Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
В первые дни эпидемии на тот момент первый заместитель полиции повел себя жестко, если не сказать жестоко. Во многих семьях города и беженцев потеря родственников была напрямую связана с деятельностью Палача. Это прозвище Иван Семенович получил после первого месяца работы карантинной службы. Позднее, когда окружающий мир рухнул, многие жители города смирились с методами работы Ивана Семеновича. Осознание пришло, когда полностью замолчало радио и телевизионный эфир. Люди поняли, что выжили, возможно, только они. И смирились, но не забыли и не простили.
Палач тяжелой поступью подошел к дверям камеры Константина.
– Чего тебе, лейтенант? – Голос Палача был груб и неприветлив.
– Семеныч, мне надо выйти.
– Что? – Палач уже собирался выдать длинную гневную тираду, Константин перебил его:
– Мне нужен пистолет и открытая дверь моей камеры на пять минут.
Гнев Ивана Семеновича испарился мгновенно.
– Пашка? – тихо спросил он.
– Пашка, – так же тихо ответил Константин.
Иван Семеныч кивком указал надзирателю на дверь камеры и вытащил из наплечной кобуры пистолет.
Щелкнул замок, и тяжелая стальная дверь со скрипом отворилась.
– Держи, – сказал Семеныч и, передав пистолет лейтенанту, развернулся и, ни на кого не глядя, пошел к выходу из блока.
– Пистолет дежурному отдашь, – уже около двери буркнул он.
Кот подошел к камере товарища.
– Прощай. – Конец слова заглушил выстрел. Низко наклонив голову, лейтенант медленно вернулся в свою камеру. Снова щелкнул замок.
Данил не отрываясь смотрел в окно. В коридоре слышался топот ног утилизационной команды, хлопали и скрипели двери. А он все смотрел и смотрел, как теплый весенний ветер робко треплет желтую прошлогоднюю траву.
Периметр
Для Данила это был первый полевой выход. Боевое крещение он прошел на полигоне. И мало того, прошел на «отлично».
На стажировку, как и все удачно прошедшие испытания курсанты, он попал в отряд охраны периметра.
Сорок минут протрясшись в кузове старого армейского грузовика, Данил с новой сменой патруля добрался до заставы. Периметр тянулся на протяженности ста километров. Вдоль него выстроились пять стационарных лагерей – застав. Непосредственно задача охраны состояла в пешем патрулировании периметра колонии. На самих же заставах несли службу мобильные отряды быстрого реагирования. Ситуация с топливом в городе складывалась не лучшим образом, и поэтому транспорт использовался только в случаях крайней необходимости. Привилегии имели полиция, медики, пожарные и, конечно, службы системы внешней безопасности.
На заставу приехали в половине восьмого утра. Сонный начальник заставы разделил прибывших на пятерки и объявил каждой группе время патрулирования. Данилу досталась первая очередь. В восемь он уже мерил широкими шагами приграничную полосу.
Данил в группе имел статус стажера. В его обязанности входила страховка – прикрытие ведущего группы. Но это в боевой ситуации. Сейчас же вся пятерка в нарушение всех правил и уставов шла в распахнутых форменных куртках и без защитных шлемов. Весенний ветер трепал волосы молодых парней. Запах степи пьянил. Солнце приятно припекало. Далеко впереди над степью парил орел, высматривая в высокой траве добычу. Стрекотали сверчки и кузнечики. Весна плавно вступала в свои права.
Служба на границе периметра со временем становилась все более спокойной и безопасной. Не было свойственных первым месяцам осады нашествий мертвяков. Большие стада зомби все реже и реже подходили к границам города. Правда, теперь увеличилась опасность вторжения кочевников. Но в целом граница считалась курортом по сравнению со службой рейдеров.
В пятерку патруля кроме Данила входили три старослужащих пограничной службы и, как ни странно, рейдер. Константин Бережной, в приказном порядке отправленный на временную реабилитацию, мрачно плелся, замыкая колонну. Инцидент в карантине не прошел незамеченным. И лейтенанта от греха подальше направили в краткосрочную ссылку. Не ради наказания, как могло бы показаться непосвященному, а для успокоения нервов командира рейдерского отряда.
Группа шла уже третий час. Весеннее настроение все-таки взяло свое, и даже лейтенант, сначала вяло огрызавшийся на реплики товарищей, вступил в общую беседу. Разговор, начавшийся как обычно с обсуждения женского пола, а конкретно с персоны новой поварихи заставы, плавно перетек на политические темы.
– А я говорю, – в очередной раз возвращаясь к любимой теме, басил старший наряда, – разогнать этот университет к чертям собачьим надо.
– Мало того что не работают ни черта, так еще и молодежи головы дурят. Наукой они, видите ли, занимаются. Знаниям, накопленным поколениями, пропасть не дают, мертвяков изучают, сволочи. Да еще о демократии вспоминают, бездельники.
– Темный ты человек, Геннадий. – Голос лейтенанта был спокойный и тягучий.
– У тебя, наверное, у самого образование в лучшем случае школьное.
– Нормальному человеку для жизни больше и не надо, – встрял в разговор другой пограничник, – среднее отучился и живи середняком.
– Вот-вот, – сразу перехватил инициативу лейтенант, – вы, я как понимаю, все получили нормальное образование, то есть среднее.
Пограничники дружно закивали.
– И больше вам ничего не надо. Так вот и бродить вы вдоль периметра до конца жизни будете. Жизнь середняка коротать.
– А нам больше и не надо, нам нашего пайка вот так хватает, – огрызнулся Генка. – Может, ваш рейдерский хлеб маслом гуще намазан, да только век его недолог.
– Мы-то все понимаем и уважаем вас за рискованность и бесстрашие, только не наше это, мы лучше, как сам сказал, здесь до старости потопаем. – Длинные фразы пограничнику давались нелегко.
– Вот ты сам себя и переспорил, – улыбнулся лейтенант. – Были бы все такие, как ты, город уже бы давно с голоду помер. Кто бы вас кормил, зомби, что ль, еду таскали?
– Ты, лейтенант, не горячись, мы ж сказали, что к вашему брату мы со всем уважением, мы ж против этих дармоедов, институтские которые.
– Так вот, – не слушая его, продолжал лейтенант. – Институт, кроме того как молодежь учит да мертвяков изучает, всю информацию о прошлой жизни содержит.
– И на кой она нам?
– А на то, что сидят ученые люди, карты рассматривают, людей выспрашивают и вычисляют, где за периметром поблизости еще склады с продуктами-то остались да базы с горючим где расположены. А потом и рассказывают нам, куда ехать счастье пытать. Если б не аналитики, много мы наездили?
Геннадий задумался. Но ненадолго. Нехватка сообразительности компенсировалась в нем оптимизмом и настойчивостью.
– А душегубы проклятые откуда появляются? Из институтских бездельников и берутся.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
