И она ждала.
Она ждала, когда же Завье, наконец, резким движением притянет ее к себе и самым неистовым из неистовых поцелуев снимет накопившееся напряжение. Табита невольно, будто ожидая чего-то, облизнула губы, показав кончик розового языка.
- Я мог бы догадаться раньше. - Завье щелкнул пальцами по авторскому ярлыку на платье Табиты. Одним жестким движением, одной жестокой фразой реальность напомнила о себе. Что, сейчас такие цены за одно свидание?
Слова Завье привели Табиту в замешательство.
- Счета Эйдена подписываю я, - оскорбительным тоном пояснил он. - Мне бы раньше сообразить. Ваш наряд, конечно, верх совершенства, но....
- Убирайтесь!
- О, я сейчас уйду, а вам придется то же самое сделать утром, и бегите от нашей семьи как можно дальше. Это для вашего же блага.
Лишь когда дверь за ним затворилась и в комнате остался только его запах, Табита спокойно вздохнула.
Ноги были как ватные, и Табита опустилась на краешек дивана. Этот Завье... Подлый, низкий Завье, с завышенным самомнением, и все же... Никогда еще мужчина не производил на нее такого впечатления.
И что-либо с этим поделать Табита была бессильна! Даже если допустить, что такой великолепный мужчина, как Завье Чемберс, испытывает к ней влечение, все равно она осталась бы для него лишь алчной подругой его брата с карточными долгами в придачу!
Растянувшись на длинном диване, Табита лежала, уставившись в потолок, чуть не плача от досады на несправедливость.
И тут она сообразила, что оставила внизу свою сумочку.
Табита легла на бок. Ее так и подмывало вернуться на вечеринку и хоть одним глазком снова увидеть Завье. Однако она рассудила, что выглядеть это будет глупо. Он, конечно же, сразу догадается, в чем дело. Ей хотелось переубедить Завье, довести все до логического конца, а может быть, открыть ящик Пандоры.
Одним словом, Табита не могла оставить все как есть.
Она распахнула дверь и направилась вдоль по коридору, устланному толстым ковром. Ее сердце бешено колотилось, не попадая в такт доносившейся снизу музыке.
На человека, двигавшегося ей навстречу, падала тень.
- Вы ищете это? - Завье держал в руке сумочку. - Я нашел ее под столом.
- Спасибо. - Табита взяла сумочку, но не смогла уйти, окаменев под его проницательным взглядом.
- Хотите пропустить стаканчик на ночь?
Кивнув в знак согласия, Табита отчетливо осознала, что он приглашает ее не в бар. Но этого ей и не требовалось, по крайней мере на данный момент.
В номере Завье было на удивление чисто. На комоде с зеркалом красовалось несколько массивных флаконов и лежали расчески. На кофейном столике стоял наполовину пустой стакан виски. Кубики льда еще не растаяли. Значит, расставшись с Табитой, Завье вернулся на вечеринку не сразу.
Завье проследил за взглядом Табиты.
- Я пытался найти повод, чтобы сегодня вечером снова увидеться с вами. Хоть я и намерен утром отчитать Эйдена за пьянство, тем не менее признаю, что порой найти приемлемый выход из затруднения действительно легче за бутылкой. - Завье взглянул на Табиту. Ее лицо выражало крайнее изумление. - Я тут сидел, думал о вас и никак не мог решиться позвонить вам. Затем появился предлог: ведь вы забыли сумочку...
- Зачем вам понадобилось снова увидеться со мной? Еще не все нотации прочитали?
- С нотациями покончено.
Возможно ли это? Неужели Завье Чемберс сидел здесь со стаканом виски, испытывая то же горячее желание, которым терзалась и она, лежа в другом номере на диване? Нет, этого не может быть.
- Так почему вы искали меня?
- А разве вам не ясно?
Табита долго не сводила глаз со стакана. Переведя взгляд на Завье, она была потрясена все тем же нескрываемым вожделением, появившимся на его лице, которое привело ее, как и тогда, на танцплощадке, в странное возбуждение.
- Мне показалось, вы возненавидели меня.
Завье медленно и осторожно покачал головой.
- В данный момент вы возбуждаете во мне более приземленное чувство.
Завье сверлил ее взглядом, и Табита была не в силах отвести от него глаз. Происходящее казалось нереальным, словно в каком-то волшебном сне.
- Иди сюда. - Голос Завье был низким, его требование - недвусмысленным.
Табита подумала, что самое время ей схватить сумочку и уйти, поблагодарить за помощь и бежать прочь куда глаза глядят.
Но она этого не сделала.
Она неуверенно шагнула к нему, влекомая переполняющим ее желанием.
Страсть затмила разум Табиты. Даже в самых вольных своих снах она не могла вообразить, что осмелится на такое.
- Потанцуй.
Табита кивнула как зачарованная, протягивая руку Завье и сгорая от нетерпения вновь прикоснуться к нему, воскресить то волшебство, которое родилось на танцплощадке. Но Завье хотел другого. Он едва заметно покачал головой.
- Нет, потанцуй для меня.
На мгновение он отвернулся и нетерпеливо нашарил рукой дистанционное управление. В комнате чувственно зазвучали басы и заплакала скрипка.
- Не могу. - Табита провела языком по пересохшим губам. Завье ничего не ответил, и она повторила:
- Я не могу. Ты будешь смеяться.
Завье снова покачал головой.
- Не буду, Табита. Мне хочется посмотреть, как ты танцуешь. Потанцуй для меня, как ты танцуешь одна.
Он знал! Табиту вдруг пронизало жгучее чувство стыда, как застигнутого врасплох поющего ребенка, который держит в руках вместо микрофона щетку для волос.
Просьба Завье была до крайности нелепа и в любых иных обстоятельствах показалась бы просто смехотворной. Но в голосе, которым она была произнесена, не было и тени насмешки или вызова - лишь смутный трепет страсти и намек на миллион фантазий, которые ждали своего воплощения. В Табите зародилась уверенность в том, что только она способна их реализовать, хотя здесь свою волю диктует Завье.
Волосы упали Табите на лоб, когда она дрожащими руками расстегивала малюсенькие пряжки на переплетенных ремешках босоножек. Как только музыка заполнила комнату, от ее неловкости не осталось и следа. Пульсирующий чувственный ритм подхватил ее. Табита медленно скользнула мыском ноги вверх по голени, и полы ее запахивающегося платья разошлись, обнажив упругие гибкие мышцы. По привычке напрягая живот, она почувствовала ту воображаемую нить, которая как бы вытягивает тело танцовщика в струну.
Табита вся отдалась во власть музыки, которая, словно тончайший шелк, волнами обволакивала ее тело. Табита раскачивалась и кружилась, исполняя самый сокровенный из всех танцев для своего самого зачарованного зрителя.
Когда музыка закончилась и трепещущее тело танцовщицы выгнулось в заключительных па, она наконец осмелилась взглянуть на Завье. В его глазах горел огонь желания, и у Табиты перехватило дух.
