Ах, Жюльетта, если бы только ты, так же как и я, моглаобрести счастье в злодействе — а я не скрываю, что наслаждаюсь подобнойжизнью, — если бы, повторяю, ты нашла в преступлении ту же радость, чтонахожу я! Тогда со временем оно станет твоей привычкой, и, в конце концов, тынастолько сольешься с ним, что не сможешь прожить и дня без этого пьянящегонапитка. Тогда все придуманные людьми условности покажутся тебе смешными, итвое мягкое, но тем не менее грешное, сердце привыкнет к тому, что порочначеловеческая добродетель и добродетельно то, что люди называют злодейством.Сделай так, и перед тобой откроются новые перспективы, новый волшебный мир;всепожирающий пожар разгорится в твоем теле, и забурлит тот заряженныйэлектричеством сок, в котором находится жизненная сила. Тебе повезло, что тыможешь жить в светском обществе, чего лишила меня моя злосчастная судьба,каждый день у тебя будут все новые и новые возможности, и их реализациякаждодневно будет наполнять тебя неземным чувственным восторгом, похожим набезумие. Все люди, все окружающие будут взирать на тебя как твои рабы,закованные в цепи и предназначенные для того, чтобы насытить твою извращеннуюдушу. Не будет никаких обязанностей, никаких пут и препятствий, сковывающихтебя, все они исчезнут в мгновение ока, растворятся в океане твоих желаний. Иникакой голос больше не будет с укором взывать со дна твоей души, надеясьсломить тебя и украсть твою радость. Никогда предрассудки не будут мешатьтвоему счастью, разум сметет все границы, и, гордо подняв голову, ты пойдешь подороге, густо усыпанной цветами, и будешь шагать до тех пор, пока, наконец, недостигнешь вершин разврата. Вот тогда ты увидишь, как глупо было все то, что впрошлом диктовали тебе от имен» Природы; ты будешь насмехаться над тем, чтоглупцы называют ее законами, ты будешь попирать их ногами, с наслаждениемстирать их в порошок, и вот тогда— то ты свысока посмотришь на эту Природу,униженно и льстиво улыбающуюся тебе, перепуганную до полусмерти страхомнасилия; ты увидишь, как эта низкая девка поджаривается на огне твоих желаний,как она будет на брюхе ползать перед тобой, умоляя заковать ее в цепи, будетпростирать к тебе руки, желая стать твоей наложницей; сделавшись твоей рабой, ане твоей госпожой, она вкрадчиво будет наставлять тебя, как еще сильнееистязать ее, как будто самоуничижение — единственное ее наслаждение, и тольконаучив тебя, как довести ее мучения до высших пределов, она сможет навязатьтебе свою волю. Не мешай ей. Как только ты достигнешь этого, не сопротивляйсясвоим порывам; как только ты узнаешь, как господствовать над Природой,ненасытной в своих требованиях к тебе, она поведет тебя дальше, от ступени кступени, от одного извращения к другому, и все они будут лишь шагами к запредельнымвысотам, но вершины ты так и не достигнешь — ты будешь неуклонно подниматься кней, и твоей верной помощницей на этом пути будет сама Природа. Как шлюха изСибариса,[10] которая из кожи лезет, «чтобы возбудить того, ктоее купит, она охотно подскажет тебе сотню способов осквернить и покорить ее, ивсе это для того, чтобы сильнее затянуть тебя в свои сети, чтобы окончательносделать тебя своей собственностью. Но повторяю: один лишь намек насопротивление с твоей стороны, только один нерешительный жест — и все пропало,ты потеряешь все, чего достигла до сих пор своей порочностью. Наслаждайся,иначе ты не получишь ничего и ничего не узнаешь; если будешь робкой инерешительной с ней, Природа ускользнет от тебя навсегда. А пуще всего берегисьрелигии — ничто так не искушает нас, как вредоносные религиозные выдумки.