Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Когда же я в ходе собственного исследования беседовал с людьми, чей капитал составляет примерно 5 миллионов долларов, волшебное число чаще равнялось 10 миллионам. Люди, имевшие 10 миллионов долларов, говорили уже о 25 миллионах, и так далее по нарастающей. Есть люди, которым никакая сумма не кажется достаточной. Когда коммодор Корнелиус Вандербильт незадолго до смерти мучился от болей в животе, врач назначил ему шампанское. «Я не могу себе этого позволить, – ответил Вандербильт. – Думаю, сойдет и содовая». В то время, в 1876 году, его капитал равнялся 110 миллионам, на пять миллионов превышая федеральный резерв США. Зачастую богатство производит именно такое действие – манит в недосягаемые дали.
Нельсон Пельц, например, сколотил состояние, энергично суетясь на скупке контрольных пакетов компаний, организованной Майклом Милкеном в 1980-х годах. Сейчас он живет в поместье High Winds площадью 130 акров в Бедфорде (штат Нью-Йорк) и любит раздражать своих богатых соседей, летая на шестиместном вертолете Sikorsky до ближайшего магазина. (Ладно, признаюсь, что это неправда. Он так заботится о покое и хорошем настроении своих соседей, что использует вертолет только в очень важных случаях, например, чтобы избежать тягостной пятиминутной поездки до аэропорта округа Уэстчестер.) Пельц сейчас имеет 970 миллионов, то есть является «сантимиллионером», что, конечно же, превосходно, досадно только, что немножко не хватает до заветного слова «миллиардер». «Ты видишь этих парней с тремя или четырьмя миллиардами долларов, – сокрушался недавно Пельц, – и думаешь: „Что я сделал не так?“».
Психологи называют относительной депривацией склонность оценивать себя не по объективным показателям, а в сравнении с равными себе. Именно поэтому даже сверхбогатые люди часто не думают о себе как о богачах. Либо есть кто-то немногим богаче, либо кто-то идет по пятам, угрожая стать богаче. Отсюда и фраза Джона Рокфеллера, узнавшего в 1913 году, что собственность Дж. П. Моргана не превышала 80 миллионов долларов: «Подумать только! Он даже не был богатым человеком». Как это ни странно, одна из причин, по которым богатые тянутся друг к другу, образуя привилегированный круг, состоит в том, что это облегчает процесс сравнения. Стремление собираться вместе, чтобы бередить раны относительной депривации, а также наслаждаться чувством относительного превосходства, – одна из причин, по которой богатые склонны к социальной изоляции.
Блистательная обособленность
Однажды в Лос-Анджелесе я свернул с бульвара Сансет и поехал извилистыми зелеными дорогами в Бель-Эйр, чтобы навестить голливудского продюсера Питера Губера в его доме. Губер, чьим наибольшим коммерческим успехом был фильм «Бэтмен», живет в расположенной на вершине холма резиденции, занимающей двенадцать акров, огороженных высокой каменной стеной с массивными воротами «под дуб». Таким мог быть вход в жилище Бэтмена. Когда я назвал себя в интерком, ворота беззвучно отворились. Дорога по спирали поднималась вверх к дому, где помощник пропустил меня сквозь еще одни ворота во внутренний двор, затем провел по мраморному коридору, украшенному Дюбюффе, через еще одну пару похожих на ворота дверей в бильярдную. Там я остался ждать, сидя под фотопортретом Греты Гарбо работы Харрелла, которая с высоты глядела довольно сурово. На кофейном столике лежала книга, на обложке которой красовалась репродукция картины Чарльза Белла, очень напоминающая большую картину того же художника, висящую на стене и изображающую внутренности автомата для игры в пентбол. Другая книга – о Луисе Комфорте Тиффани – подсказывала, что настольная лампа от Тиффани со стрекозами на абажуре куплена не на блошином рынке.
