Элизабет еще не успела опомниться, а он уже захлопнул дверьи помог ей раздеться.
Повесив шубку в нишу, он повернулся и, глядя на ееперепуганное лицо, невинно спросил:
— Что-нибудь случилось?
Она ответила, тщательно подбирая слова:
— Мистер Дервилл, я признательна вам за помощь, но, ксожалению, не могу пригласить вас. Я уже говорила, вечер был утомительным, мненадо выспаться.
Она потянулась к двери, чтоб открыть ее, но он ловко поймалдевушку за запястье.
— Прежде чем выставить меня на улицу, — насмешливо произнесон, — может, хоть кофе предложите?
Элизабет остолбенела.
Нет, похоже, его не выставить, пока сам не уйдет.
— Хорошо, — натянуто произнесла она.
Он отпустил ее руку, и Элизабет заставила себя спокойнопройти на кухню.
Решив, что быстрее будет растворимый, она налила неполныйкофейник и дрожащими руками засыпала черные гранулы.
Он всегда предпочитал крепкий черный кофе, с одной ложечкойсахара. Когда вода вскипела, она сняла с плиты кофейник и поспешила обратно вгостиную.
Ситцевые занавески были затянуты, горела люстра, а в закуткепылал камин с газовой горелкой «Живое пламя».
Куинн скинул вечерний пиджак, ослабил узел бабочки и в такомпугающе домашнем виде сидел на банкетке перед полыхающим огнем.
— Спасибо. — Он принял чашку. — А вы не будете?
Она покачала головой.
— Мне не хочется.
Взглянув на нее из-под густых темных ресниц, свободной рукойон похлопал рядом с собой по банкетке.
— Тогда посидите рядом.
Она собиралась сесть в другом конце комнаты, но, помявшись,решила, что легче будет от него избавиться, если ему не перечить, и присела накрай банкетки подальше от Куинна.
Выпил бы он свой кофе да ушел!
Будто приняв по факсу ее мысли, он отхлебнул и заметил:
— Вы, наверно, экстрасенс.
Элизабет тупо уставилась на него.
— Вы заварили как раз так, как я люблю.
Она смутилась и не сразу нашлась что ответить.
— Наверно, я думала о Ричарде. Он пьет такой... Хорошо, чтоу вас совпадают вкусы.
— Удивительно: сам пьет черный, а другим, не колеблясь,подаст со сливками.
Да, действительно...
— Он знает, что я пью со сливками.
Господи, хоть бы он поменял тему.
Ее молитва была услышана.
Слегка пожав плечами, Куинн поставил чашку на овальныйстолик и, осмотрев комнату с низким потолком, опирающимся на черные балки,белыми оштукатуренными стенами и навощенными дубовыми полами, заметил:
— Этот дом — произведение искусства. Давно вы здесь живете?
— Месяцев девять.
— Вам повезло. Не часто сдается что-либо подобное.
— Это не сдавалось.
— А! — тихо заметил он. — Для романтически настроенныхвлюбленных это идеальное гнездышко.
— Если вы намекаете на то, что Ричард приходит... — Оназапнулась.
— Неужели не приходит?
— Разумеется, нет! Ну, только заходит, чтобы отвезти менякуда-нибудь.
— Но это, конечно, он вас сюда пристроил?
— Ничего подобного!
Куинн не пытался скрыть недоверие.
— Вряд ли на секретарское жалованье, даже на очень высокое,удалось бы купить такой домик.
— Я и не покупала. Эмили Хендерсон, писательница, у которойя прослужила несколько лет, попросила меня присмотреть...
После тесной однокомнатной квартирки над задрипаннойлавчонкой видеотоваров возможность пожить в Кентль-коттедже казалась чудом.
— Она уехала на год в Австралию, погостить у сына, —невыразительным голосом добавила Элизабет. И почему она все это ему объясняет?
Она знала, почему. Прошлое, в котором Куинн так невернопонял ее, стучалось в дверь.
Хмурясь, будто читал ее мысли, он спросил:
— Так где же вы с Бомонтом... ну, скажем... бываете вместе?Ясно, что не в его апартаментах... А родовое поместье явно не подходит.
Она вспылила:
— А мне ясно, что это не ваше дело.
— Итак, вы все-таки спите с ним... — В хрипловатом голосепрозвучала скорее горечь констатации, чем удовлетворение от догадки. — И онхочет использовать «Ван Хэмел» в качестве приманки, чтоб удержать вас там, гдеему...
— Заблуждаетесь, — яростно перебила она, — Ричард просторешил приобрести «Ван Хэмел»... А сплю я с ним или не сплю — мое личное дело.
Легкая тень злобы или горечи исказила смуглое лицо Куинна,но уже в следующее мгновение его глаза смотрели спокойно и слегка насмешливо.Элизабет была уверена, что ей это показалось.
— Ясно, что вы не живете у Ричарда, — задумчиво проговорилон, — но мне показалось, что вы собирались остаться ночевать.
— Ну и что? — Ее голос слегка дрогнул от еле сдерживаемогораздражения.
— Но вы же не готовились к этому: не захватили сумочку сбанными принадлежностями... Значит, заранее не договаривались... Остаетсяпредположить, что он сделал вам предложение только сегодня вечером, может бытьпо дороге на аукцион, и тут же попросил вас поехать к нему.
Ее лицо красноречивее слов говорило, что он угадал. Куиннехидно усмехнулся.
Элизабет стиснула зубы, однако на него ее молчание непроизвело впечатления.
— Во всяком случае, он рассчитывал, что вы останетесь, —продолжал Куинн, — и, хотя изо всех сил старался вести себя по-джентльменски,был взбешен, когда понял, что вы в самом деле уходите... Так почему вы изменилисвое намерение? Не из-за меня ли?
— При чем тут вы? — Она постаралась сказать это небрежно.
— Ну, вам лучше знать.
— Нет, не из-за вас, — солгала она.
— Так в чем же дело?
— У меня разболелась голова. Как, впрочем, и теперь. Немогли бы вы допить свой кофе...
— Не терпится же вам от меня избавиться. — Он залпом осушилчашку и перевел на Элизабет горящие зеленые глаза. — Принимая во внимание, что«Ван Хэмел» еще у меня, вы на удивление негостеприимны.
Это была уже угроза.
— Плевала я на «Ван Хэмел», — вырвалось у нее.
— Вы плевали, но не ваш жених. Судя по сегодняшним торгам,этот бриллиант — его главная мечта.
