Вряд ли диктатор надеялся иметь от неё детей или был настолько небрежен. Он всё о ней знал. Милена была в этом уверена. Никто не допускается к личности президента настолько близко без увесистой папки с пометкой твоего имени на ней. Даже подозрительная активность начальства, навязчиво предлагавшая ей повышение последний год стала понятной.
Наверное, должно было польстить, что президент, после одной единственной встречи, воспылал таким желанием, что год пытался затянуть её в столицу более лояльными методами, пока не пришлось прибегнуть к открытому принуждению.
Наверное.
Но полное отсутствие романтики и эмоциональной составляющей вообще со стороны любовника убивало любую радость. Её просто оттрахали. И, видимо, собираются пользовать и дальше.
Объекту желания одного из самых сильных и могущественный людей мира оставалось лишь расслабиться и получать удовольствие.
«Охрененное удовольствие, - справедливости ради должна была она признать. – Так чего трепыхаться?».
Необходимо было лишь максимально эмоционально отгородиться, не допуская глупых надежд и чаяний, относительно их связи.
Золотарёва открыла гардероб в гостевой спальне на верхнем этаже, куда ей было велено заглянуть.
Увидев многообразие одежды с бирками разных размеров, она физически скривилась от отвращения.
У президента, однако, был разнообразный вкус. Она здесь явно не первая. И не последняя.
Очередная шлюха главы государства на квартире для удовлетворения его естественных потребностей.
- Твою мать, - в сердцах выругалась она, чувствуя, как внутри всё вскипает от переполнявшей женскую гордость ярости.
*
Ничто не помогает так отвлечься от чего угодно, как полное погружение в работу.
И что из того, что на этой самой работе постоянно ходит туда-сюда объект, от чувств к которому ты бы хотела отгородиться?
Просто не поднимай головы и не обращай внимания!
Что Милена и делала последующие три дня. Не получая более от «начальства» каких-либо знаков внимания или, тем более, предложений личной встречи.
Может быть, он потерял к ней интерес, после того, как получил желаемое?
Может быть.
«Так даже лучше», - убеждала она себя, не позволяя даже глаз поднимать, когда он проходил мимо.
Продолжая размышлять о том, что зарплата на данном месте в десять раз больше её предыдущей в Камянске, жильё у неё халявное. Пока, по крайней мере.
Если Он о ней просто забыл, поживёт пока Золотарёва в столице, подкопит денег, а потом… а хрен его знает, что потом.
Может, рванёт на какой-нибудь дорогущий курорт. Или ещё что-нибудь, не важно. Главное, что есть хоть какая-то цель – копим деньги!
*
Четвёртого дня за десять минут до обеденного перерыва президент привычно покинул рабочий кабинет, пройдя через приёмную и скрывшись за огромными дверьми вместе с телохранителями.
Через пару минут телефон его основного секретаря. Единственного, от которой был существенный толк зазвонил.
- Да, господин президент, - ответила Ангелина Ивановна.
Все помощницы в приёмной приосанились и напряглись, превратившись в слух.
Милена очень пыталась не прислушиваться.
- Да, господин президент, - продолжала соглашаться единственная женщина, близкая к главе государству по возрасту. И выглядевшая, кстати, для своих лет, так же великолепно, как и он. – Да, господин президент. Да, поняла. Хорошо.
Ангелина Ивановна сбросила вызов и потянулась к множеству толстенных папок у себя на столе. Порылась в одной из них, достала какой-то документ на нескольких листах и, поднявшись, направилась к столу Золотарёвой.
- Пропала электронная версия этого указа, - сказала она, пренебрежительно бросив скреплённые листы Милене на клавиатуру. – Необходимо заново набрать. Срочно.
- После обеда? – уточнила «новенькая». Уже привыкшая к подобному отношению со стороны «сторожилы» к остальным помощницам.
- Что тебе непонятно в слове «срочно»?
Золотарёва решила проигнорировать риторический вопрос, взяв в руки документ, состоящий из семи листов.
В принципе, с её скоростью печати, здесь делов-то минут на двадцать.
Сотрудницы, максимально приближенные к личности главы государства, собрались и покинули приёмную, отправившись на обед в соседний ресторан.
Милена приступила к срочной работе, которую ей фактически поручил президент.
Она удивилась, когда вновь увидела его в приёмной, и быстро вернула взгляд на монитор, продолжая печатать.
Медведев подошёл ближе и облокотился задом о её стол. С ироничной улыбкой глядя на старательную «печатальщицу».
Золотарёвой показалось, что кислорода в помещении стало меньше, но она пыталась не обращать внимания на фривольное поведение начальника с явным подтекстом на личные взаимоотношения. Она на работе! А он приказал ей срочно напечатать этот хренов документ, не отпустив на обед!
Она и печатает, разве нет?
Его рука лениво потянулась к её плечу и слегка отодвинула край кофточки.
- Не любишь бюстгальтеры? - спросил диктатор, не заметив бретельки.
- Эта кофта с чашечками, - машинально отозвалась она, чтобы он не подумал, что это она его пытается соблазнять таким образом. – В бюстгальтере нет необходимости.
- М-м-м, - протянул глава государства, медленно поведя пальцем вдоль выреза, опускаясь в нижнюю точку декольте.
- Что Вы делаете? – решила всё же возмутиться она.
- Ш-ш-ш, - зашипел улыбающийся Медведь. – Ты же у нас такая невозмутимая, сдержанная, отстранённая. Я тебя совершенно не волную, тебе вообще нет до меня дела, как до мужчины, разве нет?
- Да!
- Ну, так не обращай на меня внимания и дальше, продолжая поражать своим трудолюбием. Или всё же не можешь?
Милена раздражённо поджала губы. Заставив себя поверить в то, что его здесь нет. Запретив себе реагировать на его прикосновения.
Но это было всё сложнее. А точнее, невозможнее.
Президент потянул декольте вниз, высвободив левую грудь помощницы, и сейчас пощипывал мгновенно отреагировавший на колебания воздуха сосок. Властно подёргал.
Золотарёва задышала чаще, пытаясь максимально сосредоточится на тексте, но у неё получалось всё хуже.
Она хотела уже вовсе не игнорировать президента.
Она хотела ещё.
Она хотела больше.
Глава государства чуть наклонился, и мужская рука скользнула ей под юбку, надавив на чувствительный бугорок.
Милена прикрыла на мгновенье глаза.
