— Все в порядке, — вслух сказала она. — Я просто устала, Он немного сердито фыркнул.
— Вы не ужинали, да?
— Перед приемом я перекусила. Я абсолютно не голодна, — ответила Констанс, стараясь, чтобы ее слова звучали убедительно. Желудок у нее сводило, но не от голода.
— Простите, — сказал он. — Я был не очень внимателен. Сейчас закажу вам в баре что-нибудь на ужин. — Прочитав отрицательный ответ на ее лице, он тут же прибавил:
— Тогда я провожу вас.
Констанс покачала головой.
— Я живу в корпусе для персонала, это довольно далеко отсюда.
— Я провожу вас туда, — настойчиво повторил он.
— Мистер Дрейк… Сидней… в этом нет необходимости. Служба безопасности здесь безупречная.
— Моя мама, — спокойно ответил он, — никогда бы мне этого не простила. У нее было мало жизненных принципов, но те, что были, она с детства мне вдалбливала. Одно из них — если ты был с женщиной в баре, ты должен проводить ее домой. К тому же вам должно быть известно, что ни одна служба безопасности не бывает безупречной.
Констанс была морально измучена и опустошена. День выдался сложным. Возражать Дрейку было бесполезно, и она покорно согласилась:
— Что ж, хорошо. — И пошла вперед. Сотрудники отеля жили в отдельном здании, специально построенном для этой цели. Комнаты здесь не были такими шикарными, как номера в самом отеле, но интерьеры выглядели современно, мебель была удобной. К зданию шла широкая дорога, по обочинам которой росли экзотические растения с дивными благоухающими цветами, распространяющими свой аромат по всей округе. Над клумбами с цветущими розами склонялись миртовые ветви. Стоял апрель, поэтому вечер был прохладным.
— Здесь довольно красиво, — сказал Сидней. Довольно красиво? По сравнению с некоторыми местами, где ей доводилось жить, это место было просто роскошным!
— За этими деревьями и цветами ухаживает специально приглашенный из Франции профессиональный садовник, — отозвалась она.
Может, Сидней Дрейк прав и она действительно стала придавать слишком большее значение комфорту. Но ей, родившейся в достатке и в девять лет попавшей в нищету, можно простить, что она радуется окружающей красоте.
— Это немного похоже на Данглоу, — послышался сзади голос Сиднея. — Тот же запах, те же цветы и зелень.
— И так же мокро?
— Вам не нравится климат Данглоу? Констанс пожала плечами.
— Я там никогда не жила долго.
— И не хотели бы? — Дрейк помолчал и, не получив ответа, спросил:
— Вы не любите только Данглоу или всю Австралию?
Это было сказано очень мягко, но Констанс почувствовала осуждающие нотки в его голосе.
— Там у меня никого нет, — небрежно ответила она, радуясь, что они уже подошли к корпусу. — Боюсь, дальше вам нельзя. — Она протянула ему руку.
— Увидимся завтра, — улыбнувшись, проговорил Дрейк.
Констанс поежилась — между ними вновь пробежала электрическая искра, яркая и сильная. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы спокойно убрать руку, а не отдернуть ее.
— Это очень сложно, да? — с некоторым отчуждением спросил Дрейк. — Однако, думаю, у нас хватит силы воли не поддаваться этому.
Констанс пораженно посмотрела на него.
— Не притворяйтесь, что не догадываетесь, о чем я говорю. — Уголки его губ изогнулись в слабой улыбке. — Сейчас вы чувствуете то же, что и я.
— Нет! — Этот непроизвольный возглас выдал ее, и Констанс это поняла, поэтому сердито добавила:
— Послушайте, мне совершенно не нужно, чтобы…
— Вы провоцировали меня, — договорил он за нее. — Вы сами знаете, что это так. Может, у меня и есть искушение поддаться соблазну, но не думаю, что это будет разумно.
Констанс видела, что он расстроен, но не столько ее поведением, сколько тем, что понимал, насколько его влечет к ней. Он, сильный и властный, полностью подчинился влечению к женщине, с которой едва знаком, страсти, которую не в состоянии преодолеть. Сидней Дрейк рассматривал свое влечение как слабость и презирал себя за это.
Констанс молча повернулась, вошла в помещение и закрыла за собой дверь. Его откровенность шокировала ее, и в то же время она ощущала опасное и радостное возбуждение, потому что Сиднея, как и она сама, оказался беспомощен перед силой своего физического влечения.
Черт побери, думала она, этот человек определенно становится угрозой моему спокойствию.
К счастью, он здесь всего на четыре дня. За четыре дня ничего не случится.
Когда Констанс открывала ключом дверь в свой номер, в коридор влетела Эвелин.
— Ты не видела Агнес? — взволнованно спросила она.
Констанс резко подняла голову. В голосе ее подруги звучал неподдельный страх.
— Нет. А что?
— О Господи. Я везде искала, но ее нигде нет. Одна из горничных видела ее в саду. А вдруг она убежала?
— Убежала?
Эвелин глубоко вдохнула, стараясь подавить возникшее волнение.
— Да, к отцу. Мне надо найти ее.
— Подожди секунду, я только переоденусь и пойдем вместе.
Пока Констанс переодевалась, она услышала из коридора голос Эвелин:
— Да, моя хорошая, я знаю, что тебе не нравится тут жить. Но пока придется потерпеть.
Затем послышался голос девочки. Она была очень взволнованна.
— Если бы ты разрешила папе вернуться, мы снова жили бы в нашем старом доме.
— Но, милая, мы никогда туда не вернемся.
— Нет, вернемся, и мы можем жить с папой! — закричала Агнес. — Он сам мне сказал! Я слышала. Я не хочу тут жить. Я хочу в Калифорнию, к папе!
Констанс немного постояла в коридоре, затем с болью в сердце вернулась к себе. Бедная Эвелин, в этой ситуации ей никто не поможет.
Наутро, когда Констанс появилась в здании отеля, австралийского переводчика уже не было. Элиз Джерми дала ей ознакомиться с новыми должностными обязанностями и поздравила с повышением.
Сидней Дрейк представил ее всем присутствующим. Мистер Маккуин, министр торговли, принял ее дружелюбно, его помощники и многочисленные подчиненные отнеслись к ее появлению спокойно. Им было все равно с кем работать. Джастин Мюллет прохладно кивнула ей. Тим Карсон смотрел на нее раздражающе пристально.
По регламенту то утро делегация должна была провести на поле для гольфа, и Констанс была приглашена как переводчик.
Сидней тоже входил в группу игроков. Играл он хорошо. Констанс старалась не смотреть на него, не обращать внимания на уверенный поворот его плеч и бедер. Один из помощников японского министра спросил ее, играет ли она в гольф.
— Боюсь, что нет, — ответила она, встретившись взглядом с Сиднеем. Она совершенно не желала демонстрировать свои более чем скромные способности в его присутствии.
