Собственно это-то я и собиралась высказать в лицо музыканту — наш диалог и так вышел за рамки адекватности — как поблизости раздалось два незнакомых девичьих голоса:
— Ты точно уверенна, что это был он? — с сомнением спросила первая. — В тот раз ты тоже…
— Достала уже! — возмутилась вторая. — Как его можно с кем-то спутать?! Метр восемьдесят пять, отпадная фигура, черные как смоль волосы и эти глаза цвета грозового неба…
- Со-вер-шен-ство! — в один голос вздохнули девицы.
Краснов при этом слаженном вздохе мгновенно поменялся в лице и забавно подергал себя за ворот серого свитшота, очевидно, надеясь найти там несуществующий капюшон.
Тем временем голоса, надо полагать, фанаток, зазвучали ближе.
Пашка в свою очередь тихо выругался и, сократив расстояние между нами, произнес странное:
— Только не кусайся, Сватова, — парень одной рукой привлек меня к себе за талию, а второй сжал волосы на затылке, вынуждая запрокинуть голову.
Спросить, с чего бы мне кусаться я не успела: Краснов, в отличие от мажоришки, промахиваться не стал и поцеловал куда следует.
Глава 2— Только не кусайся, Сватова, — парень одной рукой привлек меня к себе за талию, а второй сжал волосы на затылке, вынуждая запрокинуть голову.
Спросить, с чего бы мне кусаться я не успела: Краснов, в отличие от мажоришки, промахиваться не стал и поцеловал куда следует.
Губы у Паши были прохладными и мягкими, он осторожно коснулся ими моего рта и несмело замер, как будто и вправду верил, что я могу его укусить. Однако кусаться не получалось. Вообще ничего не получалось, кроме как учащенно дышать и ждать…
— Ты чего уставилась? Не видишь, люди делом заняты? Пойдем! — послышался шёпот одной из девиц.
— Он мне кого-то напоминает, к тому же татуировки… — повторились посторонние звуки, а меня наконец-то поцеловали. Без лишней робости, по-настоящему.
До ярких звезд перед глазами и мурашек по телу.
Нужно было оттолкнуть Пашу. Прекратить это безумие. Но вместо того, чтобы отстраниться от парня, я до боли зажала серую ткань между пальцев, притягивая его еще ближе.
— Надо уходить пока не вернулись, — тоном бывалого спецагента выпалил Краснов, резко прервав поцелуй.
Я даже осмыслить ничего не успела: вот в одно мгновение меня целуют, а во второе уверенно ведут за руку, ловко лавируя в лабиринте коридоров и лестниц. Всё, о чем получалось думать, сводилось к губам одного конкретного парня. А точнее к вопросу: что это, черт возьми, было? С чего Паше целовать меня? Некстати вспомнились слова Кости. Неужели спустя столько лет Краснов по-прежнему…
В чувство меня привело заботливое:
— Пристегнись.
— Что? — я медленно осмотрела салон автомобиля: светлая кожа, мигающие лампочки на приборной панели, магнитола, выключенный навигатор.
С каждой новой находкой наваждение — или вожделение? — спадало, позволяя мозгу анализировать происходящее. А вид подземной парковки торгового центра, в здании которого находился пресловутый «Ад», окончательно сверг меня с ванильных небес на угрюмую землю…
«Он мне кого-то напоминает», — припомнила слова девчонки и то, как пыл Краснова на этой фразе неожиданно возрос.
Кажется, я начинала понимать убийц…
— Давай помогу, — вздохнули поблизости, протягивая ко мне свои загребущие ручонки, за что по этим ручонкам тут же и получили.
— Оу! Ты что, Кэти?!
— Это ты что, Краснов?! — не жалея сил, ударила парня кулаком в плечо. — Совсем сдурел?! — удар пришелся в грудь. — От фанаток мной прикрываешься?! Да я тебя за это… — мою руку перехватили, не дав увечить «звездный» живот. — Наглый балалаечник! — у меня же имелась еще одна рука. — Самовлюбленный музыкантишка! — по новой замахнулась, но вторую конечность постигла участь её предшественницы. — Убить тебя мало, Краснов!
Жажда крови творила немыслимые вещи и мне удалось изловчиться, и пнуть свою жертву ногой. Вот только желание выжить у жертвы, как оказалось, было куда сильнее. Иначе, я бы сейчас не сидела частично обездвиженная у этого бесстыдника на коленях.
— Совсем как раньше, правда? — слишком весело спросил смертничек, с завидным спокойствием, а то и с поистине садистским наслаждением, игнорируя мои попытки вырваться на волю.
Что Краснов подразумевал под этим своим «как раньше»? Моё отчаянное желание его прибить или наши недообжимашки в крутой тачке — оставалось загадкой. Ни первого, ни второго, за десять лет обоюдного общения у нас не случалось.
Вообще-то я пацифистка. Ладно, никакая я не пацифистка. Могу сказать, унизить, открыть глаза — слова иногда бьют получше кулаков. Но силу применяю только в крайних случаях. К примеру, когда меня нагло используют в качестве живого щита!
— Даже не думай, Сватова, — пригрозил Краснов, заметив мой мечтательный взор в сторону его звездного профиля.
— Я и не думаю, Пашенька, — подражая голоску Кузнецовой, пропела я, прикидывая, стоит мстить самой или надеяться, что справедливость восторжествует и отчаянные фанатки отомстят за меня?
Ага. Утопят «звездочку» в слепом обожании и залюбят до смерти.
— Ты знаешь, всегда мечтала посидеть за рулем…
— …Лексус LX, — закончил за меня Краснов и с гаденькой ухмылочкой поинтересовался: — Ну и как, удобно?
— Очень, — пылко заверила я, стараясь не обращать внимания на наше положение.
А положение у нас с Красновым было, что ни на есть компрометирующее и тянуло на отметку восемнадцать плюс. Значит, я вся такая красивая, с бесстыдно сбившимся платьем, что чудом прикрывало стратегически важные места, восседала на парне. А Краснов, весь такой властный и опасный, стальной хваткой удерживал меня, заломив руки за спину и неприятно впечатав поясницей в руль.
— Пашенька, отпусти меня, а? — жалобно протянула, продолжая копировать Кузнецову. Оценивать и дальше все достоинства баранки Лексуса мне как-то не улыбалось.
— Ты дерешься, — совсем как в детстве, произнес парень, вызывая на лице нечаянную улыбку.
