Но, то я, ни разу не леди и совершенно не аристократка, а то — девушка из древнего рода, приближенного к императору. Странно. И непонятно. Несмотря на то, что сама я считала себя барышней довольно раскрепощенной и лишенной большей части предрассудков, матушкино воспитание все же сказывалось. Даже три года в магической академии, среди студентов, которые практически начисто были лишены такого понятия как этикет и приличия, я не смогла полностью избавиться от матушкиного воздействия. И пусть в кругу друзей-магов старалась «держать планку» и слишком сильно не выделяться, некоторые моменты все же обошли меня стороной.
Так, например, я все же не решилась избавиться от девственности на спор, как то сделали все три мои лучшие подруги по академии. Вот как-то… не решилась и все тут. Наверное, раскрепощенность и свобода нравов, все же тесно связана с уровнем магического потенциала. А у меня этот самый уровень настолько низкий, что моих способностей хватит разве что на то, чтобы запустить магическую музыкальную шкатулку. Даже удивительно, что мне позволили отучиться целых три года — базовый курс, который проходят все маги, поступившие в академию. Раньше, чем после третьего курса даже самых отпетых прогульщиков и двоечников не исключают.
Хотя, оно и неудивительно, что в академию меня приняли, даже когда уровень магического потенциала измерили. Попробовали бы они не принять дочку самого Антуана Сольера.
Я вздохнула и загрустила, как было всегда, стоило мне вспомнить об отце. Папенька мой происходил из рода совершенно не знатного в плане всех этих титулованных заморочек, но довольно-таки известного, уважаемого и почитаемого. Магическая династия — это не шутки, совсем-совсем не шутки. Это даже не просто почет и уважение — это почти императорское благоволение и всеобщее поклонение. Магов в нашей империи предостаточно и они бывают разные, маги в смысле, сильные и слабые, талантливые и так себе, ни о чем. Но вот с магическими династиями как-то сложно все, потому как магия, она по наследству не передается. Вернее у всех не передается, а вот у рода Сольер до недавнего времени передавалась. Единственным исключением из этого правила стал дядя Филипп. Ему семейного дара не досталось от слова совсем, но он вот как-то не слишком этим опечалился и нашел себя в журналистике.
«Голос Тайра» дядя Фил создал сам. Да, у него была поддержка семьи и связи, да, его куда как милостивее встречали в различных инстанциях, поскольку род Сольер довольно-таки известный, но, тем не менее, газету мой родственник создавал сам. Своим трудом, потом и кровью. Наверное, именно поэтому, когда «Голос» стал самым популярным изданием в империи и начал приносить нешуточный такой доход, дядя Фил так и не оставил кресло главного редактор — он просто не мыслил себя без всего этого.
Но то дядя, а вот папенька мой, он как раз получил щедрую порцию магического сольеровского дара. Его до сих пор называют не просто талантливым — гениальным изобретателем. К слову, вот этот самый солан, в котором я сейчас трясусь по столичным улицам, есть ни что иное, как изобретение моего дражайшего папеньки. Его даже назвали в честь отца — Сольер Антуан — солан. Император за безлошадную повозку, работающую на каком-то там магически измененном топливе, моему родителю даже титул давал, правда, папенька отказался, и гордо подхватив меня и матушку, убрался в закат. Ну, то есть, на юг, чтобы «творить, не отвлекаясь на всякие там мелочи».
Угу, это он императорское благоволение мелочью обозвал. Его величество, правда, не обиделся… или обиделся, но ничего поделать не успел, поскольку, папенька мой трагически погиб даже не дожив до того счастливого момента, как соланы войдут в обиход. Ну и соответственно, патент на изготовление уникального средства передвижения, был подарен императорскому дому, поэтому особых денег ни папенька, ни я, как его единственная наследница не получили. Нет, не хочу сказать, что нас с матушкой бросили на произвол судьбы. Пожизненное содержание, назначенное императором, парочка ферм и поместье, дающее вполне себе приличный доход, тоже значат немало.
