Между тем отважный Дон Кихот, пустив коня в галоп, поскакал на врага. Венькина лошадка, понеслась за ним во всю прыть. Венька понял, что ее не остановить, и ему не оставалось ничего другого, как посмотреть опасности в лицо. Он вскинул голову и… прыснул от смеха. Вместо великанов перед ними стояли ветряные мельницы. В тот же миг копье Дон Кихота, вонзенное в крыло мельницы, разлетелось в щепки, а всадник в весьма жалком положении оказался на земле.
Когда Венька и Санчо Панса помогли рыцарю подняться, тот посмотрел на Веньку и покачал головой:
— Вот видите, злой волшебник превратил великанов в ветряные мельницы, дабы лишить меня плодов победы. И так всякий раз. Скажите мне, отважный кавальеро, почему вы смеялись?
— Кажется, я понял, что значит смотреть на опасность другими глазами, — ответил Венька.
— Я вижу, вы заслуживаете рыцарского звания и я готов посвятить вас в рыцари! — воскликнул Дон Кихот. — Вы сможете, не таясь, носить свой меч за поясом. Подайте его сюда, — скомандовал рыцарь.
Венька с удивлением увидел, что из дорожной сумы, притороченной к седлу его лошадки, торчит рукоять меча. Он вытащил меч и протянул его славному идальго. Церемония посвящения в рыцари началась. Она проходила прямо возле ветряных мельниц и была на редкость торжественной. Венька встал на одно колено, Дон Кихот возложил ему на плечо меч и торжественно произнес:
— С сего дня кавальеро Вениамин Венька посвящается в члены ордена рыцарей не знающих страха и будет носить славное имя Вениамин Дон Венько.
Принимая меч из рук прославленного рыцаря, новоиспеченный Дон Венько решился спросить:
— Рыцарь боится только одного — потерять свою честь, — ответил Дон Кихот и добавил, — Мальчик, ты что, от класса отстал?
Впрочем, это был уже другой голос. Венька снова очутился в музее. Рядом с ним стояла дежурная по залу в синем форменном костюме. Ни пони, ни Дон Кихота с его оруженосцем не было и в помине. Посреди зала на коне восседал пустой музейный рыцарь в сверкающих доспехах. У Венькиных ног лежал открытый портфель, а в руке Венька крепко сжимал линейку.
— Я сейчас их догоню, — сказал Венька, который все еще не мог понять, было ли все на самом деле, или ему привидилось. Он сунул линейку в портфель, и побежал искать свой класс, забыв про Калошу. Но, наверное, даже если бы он про нее вспомнил, то все равно не нашел бы на прежнем месте, потому что Калоша уже отправилась по своим делам дальше.
ГЛАВА 6. ВОТ ТАК ЯРМАРКА!
Калоша не задерживалась возле витрин с экспонатами, и скоро нагнала ребят из Венькиного класса. Она тотчас же увидела того, кого искала. Севка со скучающим видом стоял поодаль, и пока учительница рассказывала детям про способы изготовления серебряной скани, он с тоской глядел, как за окном купаются в луже голуби.
— Скучаешь? — спросила его Калоша.
Севка обернулся и от неожиданности присел на корточки.
— Это ты, что ли, говоришь? — удивленно спросил он, почесывая затылок.
— Ну я, — подтвердила Калоша.
Севка возбужденно потер ладони:
— Вот это я понимаю — музей! А то тут такая скукотища — мухи дохнут. Знаешь, я тебя с собой возьму. Буду за деньги показывать.
Севка протянул руку и хотел было схватить Калошу, но та проворно отскочила в сторону и фыркнула:
— Вот еще! А я-то хотела тебе предложить где-нибудь повеселиться.
— Да ну? Это я люблю. А где? — заинтересовался Севка.
— Где угодно! — махнула резиновой ручкой Калоша.
Севка ткнул в витрину, где стояла расписная палехская шкатулка с изображением веселой ярмарки, и сказал:
— Вот бы куда попасть! Там не соскучишься!
— Ну, что ж, можно отправиться и на ярмарку, — согласилась Калоша.
— А не врешь? — недоверчиво спросил Севка.
— Запомни раз и навсегда, что бы я ни говорила, я права всегда и во всем, — подбоченившись, произнесла Калоша.
— Почему? — недоуменно спросил Севка.
— Глупейший вопрос! Потому что я правая. Так что, отправляемся на ярмарку или нет? — она с вызовом посмотрела на Севку.
— Спрашиваешь! Конечно, отправляемся, — закивал он.
— Тогда надевай! — Калоша пододвинулась к Севке. Тот сунул в нее ногу, и…
Севка глянул на себя и обомлел. Вместо кроссовок на нем были настоящие лапти, плетеные из лыка, а вместо свитера — расшитая сатиновая рубаха. И стоял он не в музее, а на базарной площади.
— Ну и ну! — воскликнул Севка. Такая экскурсия была ему по душе.
Вокруг жизнь бурлила вовсю. Шла оживленная торговля. Живописные бабы расхаживали меж рядов в цветастых платках, а барышни в шляпках с шелковыми лентами. Мужики толпились возле скобяной лавки, а кто побогаче примерялись к лошадям. Торговцы нахваливали товар на разные голоса:
— Кому яблочки наливные, садовые, сахарные…
— Пряники медовые, шутка сказать — пудовые…
— Постиричь, побрить, ус поправить, молодцом поставить…
— Эх, с коричкой, с гвоздичкой, с лимонной корочкой…
К Севке подошел мальчишка, росту небольшого, на носу веснушки, вихор на макушке:
— А ты что же, нездешний будешь? — спросил он, поглядывая на Севку.
— Не-е. А куда это я попал? — спросил Сенька.
— Места эти знатные. Справа деревенька Какаукнеца, слева хуторок Такоткликнеца, а здешнее село знаменитое, его каждый знает. Позаслугам называется. Тут у нас в базарный день ярмарки проходят.
— Чего-то я про ваше знаменитое село не слыхал, — усмехнулся Севка.
— Неужто ты никогда и по заслугам не получал? — удивился мальчишка.
— Вот сейчас ты у меня получишь, — запетушился Севка и погрозил мальчишке кулаком. Тот мгновенно скрылся в толпе, только рыжий вихор мелькнул, а Севка пошел глазеть на ярмарку.
— Чего почем тут у вас продается? Товар-то, небось, так себе? говорил он, с хозяйским видом прохаживаясь между рядов.
Вдруг внимание Севки привлекла болшая толпа. Народу собралось видимо-невидимо, а за чем очередь — неизвестно.
— Чего дают-то? — спросил Севка.
— Деньги, — ответили ему из толпы.
— Не может быть, чтобы деньги раздавали? — не поверил Севка и, отчаянно работая локтями, стал протискиваться в середину толпы. Там пихнул, там толкнул, там на ногу наступил, там затрещиной угостил, мало помалу добрался он до первого ряда. Видит, стоит мужик в красной сатиновой рубахе, и товар нахваливает:
— Подходи, налетай,
что заслужишь, получай.
Задаром раздаю, кому рубь, кому алтын.
