Брюлей согласно кивнул. Доул промолчал. Он снова задымил.Сидевший за столом Даббс быстро сказал:
— Три самых лучших аналитика Европы против маньяка.Думаю, у «стаффордского мясника» нет ни одного шанса.
— Сначала его нужно найти, и желательно до того, как онубьет еще одну женщину, — напомнил Брюлей. — Я так понял, что тыполетишь вместе с нами в Италию? — обратился он к Дронго.
— Да, — ответил тот, — обязательно. Я нелюблю патетики, но это наш долг, комиссар. И вы знали с самого начала, что япоеду с вами. Даже если бы маньяк решил проявить себя в любой другой точкеЕвропы.
— А вы не подумали, что он специально послал такоесообщение? — вдруг спросил Даббс, обращаясь ко всем троим экспертам.
— В каком смысле? — не понял Доул.
— Что, если это западня? Западня для одного извас? — предположил Даббс.
Эксперты переглянулись и молчаливо предоставили правоответить комиссару Брюлею.
— Нет, — сказал комиссар. — Ему важно непросто убить, но еще и получить при этом удовольствие. Боюсь, наши старые телаему его не доставят.
— Я не был бы так категоричен, — наконец пошутилДронго, — мое тело ему может понравиться больше, чем ваше, месье комиссар.Вы не учитываете огромную разницу в возрасте.
— Хорошо, — согласился комиссар, — отдадимему вас — нашего молодого друга. Только в любом случае убийца будет охотитьсяна женщину. Из этого и следует исходить.
— Когда он отправил свое сообщение из Кельна, он как-тоего подписал? — поинтересовался Дронго.
— Да, — ответил Даббс. — И довольно необычно— Ангел Боли. Вот так поэтично.
— Неужели он читал Гумилева? — нахмурилсяДронго. — Может, он из эмигрантов.
— Я вас не понял, — признался Вирджил Даббс.
— У русского поэта Гумилева есть такое стихотворение.Правда, написал он его очень давно. Девяносто лет назад. И посвятил егоженщине.
— Возможно, совпадение, — предположил Даббс.
— А если нет? — вставил Доул. — Нужно будетеще раз проверить.
— Когда мы вылетаем в Италию? — задал последнийвопрос Дронго.
— Завтра утром, — ответил Брюлей. — Мы ужезаказали билеты и для тебя тоже.
Глава 4
В эту ночь Дронго спал плохо. Способность видеть цветные сныбыла одной из его особенностей, но самое поразительное заключалось в том, чтоон почти всегда помнил свои сны. Вот и теперь ему всю ночь снились жертвыманьяка, а их лица неуловимо напоминали Джил. Утром в аэропорту Дронго былмрачнее обычного. Комиссар Брюлей обратил внимание на его состояние.
— Ты плохо спал? — спросил он.
— Я вообще плохо сплю перед полетами, — призналсяДронго, — не люблю летать.
— Вот этого я о тебе не знал, — пробормоталкомиссар. — В следующий раз попрошу, чтобы тебе заказали билет на поезд.
— Надеюсь, следующего раза не будет, — улыбнулсяДронго.
В салоне самолета его место оказалось рядом с МишелемДоулом. Англичанин сел в кресло, испытывая явный дискомфорт от того, что неможет насладиться своей трубкой. В самолетах почти всех европейских компаний наборту курить запрещено. Дронго попросил у стюардессы стакан водки и томатныйсок с лимоном. Доул удивленно приподнял бровь.
— А мне только газированную воду, — попросил он.
Стюардесса выполнила заказ обоих пассажиров. Дронго смешалводку с томатным соком и залпом выпил.
— Вы нервничаете? — поинтересовался Доул.
— Из-за полета, — пояснил Дронго, — не люблюлетать.
— В Европе это всегда не так далеко, — напомнилДоул, — легко пережить. Я тоже не особенно люблю самолеты, но зато этосамый быстрый способ передвижения из всех, которые доступны нам в началедвадцать первого века.
— Прогресс, — горько заметил Дронго. — Зато вдвадцать первом веке появляются такие маньяки, как «стаффордский мясник».Раньше его остановили бы на первой же границе и мы имели бы точную картину всехего перемещений. А сейчас он свободно путешествует по Европе, пользуясь своимстатусом. Я все время пытаюсь себе представить, что он чувствует, как выглядит.
— И что-нибудь придумали? — полюбопытствовал Доул.
— Мне почему-то кажется, что он брюнет. В крайнемслучае шатен, но никак не блондин.
— Италия, — мгновенно понял Доул.
— Да. И он не должен особо выделяться в толпе. Если быон имел достаточно яркую внешность, отличающую его от южных итальянцев, то невыбрал бы Италию. И не появлялся бы в южной Франции или в Испании.
— Мы об этом думали. Но среди англичан тоже много людейс темными волосами. Среди европейцев встречаются разные типы. А как вы думаете,почему он прихрамывает? Может, инвалид?
— Я обратил внимание на слова комиссара. Возможно, унего были какие-нибудь травмы, которые сказались на его сексуальной активности?Или он прихрамывал именно в тот день, когда его видели? Не знаю. С однойстороны, такой маньяк может иметь некую физическую ущербность. Но с другой, ондолжен быть достаточно сильным и уверенным в себе человеком, если решаетсясовершать свои преступления в разных местах Европы. Обычно маньяки так недействуют, они пытаются заманить женщин к себе.
— Поэтому я и сказал, что он достаточно мобильныйчеловек, — нахмурился Доул. — После преступлений, совершенных вАнглии, у него появилась некая уверенность, на которую мы обратили вниманиевместе с комиссаром. Все три преступления в Англии и Шотландии зафиксированырядом с железнодорожными вокзалами. Тогда наш «мясник» еще боялся отойти далекоот станций, как будто они связывали его с возможностью бегства. А уже вАнгулеме вышел в город и начал охоту, оторвавшись от станции.
— Может, он железнодорожник? — предположилДронго. — Может, надо проверить всех железнодорожников, работавших наместных линиях в период, когда совершались убийства?
— Мы проверили все возможные варианты, — ответилДоул, — всех служащих, всех проводников, машинистов, стюардов в вагонахпервого класса. Проверяли три месяца, но не нашли никакой зацепки.
— Если ему лет сорок или сорок пять, значит, первоепреступление в Стаффорде он совершил примерно в двадцать пять или двадцатьшесть лет. А что он делал до этого? Может, на его счету другие убитые женщины?
— Мы просмотрели все преступления, совершенные до девяностопервого года, — пояснил Доул, — но раньше таких жертв в полиции небыло зарегистрировано. Вы же видели фотографии. Там очень специфическиеразрезы, как будто работал художник. Словно чертил и любовался своей работой.Кстати, всех художников мы тоже проверили. И всех зарегистрированных больных,страдающих различными маниями и отклонениями. Но ничего не нашли. Поэтому мытак и встревожены. А «мясник» между тем начал меняться. Почувствовалуверенность. И его как будто подменили. Я провел несколько дней с экспертами,все пытался понять, может, под именем «стаффордского мясника» действует ужедругой человек. Но все эксперты считают, что это один и тот же тип. Нет, несчитают — они в этом уверены. А это самое опасное. «Мясник» начал искать жертвыв Интернете, ему хочется славы, известности. Он уже посылает нам фотографиисвоих жертв, бросает вызов. Это абсолютно нетипичный случай.
