— Ну, Саша! — да, похоже, и не придётся.
Ванька меня сдал, да?! Поэтому мама так хмурится, пропуская меня в квартиру?
Забываю, что нужно дышать, на автомате сбрасывая замшевые полусапожки на коврик, и наверняка белая, как этот налипший к подошве снег, жду, пока Людмила Брагина объяснит мне причину своего недовольства.
— Не стыдно? Мы с отцом решили, что ты совсем своих стариков забыла!
— Только о своих кошках и думаешь! Нельзя так, дочь!
Фух, а я уж распереживалась!
Искренне улыбаюсь, чмокая холодными губами пухлую папину щеку, и следующие двадцать минут болтаю о какой-то ерунде, украдкой поглядывая на часы.
Меня ждут. Безымянный человек с неидентифицируемым лицом – глаза затёкшие, губы раздутые, нос разбитый. Интересно, красивый хоть? На моё стремление помочь это никак не повлияет, но женское любопытство никуда не денешь. Поэтому, роясь в Ванькином барахле, я стараюсь не прогадать — если уж и наряжать моего нового знакомого, то хоть не во то попало! Чёрный свитер, голубые (других, уж простите, не было) джинсы, пара футболок и полинялые спортивки — для дома пойдёт. Чёрт, куртка ещё!
—Мам, а у Ваньки тут пуховика старого нет? — семеню в кухню, предусмотрительно запрятав собранный пакет за обувную лавку, и подпираю стену плечом, с теплотой взирая на попивающее чай семейство.
— Зачем тебе? — мама откусывает пряник и, тщательно его пережёвывая, с подозрением поглядывает на меня. А я молюсь – хоть бы не раскусила! Ведь брат был прав, наличия в бабушкиной квартире полуживого незнакомца они мне не простят. На Тото глаза закрыли, про кошек стараются не думать, а вот стоит заикнуться о вчерашних приключениях и всё, плакала моя самостоятельная жизнь. Отберут ключи, упакуют мои пожитки в коробки и вновь заберут под своё крылышко, прекрасно зная, что никакая ипотека ближайшие пару лет мне не светит.
— Подопечным моим, – а значит ложь должна звучать убедительно. – Морозы стоят, Таня говорит, псы в приюте замерзают. Вот утепляемся как можем.
— Так в кладовке глянь. Там и одеяла старые есть. Синее не бери, я его на дачу отвезу, а вот красное байковое, пожалуйста.
Отлично. Садясь в машину я даже улыбаюсь – одной проблемой меньше. Ключи до сих пор при мне, а в больнице хотя бы не придётся краснеть за его дранные джинсы. А что побитый... Ну с кем не бывает? Для этого и нужны врачи — пусть лечат.
* * *
Незнакомец
Квартира у Саши небольшая, при всём желании не разгуляешься. Больше часа мерю шагами узкую длинную прихожую, раз двадцать обхожу гостиную, изредка заглядывая в кухню, и уже чувствую себя здесь как дома.
Отлично, да? Не знаю кто я, чем живу, о ком беспокоюсь, зато без проблем проведу экскурсию по чужой двушке с завязанными повязкой глазами. Кухонный гарнитур цвета сочного апельсина, белый кафель вдоль стены, в углу небольшой стол с четырьмя табуретками. Окна завешены цветастым тюлем, на подоконнике растёт какой-то незатейливый цветок – одни листья, любоваться нечем. Ах да, стена украшена снимками, по большей части собачьими… В общем, располагайтесь, эта Сашина кухня.
А если свернёте налево, минуя треть этой тесной прихожей, попадёте в гостиную и сможете полюбоваться фарфором. Его словно для этого и выставили на самое видное место – чтоб гости глядели и восхищались. Может, семейная реликвия?
Там ванна и туалет, а в самом конце коридора, похоже, спальня… Я заглянуть не решился, видимо, воспитан хорошо…
– Ну, – с подозрением кошусь на одну из кошек, потуже завязывая короткий пояс чужого халата, и не удержавшись, нерешительно касаюсь пушистой морды. – Наверное, я люблю животных. Как думаешь?
Молчит. Лишь ластиться к грубой ладони, словно не замечая, что кожа на моих костяшках шершавая, как наждачка.
– Как там тебя? Маркиза? Давай подскажи, где твоя хозяйка прячет запасные ключи?
Она же меня заперла. Добрая, но в предусмотрительности ей не откажешь: вещи мои забросила в стиральную машину, перед уходом долго возилась у одного из шкафов – мне кажется, прятала украшения – а уходя, закрыла меня на оба замка. В общем, положение у меня-то ещё: меня избили, спасли, но теперь вроде как взяли в заложники, и если как можно скорее мои джинсы, брошенные на батарею, не высохнут, а кошка не махнёт хвостом в сторону хозяйского тайника – Саша меня в полицию отведёт. А я на сто процентов уверен, что мне туда не нужно.
Плюю на воспитание, сворачивая свою антистрессовую кототерапию и, воровато оглядев цепким взглядом уже хорошо изученную комнату, всё-таки двигаюсь к комоду. Где-то же ключи должны лежать? В одной из фарфоровых кружек, в плетёной корзинке с мелочёвкой, в прихожей, в конце концов!
Должны, но ни в одной из полок я их не нахожу. Даже в кухне роюсь, зачем-то встряхивая банки со всевозможными крупами, и несколько раз перебираю столовые приборы – пусто. Словно в комплекте с её замком шёл только один.
– Да твою мать?!
Что делать-то? Прыгать с окна, один чёрт хуже, чем сейчас чувствовать себя я не стану – болит всё тело, словно по нему пробежалось стадо слонов. Или замок ломать?
Натягиваю ещё влажные джинсы на ноги и с серьёзным видом изучаю конструкцию металлической входной двери, когда боковым зрением замечаю неприметный гвоздик за вешалкой. Ну, дурак! Весь дом перерыл, а она их на самом видном месте оставила!
Дальше действую на автомате: мокрый, неприятно липнущий к телу свитер, рваная куртка, которую девушка так и не рискнула почистить, мои ботинки, к слову, самая приличная вещь в моём гардеробе. Похоже, натуральная кожа, с аккуратной надписью на подошве «made in Italy». Вывод: никакой я не бомж, да? Вряд ли тогда я бы смог себе позволить хорошую обувь…
В последний раз оборачиваюсь назад, ухмыляясь четырём шерстяным комкам, усевшимся в шеренгу на пороге гостиной и теперь с интересом разглядывающим мои спешные сборы, и от чего-то мешкаю, никаках не решаясь вставить в замочную скважину один из ключей.
Не знаю я, куда пойду, но и здесь оставаться не вижу смысла. Не Саша, так её родня, разведут бурную деятельность и рано или поздно обратяться в правоохранительные органы… Так что, выбора нет, нужно с чего-то начать. А начать лучше оттуда, где эта милая девушка меня подобрала. Вдруг что-то вспомню?
ГЛАВА 7
Саша
Дурное предчувствие… Я раньше всегда смеялась над мамой, стоило ей заглянуть в мою комнату и со всей серьёзностью заявить, что встречу с друзьями лучше бы перенести – сон ей плохой приснился, чёрная кошка перебежала дорогу или просто материнское сердце с самого утра беспокойно колотиться в груди. А теперь вот: сама торможу у подъезда, сильнее смыкая пальцы на ручках набитых одеждой пакетов, и, не удержавшись, кидаю обеспокоенный взгляд на свои окна. Что-то не так – ещё не знаю что, но руки уже начинают дрожать.
