни сегодня ни когда бы то ни было. Только в моём присутствии и только с моего разрешения. Поняла?
Палец Артура закружил по набухшему соску поверх футболки. - Я спросил: Ты поняла? Ты знаешь, как правильно отвечать, Лида.
- Да, поняла...
Артур резко развернул меня к себе лицом и впечатался взглядом в ожидании полного ответа.
- Я поняла, Господин, - в который раз растоптала я свою гордость.
- Моя покорная девочка... - заулыбался он. - До вечера, любимая.
Глава 9
Я презирала его всем сердцем! Неистово ненавидела, за то, что вынудил вступить в брак. И за вчерашнее наказание. Но больше всего, за то, что я реагировала на его настойчивые, грубые ласки. Как такое вообще возможно? Не знаю... Но при всём непринятии Артура как мужа и даже, как мужчины, я хотела его. Хмурая внешность Сегеды отталкивала, повелительное поведение и того хуже, но руки... Они заставляли меня трепетать от удовольствия. От пошлого и постыдного желания.
Притворившись идеальной женой и проводив мужа, я сразу же побежала в ванную - смыть с себя его запах, следы рук и губ.
Чёртов извращенец! Ненавижу! Ненавижу тебя!
Я прижалась лбом к нагретому водой кафелю и тихо всхлипывала от всех тех чувств, что вызывал во мне этот тиран. Тонкие, тёплые струйки упруго били по телу, но чувствительней всего их удары ощущались на груди и сосках. И это натолкнуло меня на мысль: пусть муженёк даже не рассчитывает на то, что я снова отвечу на его ласки. Не дождётся от меня ни стонов, ни даже вздохов удовольствия. "Запрещаю мастурбировать!" А не пойти бы тебе куда подальше? Козёл!
Ждёшь приятного вечера? Тогда будешь играть в одни ворота!
С такими решительным мыслями я направила струю душа на низ живота.
* * *
Вера вымотала меня напрочь. К концу дня гудели три моих "составляющих": ноги, голова и мысли. Последние роились осами. Терзали и жалили нервы. И главным образом, больше всего меня заботили несколько корсетов, десять пар разнообразных чулок и ворох нижнего белья немыслимых фасонов. А ещё несметное количество вещиц, о назначении которых приходилось только догадываться.
- Лидия Андреевна. Выберите, какой корсет вы хотите надеть? - Вера аккуратно разложила на кровати все эти развратные вещицы и выжидающе уставилась на меня.
- Никакой! - мотнула я головой и направилась к шкафу, где чьей-то заботливой рукой уже были пересортированы и изъяты все, не удовлетворяющие Артура вещи.
