Я с явным сожалением погладил шелковый жилет— это вам не полевая форма: негорючая, непромокаемая, неудобная — и начал торопить Вторую:
— Ты давай заканчивай свою поэму, хватит. Нам с тобой поручена деликатная миссия — нужно до полуночи забрать сверху тело.
— Человека? — деловито уточнила Вторая, захлопывая папку.
— Черта. Человека, кстати, тоже хорошо бы прихватить. И не одного, а сразу троих, в котельной топливо заканчивается.
— Лучше даже четверых, — мягко поправил куратор. — К тому же не забывайте об ужасающих зверях-мороках, которые должны расползаться по улицам и пугать горожан. Вторая, это была твоя обязанность? Умница, девочка, пока отлично. Помните, наша цель — погрузить город в пучину ужаса, чтобы коллективная ненависть и страх людей направились в одну точку и отразились в небе, создав над городом отрицательный купол. Отражатели на крыше Башни уже устанавливают.
— И это должны сделать мы вдвоем? — В глазах напарницы плескался ужас.
— У нас тут не столица, — ехидно прищурился я. — Приходится работать.
— Но разве можно успеть за сутки это все?
— Так это еще не все! — радостным тоном мазохиста сообщил я. — Кроме доставки тела чертенка и опытов с животными вместо дежурной бригады нам досталось особое задание. Если не ошибаюсь, закладка яйца под город.
— Змия-искусителя, — подтвердил голос администратора. — По прогнозу синоптиков с завтрашнего дня зарядят дожди — высохшая река может опять наполнить русло и слиться с родником на склоне.
— И что? — подняла выщипанные в ниточку брови Вторая. — Не поняла связи.
— Ручеек хоть и хиленький, но не простой, в нем святая вода течет, — снисходительно пояснил я. — Смешается с речкой — будет целая река святой воды. Представляешь, что случится, когда местные жители потянутся на речку с ведрами?
Судя по стеклянному взгляду напарницы, она искренне попыталась представить себе эту картину и потерпела фиаско.
— Чем же змий поможет? — наконец выдавила она. — Может, просто заткнуть ручей?
— Эх, молодость-наивность! — вздохнул я. — Если ручей, как ты выражаешься, «просто заткнуть», то уже через час здесь появится целая делегация Положительных. Начнутся долгие, нудные и чреватые уступками с нашей стороны переговоры. Они будут обвинять нас во всех грехах, мы станем оправдываться, но итог все равно окажется не в нашу пользу. Нет, ручей лучше не трогать. Пусть течет.
— Что же сделает змий? — заинтересовалась напарница. — Выпьет воду?
Я снисходительно улыбнулся.
— Если яйцо подложить точно в подземный пласт под руслом реки, то картина кардинально изменится. За два-три дня змий наестся людских грешков, вырастет, его грязный пот смешается с потоками воды, и река будет осквернена. Уже не раз опробованное средство.
Напарница восхищенно цыкнула языком. Я гордо сверкнул открытым глазом, но тут куратор спустил меня с небес на землю:
— Хватит болтать! Не забудьте вернуть реквизит! Оба!
— Вот видишь, дел по горло, время поджимает, — поджал я губы, как бы ненароком щелкая по микрофону ногтем. В приемнике моментально раздался стон и неразборчивые ругательства. — Предварительная паника тобой посеяна?
— На сегодняшнем утреннем гадании Наместник получит тревожный прогноз. Покровительница города Волшебная Плащаница украдена нашими сотрудниками и припрятана в надежном месте. Кроме того, уже несколько дней, как в городе наблюдаются необъяснимые природные явления, царит всеобщее беспокойство, бродят странные существа. Все как поручали, по пунктам. — Вторая протянула отчет.
Я, небрежно кивая, перелистнул страницы, но на цветной вкладке в отчет чуть не поперхнулся. Попадись мне такое существо ночью, заорал бы от страха, честное слово!
— Неужели ты это сама придумала? — поразился я, поглядывая на напарницу с невольным уважением.
— Один мальчишка из западного квартала, — призналась Вторая. — У него таких уродов толстенная папка под матрасом. Хотя некоторые картинки он рвет и сжигает в печи.
— Правильно делает, — хихикнул я, любуясь черной крысой, кокетливо отставившей в сторону ножку на костыле и обнажившей в улыбке два ряда гнилых зеленых зубов.
В наушнике раздался треск. Заранее ясно — сейчас куратор отправит меня в инкубатор за яйцом. Терпеть не могу это место: духота, дышать нечем, жара почти как в котельной. Десять минут в пекле — и под мышками шелкового костюма расплывутся вонючие пятна пота. Поэтому я, предугадывая следующее указание, быстро крикнул напарнице:
— Яйцо в капсулу загружено?
Вторая смущенно потупилась.
— Пулей! — заорали в наушнике.
— Пулей! — подхватил я, отбрасывая отчет. — Заместитель САМОГО может зайти проверить с минуты на минуту, и что мы ему предъявим? Вот этот рассказик с картинками? Пулей в инкубатор! И смотри не промахнись — бери самое зрелое, красное!
Эхо последних слов еще звучало в архиве, а моя напарница уже неслась к выходу, сбивая по пути подвернувшихся под ноги писарей и оставляя в дощатом полу ямки от острых шпилек.
— Девочка, конечно, еще совсем неопытная, но и поручения пустяковые. Надеюсь, вы справитесь, — оптимистично закончил свою речь куратор.
И я — вот наивный дурачок — рассеяно кивнул. Если бы я знал тогда, во что выльются эти «пустяковые поручения», то наелся бы накануне протухших устриц на пару с Третьим, честное слово!
Даже сейчас, когда все уже позади, при одном взгляде на задумчивое лицо сына столяра у меня дрожь в коленках начинается. Так и хочется вцепиться в круглые желтые глаза, глядящие на меня с экрана…
Город. Очень раннее утро
Младший сын столяра Филипп захлопнул энциклопедию и прижался лбом к прохладному стеклу окна. Несмотря на волнение, фигура волка под луной удалась. Оскаленная трапеция морды, напряженно поднятые треугольники ушей. С каждым разом у него получается все лучше и лучше. А пока рисуешь, немного успокаиваешься.
Никогда в жизни ему не приходилось вставать так рано.
Еще не проехала по улице тележка молочника, не заступила на смену утренняя стража, не столкнули лодки на воду рыбаки. Даже птицы еще не проснулись! Единственные бодрствующие люди в городе — он и два человека в черных трико, спускающихся с крыши дома напротив.
Разглядев в руках одного из них мешок, Филипп горько усмехнулся. Вот она, издевательская ирония поговорки «Кто рано встает, тому бог дает». Даже воры могут спокойно существовать в этом городе, а он вынужден бежать!
И неважно, что он так и не успел стать великим художником! Главное, что он — седьмой сын седьмого сына, а на сегодняшний день это равносильно приговору…
Лучше бы меня сразу после рождения подкинули под ворота церкви или отдали в приют, в который раз за день с тоской подумал Филипп, пририсовывая луне кривую улыбочку, а волку рога и спирально закрученный хвост. Все равно продолжения традиции не вышло…
