— Вам всегда позволено посещать мой дом, госпожа. Но о чем вы хотите побеседовать?
— Узнаете, а пока приготовьте нам чаю, пожалуйста.
— С удовольствием.
Задрав носик, дочь графа гордо ступила на улицу.
День урожая — Праздник сбора урожая отмечается в конце июля только монахами. Простой народ привык справлять его только после сбора пшеницы с полей. Еще одно важное замечание: дворяне на этот праздник плюют.
Всевышний — сила, которой поклоняются люди. Его символом стал обычный круг, дворяне видят в нем власть, которую он обозначает. А по вере деревенщины этого материка, круг обозначает еще и что-то прекрасное: солнце, луну, беременный живот жены, золотую монету. Религия не получила особого внимания или ценности, но люди все равно приносят подношения и молитвы. Для кого-то всевышний стал смыслом всей жизни. Эти мужчины и женщины чаще всего теряют родных и уходят в храмы или монастыри.
Секреты монахов
Старые стены храма встретили волнительной прохладой. Голые камни вызвали некую тревогу в сердце, а внешний вид предал отвращение ко всему этому месту. Только зайдя в просторный зал, Алекса испытала покой, бросив взор на огромный алтарь всевышнего. Монахи сновали из комнаты в комнату, а на длинных скамейках разместились прихожане, которые пришли попросить совета и благословения.
В десятках монахов, Алекса заметила епископа. Он сильно различался одеждой и внешним видом. В отличие от младших собратьев, которые закутали свои тела в черные рясы с белым шнурком на поясе. А епископ поднялся по лестнице священной иерархии на одну ступень, которая позволяет надеть на себя белую рясу, красный конус на голову и позолоченный пояс.
Алекса не смогла к нему пройти через толпу в проходе между скамейками, но епископ сам заметил невысокую девочку, указав к стене, где установили молитвенную комнату. Она ответила ему кивком, и, проскочив мимо пожилой женщины, перешла на другую сторону скамейки.
— Тебе помочь, дитя? — спросил епископ мягким, бархатистым тоном.
Они уже встречались на похоронах какого-то человека из деревни, но монахов невежливо называть по имени, а тем более обращаться по титулу. С его стороны тоже действуют эти правила этикета.
— Меня направил отец, — сообщила Алекса, — он хочет устроить сегодня свадебную церемонию.
— Собралась замуж? — так же спокойно спросил епископ.
— Нет! — тявкнула Алекса, случайно повысив голос, который отозвался эхом в голых стенах старого храма. — Простите… — промолвила она, склонив голову. — Замуж собралась моя сестрица.
— Передай отцу, мы все приготовим и отправим к вам домой человека. Он приготовит все в спальне, ну а вы придете сюда на церемонию.
— Спасибо вам, — поклонилась Алекса. Раньше ей тоже приходилось целовать руку епископа, поэтому она спокойно приняла трухлявую кисть с серебряным перстнем на мизинце, поцеловав огромный рубин.
Остальное пусть решает отец. Алекса плохо представляла, что подразумевал епископ. Его слова были окутаны туманом, через который невозможно увидеть истины. Зачем нужно кого-то отправлять в спальню сестрицы? Отец вообще позволит войти незнакомому мужчине в комнату, где старшая дочь хранит все свои наряды?
У монахов свои обычаи и устои, но про них Алекса не знала.
***
Алекса испытала легкое облегчение, покинув храм всевышнего. Эти фанатики потеряли все чувство реальности, закрывшись от внешнего мира холодными стенами ужасного храма. Можно уверовать во всевышнего, но Алекса считала его обычным мифом, который помогает людям обрести покой. Проще поверить в рассказы дядюшки, способные окунуть в новую реальность, чем надеть на себя черную рясу, принять истинную веру и закрыться с остальными монахами. В этом доме всевышнего не было женщин, но Алекса много раз слышала, что даже она может отказаться от прелестей жизни и уверовать. Религиозный всплеск чаще всего случается у старых людей, поэтому храм часто принимает их даже на ночлег, потом мало кто захочет сбежать.
Спускаясь по тропинке обратно в деревню, Алекса замерла, заметив движение в высоких колосьях пшеницы. Темный силуэт прошмыгнул мимо, скрываясь в густой поросли золотых колосьев пшеницы. Перед тем как он скрылся, Алекса заметила нелепую шапку, которая в очередной раз выдала этого идиота — сына старейшины. Кажется, появился поклонник. Иначе поведение Костина не назовешь. Что он надумал сегодня? Но осталось выполнить указание отца, а потом она хотела побеседовать с иноземным другом, который, в отличие от других людей, готов приоткрыть завесу многих секретов. Алекса проигнорировала странное поведение деревенского мальчишки, отправляясь по своим делам.
Но стоило подойти до края поля, как Костин снова прошмыгнул где-то в кустах. Алекса рассердилась, сжимая кулаки. Ей надоело это ребячество, поэтому она решила проучить своего друга и просто убежать. Куда там. Стоило ускорить шаг, как Костин появился перед глазами.
— Что ты делаешь? — сердито спросила Алекса, не понимая нелепого поведения.
— За тобой слежу, — спокойно ответил Костин, — я беспокоился.
— Кто тебе позволил следить за мной? — рассердилась еще сильнее Алекса. — Я могу за себя постоять, а еще ты забываешься, когда говоришь такие глупости. Кто может мне навредить на землях моей семьи?
— Почему ты сердишься? — обиделся Костин. — Я увидел, как тебя затянул в окно тот странный великан, поэтому переживал за твоё самочувствие. Он тебя не обидел?
— Великан? — Алекса выпучила глаза. Потом она сообразила, о ком сказал мальчик. Все деревенские дети сторонятся Ганна, потому что он их напугал своим цветом кожи. Раньше у него в ухе было золотое кольцо, которое пугало детишек особенно. Пришлось снять его, но это не особо помогло. — Ганн мой друг! — резко заявила Алекса, топнув туфелькой. — Не смей его оскорблять!
— Друг?! — взъерошился Костин, настаивая на своем. — Я сам видел, как он тебя затащил в окно! Какой друг так поступает?!
— Я сама залезла в окно… — вздохнула Алекса. — Послушай, — улыбнулась она, — если ты за меня волновался, почему не пришел на помощь? Неужели испугался?
— Я выжидал!.. — слишком откровенно соврал Костин, заплетаясь в своих словах. — Мне… мне надо было убедиться, получить доказательства. Если… если бы он на тебя напал, я бы непременно ворвался в избу, чтобы спасти тебя.
— Серьезно? — расплылась в улыбке Алекса. — Чем я заслужила такую честь?
— Ну… — растерялся он, стараясь подобрать слова. — Ты ведь моя госпожа! — заявил Костин, подобрав еще более нелепую отговорку. — Я живу на земле твоего отца, поэтому от меня зависит безопасность его младшей дочери.
— Прямо-таки… — захихикала Алекса. — Ладно, Костин, мне пора.
Стоило ей пойти вперед, он обогнал и снова преградил путь.
— Куда ты идешь?
— Тебе какое дело? Уйди, ты меня раздражаешь.