Губер оказался высоким, худым, веселым человеком в синих джинсах и спортивной рубашке, с маленьким перышком, невесть как оказавшимся в его волосах. В тот момент он был одержим размышлениями о разборках в индустрии развлечений, что было темой книги, над которой он работал. Кроме того, он «зализывал» раны, нанесенные его репутации, ведь он был «большим псом» в момент несчастного для Sony прихода в Голливуд, и в одной книге говорилось, что он помог осуществить «самое откровенное надувательство в истории бизнеса». Принимая это во внимание, решение жить за каменными стенами казалось вполне разумным. «Если люди знают, что ты убийца, они хотят убить тебя», – назвал он первую причину, а затем добавил: «Иногда происходят разборки, а ты даже не осознаешь, что тебя уже заказали. Ты возвращаешься домой или идешь в ресторан и падаешь мордой в суп».
Губер не только отличался воинственным характером, он имел собственную территорию и охранял ее. Он владел прибрежным участком площадью 200 акров на Гавайях и ранчо в 1000 акров в Вуди-Крик (район Аспена), где висели объявления, предупреждающие, что лыжня будет закрыта, если люди не перестанут добираться до нее по его дороге. В Лос-Анджелесе из окон его дома был виден знаменитый отель Bel-Air, «где каждый гость становится частью легенды». Губер вел переговоры о строительстве длинной гранитной лестницы к отелю с отдельным входом, чтобы ему не приходилось толкаться среди рядовых легенд у парадной двери. Также шла речь о круглосуточном обслуживании его дома на случай, если среди ночи ему вдруг захочется лосося с икрой и маринованными огурчиками. И все же в какой-то момент нашей беседы Губер заметил: «Будучи богатым, ты встречаешься только с другими богачами. Такая вот неприятность».
В какой-то степени он, вероятно, говорил серьезно. Но богатые, безусловно, специально организуют жизнь так, чтобы встречаться только с другими богатыми людьми. Именно поэтому одни и те же люди появляются в Аспене по большим праздникам, так переполняя аэропорт, что самолеты Learjet ютятся, будто птенцы, под крыльями Gulfstream V. Поэтому в рождественскую неделю можно увидеть миллиардеров, стоящих в половине пятого утра в очереди за шезлонгом у бассейна в отеле Four Season Maui (здешним работникам каким-то образом удалось создать систему, при которой невозможно дать взятку или послать кого-нибудь сторожить ваше место – нужно показаться самому еще до рассвета). Поэтому люди, проводящие вместе лето на Фишерз-Айленд, вместе отдыхают и зимой в Бока-Гранде, а те, кто обедает во вторник в Le Cinq в Париже, могут узнать своих соседей в пятницу днем в Hotel du Сар на берегу Средиземного моря. Они устраивают свою жизнь так, что в любом месте встречают одних и тех же людей. Их, имеющих вес, от силы несколько сотен. Может показаться, будто никого, кроме них, в мире нет.
Богатый чудик
Отчасти они поступают так потому, что для широкой публики богатый человек – своего рода «чудик». «Почтальон, девушка из химчистки – все они смотрят на меня так, будто у меня ценник на лбу, – говорит Лесли Уэкснер, миллиардер, разбогатевший на розничной торговле. – Я читаю это в их глазах. Я финансовый чудик». Люди пялятся на вас в общественных местах, откуда ни возьмись появляются старые друзья, и все чего-то хотят, причем отнюдь не вашего приятного общества. Гертруда Вандербильт Уитни, например, была чрезвычайно богатой женщиной, мечтавшей добиться известности как художница, но этот талант, увы, был невелик. Однажды она, как пишет биограф Барбара Голдсмит, организовала в своей студии в Гринвич-Виллидж своеобразное состязание художников, в ходе которого каждый из них должен был за три дня написать полотно. Художник Джордж Лаке напился и следовал за Уитни по пятам. «Мистер Лаке, почему вы ходите за мной?» – наконец спросила она. «Потому, миссис Уитни, – ответил он, – что вы чертовски богаты».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
