Я разворачиваюсь и молча шагаю на выход из кафе. Уже на улице надеваю на голову шапку и застегиваю пальто. Улыбаюсь. Я почему-то подсознательно знаю, что он пойдет за мной, поэтому когда слышу свое имя, улыбаюсь, но не останавливаюсь, продолжая шагать в сторону университета.
— Да подожди же ты, — Кир, наконец, нагоняет меня и снова хватает за руку, разворачивая к себе. — Я это… прости меня. Давай подумаем, что можно сделать.
— Зачем? — я пожимаю плечами. — Я воспользуюсь услугами стилиста.
— Эй, — протестует парень, — ни один стилист не оденет тебя так как я. Я точно знаю что нравится Мирону, а ты откуда узнаешь? — он разворачивается и идет назад, смотря на меня.
— Не знаю, но узнаю. У нас с твоим братом занятия по английскому.
— Вау, — протягивает он. — Ты не так безнадежна.
— Слушай, я больше не нуждаюсь в твоей помощи, — я делаю вид, что не замечаю его и достаю телефон.
— Стой, — Кир удерживает меня напротив себя и заставляет остановится. — Давай, ладно, я помогу и даже постараюсь не издеваться.
— Правда?
— Лунтик? — с надеждой спрашивает он.
— Нет, ни за что. Еще раз назовешь меня Лунтиком и…
— И что? — парень внезапно оживляется и наталкивается на меня, обхватывает рукой за талию и опускает руку ниже, задирая пальто. Я не успеваю среагировать, так что его рука по-хозяйски ложится на мою ягодицу и сжимает ее сквозь ткань брюк.
— Что ты делаешь? — я отталкиваю его и зло смотрю в лицо, на котором блуждает ухмылка.
— Проверял твою жопу на упругость. Восемь из десяти! Тебе не мешает подкачаться.
— Да пошел ты!
— Эй, Лун… Ева, стой. Пошли в кафе обсудим все, ну серьезно, прекрати. Я не хочу проблем с законом и помогу тебе с братом, — он поднимает руки вверх, как будто защищаясь и улыбается, обнажая белоснежные зубы и показывая ямочки на щеках.
Такие же прекрасные, симметричные ямочки, как у брата. Точь-в-точь. Я невольно засматриваюсь на его лицо. Он точно такой же, как и брат, даже разницы никакой нет во внешности. Ни родинки, ни щетины, даже стрижка и та такая же, как у Мирона: ниспадающая на лоб челка, которую приходится все время поправлять назад.
— Эй, ты что это, засмотрелась? — слышу голос где-то рядом со своим ухом.
— Засмотрелась, — киваю я. — На тебя идиота.
— Оуч… — он тут же расплывается в улыбке. — Ты точно уверена, что тебе нужен Мирон? Ты вон, идиотом назвала почти его. Не забыла, что у нас одинаковая внешность?
— Не забыла, — кривлюсь в улыбке, — только ты не забывай, что по степени мудачества ты занимаешь первое место по универу.
Я разворачиваюсь и иду в кафе, решив, что разговаривать на улице — плохая идея. Нас могут услышать студенты, да и увидеть могут. Мало ли, еще расползутся слухи о том, что я гуляю с братом Мирона или, что хуже, с самим Мироном, а он об этом даже и не знает.
— Да уж, забыл, что брат паинька. Божий одуванчик прямо. У тебя там случайно пьедестала с его фигуркой нет? — в его голосе звучат насмешливые нотки, но он таки следует за мной.
Мы заходим в кафе, но столик, за которым мы сидели, занят.
— Пошли сюда, — Кир хватает меня за рукав парки и тащит к столику в самом углу.
Вальяжно расседается на стуле и кивает на место напротив.
— Там было удобнее, — замечаю я, отметив, что здесь стоят стулья, в то время как там были диванчики.
— Тебе полезно сидеть на твердом, — тут же находится Кирилл, чем невероятно выводит меня из себя.
Я аккуратно размещаю пальто на вешалке у входа и возвращаюсь к столику, сажусь, заказываю латте и жду, пока парень сделает заказ: на этот раз черный кофе без сахара.
— Итак, что ты знаешь о моем брате? — начинает Кирилл. — Какой он?
— Ну он добрый, спокойный, хорошо учится, не прогуливает пары, как некоторые, у него красивая улыбка, лицо, он галантен, не бабник, как…
Договорить мне не дает звонкий смех и стук ладошкой по столешнице. Я запинаюсь и со злостью смотрю на своего собеседника.
— Не бабник, — ржет тот, — ой, не могу. Ты подружку описываешь? — наконец, парень прекращает ржать. — Что значит не бабник? Он взрослый парень и поверь, он не девственник.
Я запинаюсь. Не то, чтобы я думаю, что Мирон девственник, но ведь и менять девчонок как перчатки он бы не стал. Не стал же?
— О-о-о-о, понятно. Ломаем стереотипы дальше? Глядишь, и завоевывать его не захочешь. Итак, он разбрасывает носки по дому, пьет по выходным, тусит с друзьями, ковыряется в носу когда думает что этого никто не видит. Продолжать, или уже все? Очарование прошло? — на его лице блуждает дурацкая веселая улыбка.
— Ты идиот, — я мотаю головой. — Причем здесь это. Он не такая скотина как ты.
— Это бесспорно, — кивает Кирилл. — Но и то, что ты описала… мягко скажем не соответствует действительности. Брат и вправду спокоен, у него больше мозгов чем у меня — факт, но ты его видела, да? У него кроме мозгов есть и глаза. И поверь, эти глаза хотят взирать на красоту, а не, — он обводит меня взглядом и печально прикрывает глаза. — Ну ты понимаешь.
— Прекрати меня оскорблять, — наконец, выдаю я. — Я не такая страшная, как ты говоришь.
— Ты не страшная. Ты серая.
— Ладно, — я едва сдерживаюсь. — Что ты предлагаешь?
Следующий час я слушаю всю правду-матку, как выражается Кирилл, о своей внешности. Я серая, невзрачная и непривлекательная. Да, симпатичная, глаза большие и бездонные, губы пухлые, все как любят парни, а еще невинный взгляд, но этого не видно. Я согласно киваю и слушаю дальше.
— Я прямолинеен, Ева. Иногда слишком, — слышу от него после тирады, которая заставляет меня немного поникнуть. — Но зато ты будешь знать свои слабые стороны.
— Угу, — лепечу я, но как оказывается, совершенно не готова к тому, что слышу в следующий момент.
— Так вот, Ева. Внешность у тебя заурядная, но мы отправим тебя в салон и это исправят. Сиськи, — он опускает взгляд на мою грудь, — сойдут, если они не обвисают, едва ты снимаешь лифчик, ну и жопа, — парень вздыхает, — нормальная. Не как у Крис, но для братца сойдет. И еще… ты девственница? Если да, то тебе нужно немедленно избавляться от этого ненужного статуса. И желательно не с моим братом. Он терпеть не может девственниц, — он говорит и говорит, а я почему-то перестаю слушать.
