Призрачная дама с ужасом смотрела на своих собратьев, тела которых покрылись мелкими волдырями. Она поднесла к вороту сюртука руки и застыла, не отводя взгляда от своих пальцев, на которых «выросло» множество водяных пузырей. Неожиданно резко она засучила рукава и тут же попыталась стряхнуть с себя заразу. Из ее груди вырвался беззвучный стон. Мертвецки-бледное лицо исказилось судорогой, и дамочка, словно безумная, заметалась по комнате. Все попытки призраков остановить и успокоить ее были тщетными. Курильщик схватил ее за руку, но она отшвырнула его в сторону стола. Беспрепятственно пролетев сквозь стол, он исчез за стеной. Когда он вернулся, аристократ и старик уже скрутили рыдающую от отчаяния даму, метнули на Роиль злые взгляды и исчезли. Курильщик сплюнул, угрожающе ткнул в Роиль своей тростью, собираясь что-то сказать, но промолчал. Жестом отсечения головы, он провел тростью по своему горлу, давая понять зарвавшейся адептке, что ей крышка.
Картинка медленно растворилась. Думаю, после всего, что увидел Цонс Пицио, он поверит мне, и у него не останется сомнений, что уникальная вещица, способная влиять на жителей тонкого мира, не существует; что благородная дама, которая в прошлой жизни, видимо, скончалась в мучениях от лихорадки, не выдержала «повторения»; что конфликт между мной и призраками, усиленно раздутый с двух сторон, зашел слишком далеко, и сейчас я просто расплачиваюсь за свою глупую выходку. Однако менталист молча продолжал изучать уже пустующую стену, а во мне медленно росло беспокойство от мысли, что интуиция поможет ему распознать обман.
— Вот и все, — неуверенно подытожил Цонс, поднялся и распахнул дверь, словно ему не хватало воздуха.
Глава 4
Я знала, что обман удался, вот только документ об освобождении из-под стражи Роиль Чансе так и не поступил в изолятор. Душу точил червячок сомнений, медленно отравляя мой разум и поглощая спокойствие. Он раздувался, жирел за счет моих страхов и неведения. Ощущение, что весь мир отвернулся от меня, не покидало. Все попытки себя успокоить были тщетными. Если не сказать безнадежными!
— Ты смеешься? Камень? Ты поднял меня затемно, чтобы показать… камень?!
Посреди массивного резного стола лежал обычный серый булыжник.
— Нет. Я не шучу… Распорядись подать крепкий кофе и я все тебе объясню.
Вскоре маленькая женщина поставила на стол серебряный поднос с кофейным набором и испарилась так же незаметно, как и вошла.
— Я многое повидал за время службы и ко всему привыкший… Но такую странность я видел впервые… Хочу рассказать тебе про одну девушку, с которой не так давно работал, — Цонс поднес чашку к губам и глубоко вдохнул аромат, пригубил горячий напиток и аккуратно поставил чашку на стол. — Чистый, светлый взор, лебединая шея, музыкальные пальцы. Смотришь на нее и сердце кровью обливается…
— Что в этом странного? — спросил командор.
— Видишь ли, ей каким-то образом удалось разозлить призраков, обитающих в подвалах академии. Те решили проучить непрошенную адептку и, требуя возмездия, обратились в Союз.
— А Союзу какой интерес?
— Стражи Муарового клинка заявили, что якобы у нее есть вещица, способная растворять призраков и делать их толщиной в палец.
— И ты поверил? — скептически хмыкнул командор.
— Мне платят не за веру. Я должен был проникнуть в ее тайну…
Командор внимательно слушал старого друга и уже не торопил его, понимая, что времени на сон не остается.
— …И вот что мне удалось выяснить: девушка способна подменять объекты. До сих пор голову ломаю, существует ли в реальности этот магический артефакт или нет. Если артефакт действительно существует, тогда выходит, чтобы извести духов нам больше не нужны врожденные способности медиумов. Хочется верить в это. Но верится с трудом… — задумчиво протянул он и встрепенулся. — Единственное, в чем я уверен, прошлое, которое она мне показала, лишено всякой правды… Девушка мастерски владеет своим даром.
— Будь она мастером своего дела, ты бы сейчас не сидел у меня в кабинете и не делился бы своими мыслями, — прозорливо заметил командор.
— Все верно, — Цонс Пицио одним глотком осушил свою чашку. Его взгляд был сосредоточен на камне. — Я хорошо знаю свое дело. Через световые кристаллы, впаянные в каменной кладке, я могу проецировать общую картину преступления. Но не стоит забывать, что всякое воспоминание узника подкреплено эмоционально и гашение этих эмоций сопровождается для меня сильнейшей головной болью. Так вот, в какой-то момент этих эмоций у девушки не стало! Совсем! Были просто выведенные на экран картинки.
— Так ведь степень эмоциональности у всех разная.
— Согласен, только я в состоянии уловить любые эмоции, но с ней все было иначе… Это как взять в руки увесистый камень и не почувствовать его веса.
— Говоришь, у тебя есть все основания полагать, что девушка «иная»?! — медленно, еще не веря своим ушам, спросил командор. Остатки сна сняло как рукой.
— Ну конечно! И более того, я призываю тебя использовать ее, чтобы спасти свою дочь!
Цонс посмотрел на картину, висевшую на стене. С холста весело улыбалась маленькая Ликерия, дочь командора крепко обнимала свою мать. Художник запечатлел красавицу Ноэми, сидящую с дочерью в лазоревых волнах барвинка.
Ноэми была удивительной женщиной — нежная, хрупкая как первоцвет, и в то же время стойкая духом — она безоговорочно доверяла в своей жизни лишь двум вещам: слову мужа и своей интуиции. Ее уход стал ударом для всех. Тогда в нелепую случайность, обернувшуюся смертью, было сложно поверить. Как сейчас сложно смириться с тем, что единственному ребенку командора предстоит связать себя узами брака с могущественным королем лариусских земель, и ровно на год стать для него донором жизненной силы. Это сулило вечно жизнерадостной Лике долгую и мучительную смерть.
— Конечно, выкрасть «иную» задача не из легких, особенно после того, как Совет уже объявил о ее публичном сожжении на празднике Солнечной короны…
— Ты сдал отчет… — казалось, ничто на свете не способно было сломить дух командора. Ощущения, которые испытал Хонор в тот момент, были такие, словно его подхватил ветер надежды и от всей души приложил о скалу.
— Я не мог тянуть. Ты ведь знаешь, я у Совета на коротком поводке.
— За освобождением этой девушки маячит виселица. Это чистой воды… безумие! Изолятор защищен так, что и таракану не проскользнуть без ведома смотрителей. К площади ее сопроводят назначенные Советом мастера меча и магии, каждый с отличительными знаками. Десятка два, если не больше…
— Значит, остается сама площадь.
— Дохлое это дело.
— И все таки нам стоит рискнуть, — недвусмысленно дал понять Цонс, что он в деле.
В воздухе повисла некая недосказанность.
— Это не все? — спросил командор.
Менталист улыбнулся своей непроницаемой улыбкой.
