Стек в последний раз хлестнул по голенищу и сапоги зашагали прочь. Над головой запела иволга, притихшие было сверчки вновь застрекотали.
Рита вздохнула с облегчением, но радость была преждевременной. Полковник вернулся и бросил на землю корзину, которую я обронила на поляне. И корзина, и сапоги теперь стояли так близко, что я могла бы их коснуться, немного подавшись вперед и протянув руку.
Удивительно, что Морунген все еще не разглядел в гуще ветвей двух испуганных девушек. Какое счастье, что я надела утром зеленое платье! На Рите была кофта и юбка бурого цвета, что обеспечило и ей неплохую маскировку. Только бы все обошлось!
Сердце колотилось, как сотня барабанов. Я не могла понять, почему меня охватил такой безумный страх. Наверное, дело было в голосе полковника, который в былые времена повергал в бегство противника. Или в этом черном стеке. Инстинкт подсказывал, полковник не задумываясь пустит его в ход, чтобы проучить за непослушание. Но самый большой страх был связан с неминуемым позором. Я умру на месте, если Морунген вытащит меня за косы из этих кустов и поведет под арестом к отцу через весь город!
Подумай я хорошенько, поняла бы, что такое развитие событий мне не грозило — все-таки я не из семьи браконьеров, а Морунген, как-никак, представитель княжеской власти и сам барон, но волнение не давало мыслить здраво. Я вжалась в землю и затаила дыхание.
Полковник опять заговорил. Теперь его голос звучал дружелюбно, но от этого казался еще более угрожающим.
— Здесь опасно находиться, — сказал он. — Дети, идите играть в другое место. На руднике полно обвалившихся шурфов. Если упадете в такой и сломаете ногу, то никто не придет к вам на помощь. Лисы обглодают ваши скелеты. А еще сюда заходят беглые каторжники и черные рудокопы. Знаете, что они сделают с двумя пацанами, попадись они им в руки?
Морунген помолчал, ожидая ответа, и не дождался.
— Обойдемся без штрафа, — пообещал он почти ласково, но в его голосе появились рычащие нотки, от которых мурашки побежали по спине. — Оставьте в кустах все, что набрали на руднике, и выходите. Я отведу вас к родителям и лишь попрошу, чтобы они вам всыпали по первое число.
Рита напряглась. Ее отец точно исполнит просьбу наместника — на руках и плечах девчонки не раз появлялись следы тяжелого кнута. А что сделает мой собственный отец… что скажет…
— Не хотите по-хорошему, — вздохнул наместник. — Ладно.
Он оглушительно свистнул и позвал:
— Кербер! Взять!
Кусты затрещали, и прямо перед моим лицом высунулась страшная брылястая морда. В оскаленной пасти торчали клыки — каждый как в медвежьем черепе, что украшал стойку в трактире! С клыков падала слюна, а в маленькие глазки под покатым лбом горели жутким красным огнем!
Я завизжала и вскочила; рядом визжала Рита. Мы бросились прочь, ломая кусты и обдирая руки, а следом гремел голос наместника:
— Стоять! Кому сказал, стоять, нахалки!
— Пошел ты к дьяволу ватрушки печь! — отозвалась глупая и бесстрашная Рита.
Я не помнила себя от ужаса. Мчалась напролом, не замечая боли в исцарапанных ногах, слыша только собственное дыхание и треск кустов позади. Пес гнался за нами молча, и от этого грудь сжимал дикий страх.
— Скорее! Скорее! — орала Рита и дергала меня за руку.
Мы вылетели из кустов на полянку, перепрыгнули через овраг, и махнули в заросли орешника. Ветки больно хлестали по лицу, спине было жарко и мокро, и что-то стекало по щеке и подбородку. Из-под ног прыскали мелкие пичужки, деревья проносились мимо, сливаясь в сплошную зеленую стену.
— Кербер! К ноге! Я к вам наведаюсь вечером, нахалки! Не думайте, что отделаетесь просто так!
Остановились лишь на опушке, возле городского пруда. Мы тяжело дышали и беспрестанно озирались. Погони не было.
— Не думаю, что он нас узнал, — бодро сообщила Рита. — Он просто так грозился.
В ответ я застонала и согнулась. В боку отчаянно кололо. Остатки страха все туманили голову. Какой ужасный день!
Я опустилась в траву, а потом и вовсе повалилась на спину, раскинув руки. Лежала и бездумно смотрела на проплывающие облака. Рядом стрекотала Рита, хвастаясь на все лады и пересказывая самой себе недавнее приключение.
Так мы лежали довольно долго — тени успели укоротиться, а часы на городской башне пробили час. Я устало поднялась. Все тело болело, а болтовня и компания Риты стали вызывать острое раздражение. В какой-то миг я разделила желание Железного Полковника крепко отстегать ее просоленным прутом по мягкому месту. Осознавать, что эта бандитка обвела меня вокруг пальца и втянула в неприятности, было стыдно и досадно.
— Пойду домой, — я побрела прочь, прихрамывая.
— Стой! — Рита схватила меня за руку и осмотрела с ног до головы. — У тебя лицо исцарапано, а на щеке кровь. И платье… Идем к почтмейстерше. Приведешь себя в порядок. Ух, ну и приключение! Натянули Железному Полковнику нос, ха! Слышала, как я его! Вот, будет знать!
Предложение было разумным: показываться в таком виде дома не следовало ни в коем случае. Нам повезло, на улице не встретили никого из знакомых. Время от времени я прислушивалась и оглядывалась: не покажется ли всадник в высоких сапогах, с черным стеком в руке? И страшный пес, похожий на лесное чудовище!
На звон дверного колокольчика вышла почтмейстерша, всплеснула руками и поманила за стойку, в дом.
— Мы гуляли, Майя поскользнулась и упала в овраг, — объяснила Рита, невинно хлопая ресницами. Неизвестно, поверила ли старая госпожа Вернике, но ничего не сказала. В ее доме часто отсиживались сорванцы, скрываясь от отцовского гнева, или зализывая раны после опасных проделок, поэтому она знала, что делать. Появление дочки часовщика, несомненно, удивило ее, но от расспросов она воздержалась. Провела в мыльню, дала кувшин с водой, чистые тряпки и иголку с ниткой.
Увидев себя в высоком зеркале я горестно охнула.
Чулки изорваны, на подоле платья виднеются огромные прорехи. Косы растрепались, а от виска к щеке тянется кровавая царапина. Чудо, что глаза не лишилась!
Бесстыжая Рита убежала домой, а я, вздыхая и постанывая, принялась приводить себя в порядок. Однако успела лишь снять чулки и стереть кровь с лица, как в дверях показалась очень встревоженная почтмейстерша.
— Майя, ты срочно нужна своему отцу, — сообщила она торопливо. — Марта ходит по городу и повсюду тебя ищет. У вас… важный гость.
— Какой гость?
— Иди, — почтмейстерша выхватила из моих рук полотенце, одернула на спине платье и вытолкала меня на улицу. — Марта не сказала. Но она очень испугана. Что-то у вас случилось. Тебе лучше поторопиться. Подожди, — она на миг нырнула за дверь и вернулась с большой коробкой. — Возьми свою посылку. Вчера пришла из столицы, забыла?
Я покорно взяла коробку и почти бегом припустила домой, изнывая от тревоги. Что могло случиться за это время? Может, отцу стало плохо? Что за гость? Лео? Податной инспектор? Какие новые неприятности меня ждут?
