Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Выбрав место для ночлега, я быстро развела костер, согрела воды из обнаруженного неподалеку ручья, засучила рукава и вплотную занялась повесившим голову конем.
- Будь умницей, и мы подружимся, - шепнула я в лысоватое ухо. Конь дернул шкурой, но больше ничем своего отношения к происходящему не выразил. Кажется, ему и правда было настолько все равно, что даже если б я на самом деле скормила его волкам, он был бы только рад избавлению от страданий. Я зло цыкнула, давя в себе желание вернуться и подсыпать бывшему хозяину что-нибудь из своих запасов. Да такое, чтобы у этого живодера враз отпало все самое ценное! Это ж надо, так запустить болезнь, что она почти сожрала красивое сильное животное! Ведь спохватись хозяин вовремя, и обошлось бы всего-навсего снадобьем, какое у любого мало-мальски толкового знахаря купить можно…
Пока четвероногий медленно хрустел яблоком, низко опустив голову, я занялась приготовлениями. Тщательно промыла только что купленные инструменты согретой в котелке водой. Во втором, маленьком, булькала над костром мазь. Над местом ночевки плыла вонь свиного сала, странным образом мешавшаяся со свежестью мяты. Я стопкой выложила ровные отрезы холстины и глубоко подышала, унимая сердцебиение. Потом взяла тонкий ножик и подошла к коню. Какое-то время медленно гладила его по спине, успокаивая то ли себя, то ли пациента. А потом одним резким движением вскрыла большой гнойник, разросшийся на горле скакуна и почти уже удушивший его.
Над лесом вставал рассвет, когда я наложила последний шов и со стоном разогнулась, вытирая испачканные руки единственной оставшейся чистой тряпкой. Конь изумленно таращил глаза и осторожно крутил головой, проверяя, правда ли он снова может нормально дышать и шевелиться. Я хлопнула его ладонью по морде и погрозила пальцем:
- Не крутись, а то нитки порвутся, придется заново шить. А травок, глушащих боль, у меня не осталось.
Спина и руки болели нещадно, устав мять, растирать и выдавливать гной и сукровицу. Потому, в последний раз проверив, хорошо ли наложен шов, я привалилась к теплому конскому боку и мигом уснула. Правда, помолиться богине зари Сауле, чтобы не было сновидений, успела.
Как обычно, Сауле меня не услышала. Но мрачное пробуждение скрасила довольная хитрая морда, из зубов которой торчал недоеденный пирожок. Так конь получил свое имя, а я порадовалась, что не придется брести по тракту пешком.
Уже забрасывая землей следы нехитрого ночлега, я заметила пучок лечебных трав, перевязанный зеленой ниткой осоки. Настой из этих листочков затянул бы рану Пирожка в несколько раз быстрее, но добыть их посреди осени было невозможно. Я резко вскинула голову, оглядываясь по сторонам. Лес молчал, все такой же угрюмый и мокрый, пахнущий сырой корой и палой листвой. Я протянула руку к подарку, поколебалась, но все же взяла травы. Когда я подняла пучок с земли, мне показалось, что под ним было что-то, похожее на туман. Впрочем, странная дымка быстро развеялась, и я решила, что мне почудилось. Кем бы ни был таинственный даритель, добить скакуна он мог, пока я спала - это было бы быстрее и дешевле, чем делиться дорогим лекарством. Поэтому чего зря добру пропадать? Все в дело пойдет.
* * *
Пирожок вытянул морду, принюхиваясь, и затрусил шустрее. Вскоре и я почувствовала запах свежей выпечки. Живот свело болезненной судорогой от голода. Деньги закончились несколько дней назад, и все, что у меня оставалось – инструменты, подаренные Игнотием, моя сумка, конь и пучок лесных трав. Я поморщилась при мысли, что если мне не позволят осесть в этой деревне или хотя бы подзаработать монет, то придется продать скакуна. Вот только я успела привыкнуть к Пирожку.
Частокол вырос перед нами внезапно, будто мы и не неслись к нему во весь опор сквозь хляби небесные и земные. Я натянула поводья, и Пирожок послушно замер. Я с трудом сползла с мокрого конского бока и тут же утонула чуть не до самого края сапог в холодной луже. Тихо выругавшись, плотнее запахнула плащ и побрела к забору. В душе (или, скорее, в пустом животе), теплилась надежда, что раз есть тын с воротами, должен быть и сторож, который может их открыть.
Я сжала онемевшие от холода пальцы в кулак и со всей дури заколотила в очищенные от коры бревна. На удивление быстро среди них открылось маленькое оконце, в котором возник внимательный прищуренный глаз. Глаз оценивающе осмотрел меня целиком, с извазюканных сапог до прилипшего к голове капюшона, поморгал на хмурого Пирожка, а потом сменился нижней частью лица, украшенной густой темной бородой:
- Чего тебе, ведьма?
Я сунула ладони в подмышки и отозвалась в ответ:
- А вам чего, старче?
- Я тебе не старче! - возмутился сторож. Я пожала плечами и вздрогнула от первой просочившейся за шиворот струйки.
- Так и я не ведьма.
- А чего на дороге делаешь в такую бесовскую погоду? Всем известно, что в распутицу дома сидеть надыть, а на улице только навьи и шастают!
- Так нет у меня дома-то, - развела я руками и тут же вернула их обратно - хоть немного отогреть. – Вот, хотела купить еды и погреться. Как только дождь стихнет, поеду дальше.
- Ишь, какая хитренькая! Я тебе открою, а ты мне и горло перегрызешь!
- Так позовите кого-нибудь с серебром, огнем и вилами. Ах да, чеснок не забудьте.
Сторож задумался:
- Чеснок-то зачем?
- В суп покрошу, - пояснила я и шмыгнула носом. Борода в окошке снова сменилась глазом, затем другим, потом все части лица исчезли в дождевой серости, и из-за тына послышались спорящие голоса. Но все перекрыл зычный бас и звук пары затрещин, после чего ворота отворились ровно настолько, чтобы мы с конем протиснулись внутрь.
Первое, что я увидела, смахнув с глаз очередную порцию дождевой воды, оказались наставленные на меня вилы. Держал их обладатель морщинистого лица - хорошо держал, уверенно, выпятив бороду и сжав губы. Бок о бок с ним высился настоящий человек-гора. Наверно, он выглядел жутко, но я слишком устала и замерзла, чтобы пугаться косой сажени плеч и лица в ожогах. Ну, или просто все кузнецы чем-то сходны между собой.
Третьим, немного наособицу, стоял мужик средних лет, крепостью тела похожий на гриб-боровик. Он широко расставил ноги, прочно уперев их в землю. Руки уткнул в бока. Меня рассматривал прямо, плотно сжав губы. Чутье подсказало: сам голова пожаловал к воротам. Я удивилась - не ожидала, что облеченный властью вылезет в такую непогоду из-под защиты теплых стен, но вот же - стоит. Я поклонилась в пространство между ним и кузнецом и откинула капюшон. Мужичок с вилами сплюнул и угрожающе шагнул ко мне.
- Истинно ведьма! Вот чуяло мое сердце, не надо ее пускать, а вы…
- Помолчи, Брегота, - буркнул кузнец. Названный Бреготой ворчать не перестал, но все возмущения дальше звучали едва различимо, теряясь в густой бороде. Кузнец кивнул на мою косу и прогудел:
- На ведьму ты, девка, не похожа. Но с такими волосами на тракте вряд ли спокойно. Не боишься?
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