К тому же, спустя два года после смерти отца, матушка весьма успешно вышла замуж за местного промышленника-южанина и живет теперь с ним и двумя сыновьями-близнецами, забот не зная. Это мне дома не сиделось и замуж за сынка компаньона моего отчима не хотелось, вот я и подалась в столицу, к дяде Филу, а там и в академию, поскольку какие-то крохи сольеровского дара мне все же перепали.
Но, увы, стать великой магичкой мне совершенно не светило и это понимали все, а потому, принять на обучение меня все-таки приняли, но после третьего курса быстренько выпроводили с общим дипломом. Куратор наш, мэтр Андаризи на выпускном даже скупую мужскую слезу пустил, когда понял, что больше меня среди студентов не увидит. От радости, не иначе, потому что крови мы за три года друг другу попортили изрядно.
Я вздохнула и покосилась на проснувшуюся уже столицу. Утро было в самом разгаре, до полудня, когда солнце находится в зените, и жарит особенно сильно, еще было прилично времени, но духота все одно чувствовалась. Передернув плечами, снова задумалась.
На этот раз, все же о леди Нейрос.
Итак, что мы имеем. Леди Ариэлла Нейрос, дочь лорда Майкла Нейроса и леди Анны, в девичестве Ларинстей, жила в апартаментах многоквартирного элитного дома. Сначала я удивилась, почему эта дамочка не изволила проживать в фамильном особняке, но узнав ее род занятий, это стало понятно. К сожалению, господин Молар не смог дать мне каких-либо исчерпывающих сведений.
— Страшное семейство, милая моя, — качал головой старый сплетник. — Страшное. И очень злопамятное.
И вот немного подумав, я тоже пришла к выводу, что это и в самом деле так. Просто, почти про всех аристократов в газетах пишут. И не просто пишут, а смакуют подробности, иной раз, даже перевирая их. А вот про Нейроса в газетах почти не писали, а если и писали, то только как про Главу Совета. Даже о том, что дочь такого высокопоставленного аристократа лерана, никто и словом не обмолвился, а уж я-то знаю журналистскую братию. Этих хлебом не корми, дай только какую-нибудь сплетню в народ пустить или грязное белье сильных мира сего прополоскать на всю империю. А коль про род занятий леди Нейрос младшей никто не соизволил обмолвиться, то, что это значит? А значит это, что никто не желает связываться с семейством досточтимого Главы. А это уже не шутки, поскольку у нас с империи гласность и все такое и даже про императора иной раз такое могут понаписать, что ужас просто.
Итак, я потерла подбородок и подвела итоги.
Лераны появились в Империи Рагвар лет пятьдесят назад, когда предыдущая наша императрица, поборница морали и нравственности при дворе, весьма обеспокоилась вспышкой венерических заболеваний среди представителей аристократии. А все потому, что желая получить легкодоступного удовольствия, молодые, и не очень, господа искали острых ощущений в домах терпимости или попросту — борделях. А тамошние барышни не слишком сильно заботились о собственном здоровье.
Напуганная происходящим и понимая, что в принципе запретить своим приближенным искать удовольствий в подобных местах она не может, императрица пожелала легализовать этот бизнес. И подошла она к этому с поистине императорским размахом. Обычные ночные бабочки и обитатели «веселых домов» не имели права называться леранами. Для того чтобы получить этот «титул» необходимо было не только заплатить взнос в императорскую казну, для получения лицензии, но и ежегодно отчислять туда процент от прибыли. Также для подобных «леди» предусматривался ряд правил, которые они должны были неукоснительно выполнять, в противном же случае, если наблюдатель (а с возникновением правил возникла и собственно необходимость в службе, которая будет следить за их исполнением) выявит факт нарушения какого-либо из установленных нерушимых положений, то тогда имеет право либо назначить штраф либо и вовсе лишить такую несознательную лерану лицензии.
