Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
И да, вот он: пульт управления.
Красивая лакированная шкатулка из красного дерева, густо-коричневого и как будто мерцающего алыми искрами под слоем лака. Примерно пятнадцати дюймов в длину, около фута в ширину, а в высоту вдвое меньше. На крышке – шесть кнопок в три ряда по две и еще по одной с двух сторон от рядов. Всего восемь штук. Пары такие: светло-зеленая и темно-зеленая, желтая и оранжевая, синяя и фиолетовая. Одна одиночная кнопка – красная. Другая – черная. Есть еще два рычажка по краям и что-то похожее на прорезь посередине.
На мгновение Гвенди забывает, где она и сколько ей лет – забывает о том, что на свете есть добрый и чуткий человек по имени Райан Браен. Ей снова двенадцать, она сидит на полу перед шкафом у себя в комнате, в маленьком городке Касл-Рок, в штате Мэн.
У нее за спиной раздается громкий стук в дверь. Гвенди чуть не теряет сознание.
9
– У вас все в порядке, госпожа конгрессмен? Я стучала, вы долго не отзывались.
Гвенди отступает от двери, впуская секретаршу в кабинет. В руках у Беа поднос с едой. Она ставит его на стол и оборачивается к начальнице. Если Беа и заметила серебряный доллар, то не подала виду.
– У меня все в порядке, – говорит Гвенди. – Но мне немного неловко. Я читала отчеты и, кажется, задремала.
– Наверное, вам что-то снилось. Я слышала, как вы стонали.
Если бы вы знали, думает Гвенди.
– Вы уверены, что у вас все в порядке? – снова спрашивает Беа. – Вы меня извините, но вид у вас странный. Вы какая-то бледная и напуганная, как будто увидели привидение.
В самую точку, думает Гвенди и с трудом подавляет нервный смешок.
– Сегодня утром я бегала дольше обычного и почти не пила воды. Наверное, у меня обезвоживание.
Беа хмурится, явно не убежденная.
– Я принесу вам побольше воды. Сейчас вернусь. – Она идет к двери.
– Беа?
Беа останавливается на пороге и оборачивается к Гвенди.
– Кто-нибудь заходил ко мне в кабинет, пока я была на совещании?
Беа качает головой:
– Нет, мэм.
– Вы уверены?
– Да, мэм, – говорит Беа, обводя взглядом кабинет. – Что-то не так? Нужно вызвать охрану?
– Нет-нет. – Гвенди подходит к секретарше и мягко выпроваживает ее из кабинета. – Но, может быть, нужно вызвать врача, а то в последнее время меня всегда клонит в сон после обеда.
Беа улыбается, но как-то бледно и неубедительно, и идет за водой.
Гвенди закрывает дверь и возвращается к шкафу для бумаг. Она знает, что у нее мало времени. Она снова встает на колени и выдвигает нижний ящик. Пульт никуда не исчез. Он по-прежнему там: буквально искрится в ярком электрическом свете и ждет ее.
Гвенди тянется к нему двумя руками, но замирает в нерешительности. Ее пальцы застывают в паре дюймов от полированной поверхности. Она чувствует, как волоски у нее на руках встают дыбом. Слышит какой-то едва различимый шепот в самых глубинах сознания. Собравшись с духом, она осторожно вынимает из ящика пульт. И как только берет его в руки, ее накрывает волной воспоминаний…
10
Когда Гвенди была маленькой, каждое лето – обычно ближе к Четвертому июля – папа вытаскивал с чердака старую картонную коробку с надписью «СЛАЙДЫ». Он торжественно ставил старенький диапроектор на журнальный столик в гостиной, вешал проекционный экран перед камином и выключал свет. Для него это было большое событие. Мама делала лимонад и готовила попкорн. Каждый слайд папа сопровождал небольшим рассказом, включив, как он выражался, «свой лучший голливудский голос», и устраивал театр теней в перерывах. Гвенди обычно сидела на диване между мамой и папой, но иногда к ним приходили соседские детишки, и тогда Гвенди сидела на полу перед экраном вместе со своими друзьями. Кое-кто из ребят откровенно скучал и уходил, не досидев до конца, под каким-нибудь благовидным предлогом («Ой, извините, мистер Питерсон, но я только что вспомнила, что обещала маме убраться в комнате»), но Гвенди никогда не бывало скучно. Ее завораживали картинки на экране и истории, изображенные на этих картинках.
Как только Гвенди касается пульта – впервые за пятнадцать лет, – у нее перед глазами проносится серия ярких картинок наподобие папиного слайд-шоу. Каждая картинка рассказывает свою собственную тайную историю.
– 22 августа 1974 года, и незнакомый мужчина в черном пиджаке и аккуратной маленькой черной шляпе запускает руку под скамейку в парке Касл-Вью и вынимает холщовый мешок на завязках. Открывает его и достает очень красивую лакированную шкатулку из красного дерева…
– раннее утро в начале сентября, Гвенди стоит перед шкафом у себя в комнате и одевается в школу. Закончив одеваться, она кладет в рот крошечную шоколадку и закрывает глаза от восторга…
– средняя школа; Гвенди разглядывает себя в большом зеркале и понимает, что она не просто хорошенькая, а настоящая красотка, и она больше не носит очки…
– предпоследний класс; Гвенди сидит на диване в гостиной и с ужасом смотрит на телеэкран, где сменяют друг друга кошмарные кадры с распухшими, облепленными мухами трупами…
– поздняя ночь, в доме по-кладбищенски тихо, Гвенди сидит в темноте у себя на кровати, скрестив ноги, держа на коленях пульт управления; она сосредоточенно жмурится и жмет большим пальцем красную кнопку, а потом напряженно прислушивается в ожидании грохота…
– теплый весенний вечер, Гвенди истошно кричит, два молодых парня, сцепившись в драке, врезаются в ночной столик, сбивают на пол косметику и расчески, а потом падают прямо в открытый шкаф, срывая вешалки с одеждой, и тощая, грязная рука с синими татуировками, оплетающими тыльную сторону ладони, хватает пульт управления и обрушивает его углом вниз прямо на голову парня Гвенди…
Гвенди хватает ртом воздух и возвращается в Вашингтон, в «здесь и сейчас» – и медлить нельзя ни секунды. Она на четвереньках ползет к столу, и ее рвет прямо в мусорное ведро.
11
Ввиду непомерно высоких расходов на содержание жилья в двух разных штатах многие депутаты первого года созыва вынуждены либо снимать крошечную конуру по безбожно завышенным ценам (большинство этих квартир располагается в сырых подвалах без вентиляции), либо арендовать таунхаус или большую квартиру вскладчину с многочисленными соседями. Многие именно так и делают и не ропщут. Все равно они редко бывают дома. Они работают допоздна и приходят домой только принять душ и поспать или, если повезет, поесть без спешки.
Гвенди Питерсон не пришлось выбирать из двух зол. Благодаря успеху ее романов и последующих экранизаций она может позволить себе без каких-либо финансовых затруднений снять трехэтажный таунхаус в двух кварталах от здания конгресса. Но ей все равно неудобно перед коллегами за роскошные жилищные условия, и если кому-то вдруг негде остановиться, она всегда предлагает переночевать у нее.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
