Они молчали минут пять. Потом Варя спросила:
– Тебе больно?
– Уже нет. – Коротко ответил он.
– Жаль, что я не смогу поехать с тобой. – Печально произнесла она.
И мысленно добавила: «Еще и кот потерялся. Бродит там, наверное, по окрестностям перепуганный до смерти. Он ведь нигде и никогда не бывал. Бедный Василий! И почему я такая непутевая?»
– Я думал, мы проведем остаток дня вместе. – Посмотрел на нее Гринёв.
Даже когда он злился, девушка любила каждую черточку его лица. Она виновато улыбнулась:
– Ты же знаешь, работа. То новое дело, плюс старые, да еще и ребенок. – Она растерянно взглянула на малыша. – Прости…
– И что ты собираешься с ним делать?
– Разыскивать его мать.
– Нет, я не про это. Скажи, зачем это тебе? – Уточнил Артём. – Мало проблем, из-за которых у тебя не хватает времени на нормальную жизнь?
Димулька стал просыпаться и забавно закряхтел. Варя стала раскачивать его на своих руках – плавно и нежно.
– Я не знаю. – Призналась она, снизив тон голоса.
Подняла взгляд на мужчину и заметила в лице у него не то брезгливое, не то недовольное выражение.
– Ты… странно смотришься с ним. – Пробормотал он.
– Я просто не могу его бросить, пойми. – Попыталась объяснить Варя.
На подъездной дороге показался автомобиль с шашечками.
– Это всё из-за тех детей, да? Из-за нового дела?
– Думаешь, я принимаю всё слишком близко к сердцу?
Гринёв пожал плечами:
– Думаю, что тебе стоит передать это дело кому-то… кому-то более…
– Более компетентному? – Вспыхнула Комарова, сжимая челюсти.
– Нет! Нет, Варь… – Шумно выдохнул он. – Более хладнокровному, жесткому – вот что я хотел сказать. Кому-то, кто не станет принимать эту боль на себя.
– Тебе пора. – Варя кивнула на подъехавшее такси.
– Капитан! – Артём положил руки на ее плечи. – Эй!
– Тише, ребенок спит. – Поджала губы девушка.
– Ты должна понять. Я совсем не это хотел сказать. – Он поцеловал ее в лоб, убрал здоровой рукой волосы с ее лица, улыбнулся. – Прости. Я просто имел в виду, что тоже переживаю, когда переживаешь ты.
– Да. – Кивнула она. – Да.
– Не злись, мой капитан.
– Я не злюсь. – Едва удержалась, чтобы не всхлипнуть Варвара.
– Как закончишь с делами и избавишься от… своей поклажи, приезжай, ладно?
– Хорошо. – Пообещала она.
Гринёв поцеловал ее в лоб еще раз и аккуратно, чтобы не задеть руку, сел на заднее сидение такси.
– До вечера! – Бросил он через окно.
– Пока. – Улыбнулась Варя.
И проводила взглядом автомобиль.
Нет, он не понимал. Совершенно не понимал.
Да, дело было в ее женской чуткости и чувствительности, но она вовсе не мешала Варваре. Девушка свято верила в то, что испытываемые следователем тревога и профессиональная злость всегда помогали находить преступников. Но сопереживание было именно тем ценным качеством, которое не позволяло правоохранителю превратиться в циничного, равнодушного к чужому горю робота. Оно подхлестывало к активным действиям, заставляло включаться мозги и адекватно оценивать личности злодеев.
Когда Варя видела, как от потерь и несправедливостей страдали родственники жертв, она в полной мере осознавала, что именно на ней лежит ответственность в поимке злодеев. Только она могла, если не понять пострадавших до конца, то помочь им – найти и наказать ублюдков, сотворивших зло.
Только вот это самое сопереживание и принятие части чужой боли давало девушке-следователю ощущение, что она живой человек, который может чувствовать. И только понимание того, что от нее слишком многое зависит, заставляло Варю совершать невозможное – снова, снова и снова.
А еще она только что вынуждена была признаться самой себе: работа в очередной раз рушила ее личную жизнь.
5
– Ну, что? Ну, что? – Взволнованная Варя боялась сделать лишнее движение, чтобы проснувшийся малыш не перепугался, увидев перед собой незнакомое лицо.
Глазки младенца были большими, светло-голубыми и чистыми.
– Плакать не будем, нет? – Улыбнулась девушка.
Малыш хлопнул длинными ресничками, словно решая, стоит ли устраивать скандал.
– Ты, наверное, еще совсем мал, – прошептала она, – не различаешь своих и чужих, да?
Хлоп, хлоп!
– Вот и славно… – проговорила девушка с осторожностью опытного сапёра.
И огляделась по сторонам. Что же делать, если он разревется? Куда бежать? Сдаваться медикам? И чем она только думала, когда решила взяться за поиски его мамаши самой?
В этот момент в кармане ее кардигана зазвонил телефон.
– Должно быть, это дядя Олег. – Сказала Варя, выуживая мобильник. – Или дядя Руслан. – Но, посмотрев на экран, вынуждена была поморщиться. Звонил их начальник. – Черт, это злой дядя Порох. Не будем ему отвечать. – Она отключила звук и улыбнулась ребенку. – Не бойся, я не дам тебя в обиду. Не нужны нам никакие дядьки, не будем у них трубку брать. Бяки-бяки, фу-фу-фу!
И принялась расхаживать в тени под деревьями туда-сюда, напевая песенку:
– Не слышны в саду даже Поооо-ро-хииии…
Но стоило ей только замолчать, как малыш сразу стал сучить ножками, ручками и угрожающе кукситься.
– Замерло тут всё до у-у-у-утра-а-а-а! – Возобновила пение Варя.
Димулька забавно нахмурил брови, прислушиваясь. «Ух, какой серьезный!»
– Если б знали вы-ы-ы… – Следователь покосилась на экран мобильника.
Всё ясно. Она пропустила планёрку. Пороховников, наверное, рвёт и мечет.
– Ух, и попадё-ё-ё-ёт же мне… – Вздохнула Варя. – Порох сделает а-та-та-а-а-а!
Телефон зазвонил еще раз, и ей одного взгляда хватило, чтобы удостовериться: начальник набрал ее номер еще раз. От волнения у Комаровой моментально взмокла спина. Что же делать? Что ему сказать? И где парни?
– Если б знали вы-ы-ы-ы! – Затянула она, поглядывая на окна больницы. – Как попа-а-адё-ё-ё-ёт мне-е-е…
Но Олег с Русланом, очевидно, всё ещё были заняты поисками загадочной Марины, а, значит, Варе не оставалось больше ничего кроме, как взять младенца с собой в отдел. Ну, или сдаться.
«Нет, врагу не сдается наш гордый Варяг!»
– Если б знали вы-ы-ы-ы!
В этот момент снова раздалась трель, и девушка вздрогнула. «Что ж, придется отвечать. Как мне отмазаться? Скажу, что провожу следственные действия, что же еще? Что-нибудь навру!»