Религию можно сравнить с Гидрой, чьи срубленные головы тут же отрастают снова;она непрестанно оболванивает того, кто недостаточно решительно нарушает еепринципы. Всегда существует опасность, что иные нелепые идеи насчетфантастического Бога, которыми оболванивали наши детские мозги, возвратятся кнам, чтобы мешать нашему повзрослевшему воображению, когда оно будет свободнопарить на седьмом небе. Ах, Жюльетта! Забудь, выбрось из головы само понятиеэтого бесполезного и смешного Бога! Его существование — это туман, которыйможно рассеять при малейшем усилии ума, и ты никогда не будешь знать покоя,пока эта отвратительная химера держит в своих лапах твою душу, нечаяннопопавшую в ее сети. Не переставай обращаться к великим мыслям Спинозы илиВанини, автора „Системы Природы“. Мы будем изучать их, будем анализировать ихвместе — я обещаю тебе дать авторитетные работы на эту тему; мы вместе будемнаслаждаться этими авторами и проникнемся их духом и их мудростью. Как толькотебя вновь посетят сомнения, обратись ко мне, и я направлю тебя на путьистинный. Когда твой разум достаточно закалится и станет непреклонным, тыбудешь следовать за. мной в своих делах и по моему примеру никогда больше непроизнесешь имя этого мерзкого Божества — разве что с отвращением ипроклятьями. Признание этого, в высшей степени жуткого призрака являетсяпороком, непростительным для человека. Я могу простить любые капризы, самыенелепые и глупые поступки, я готова сочувствовать и потакать всем человеческимслабостям, но никак не могу равнодушно видеть, как человек возвеличивает эточудовище, и никогда не прощу человеку, который добровольно заковал себя втяжелые цепи религии, который безвольно бредет, опустив глаза вниз и вытянувшею, чтобы сунуть ее в поганый ошейник, изготовленный одной лишь Собственнойглупостью. Что стало бы со мной, Жюльетта, если бы меня не привело в ужасотвратительное учение, основанное на признании Бога; простое упоминание о немприводит меня в ярость; когда я слышу его имя, мне кажется, что вокруг меняначинают трепетать тени всех тех страдальцев, которых смел с лица земли этотужасный предрассудок. И эти страдающие тени отчаянно взывают ко мне, умоляютменя употребить все дарованные мне силы и возможности на то, чтобы искоренить вдуше моих собратьев по разуму химерическую идею, которая принесла стольконесчастий.
Мадам Дельбека остановилась и обеспокоенно поинтересовалась,насколько далеко я сама зашла в этом заблуждении.
— Я еще не приняла первого причастия, — отвечалая.
— Тем лучше! — И она заключила меня в своиобъятия. — Тем лучше, мой ангел, я охраню тебя от этого идиотскогоритуала. И если тебя об этом спросят на исповеди, говори, что ты еще не готова.Мать— монахиня, отвечающая за новеньких, — моя подруга, и ее положениезависит от моей благосклонности. Я скажу ей, и тебя оставят в покое. Что жекасается мессы, тебе придется там появляться вопреки нашему желанию. Кстати, тызаметила эту маленькую библиотечку? — вдруг спросила она, показывая напару дюжин томов в красных сафьяновых переплетах. — Я пришлю их тебе, и тысможешь почитать эти мудрые книги во время той скучнейшей церемонии. Они вкакой-то мере облегчат тебе эту пренеприятнейшую обязанность.
— О, моя наставница! — вскричала ярастроганно. — Как я вам обязана! Мое сердце и мой разум уже устремляютсяк источнику, который вы мне обещаете… Знайте же, что, хотя ваши речи были дляменя новостью и новостью приятной и неожиданной, я в очень раннем возрастепочувствовала отвращение к религии и с великой неохотой исполняла ее обряды. Выне можете себе представить, как я рада услышать, что вы собираетесь расширитьмой кругозор! Увы, до сих пор я не слышала философских рассуждений насчет этогоидолопоклонства, а свой скромный запас религиозной нечестивости скопила толькоблагодаря подсказкам Природы.
