Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Н-ну?!
Прокопий глянул исподлобья. Круто заломленная бровь Григория не предвещала ничего доброго. Неужели вдарит? Эх, и зол… Никогда его Прокопий таким не видел! Впрочем, он тут же вспомнил, что Григорий никогда его не трогал и пальцем, хотя грозился бессчетно, а потому несколько приободрился и даже нашел силы вытолкнуть из себя затаенное дыхание, образовав звуки:
– Н-ну, я, я… ей по-по-сулил… это…
– По-по?! – заклекотал Григорий на пределе ярости, и Прокопий отрапортовал:
– Я ей посулил за твое спасение сто тысяч золотых, но она не брала ни гроша, покуда ты не сбежишь и не воротишься на корабь.
– На кора-абь! – передразнил Григорий, огромными, неистовыми шагами меряя каютку. Четыре шага вдоль, три – поперек.
Прокопий и Джилья как зачарованные водили за ним глазами. В зеленых полыхал опасный огонек, а черные были полны недоумения.
С чего это Григорий так раскипятился? Конечно, ценища непомерная, но ведь это же плата за его свободу. Да и не похоже на него – переживать из-за денег. Для него своя жизнь – полушка, а золото – черепки, он сто раз так говорил. Нет, тут что-то не то…
Григорий резко остановился, и размышления Прокопия испуганно замерли.
– Деньги готовы?
– Готовы, готовы! – торопливо закивал Прокопий.
– Ну так давай!
– Сейчас принесу. Они в капитанской каюте! – Прокопий метнулся к выходу, и тут Джилья издала какой-то странный звук, напоминающий шипение. Кажется или физиономия ее и впрямь вытянулась?
Григорий бросил на нее быстрый взгляд – и вдруг черты его смягчились, губы задрожали в улыбке:
– Чего это тебя разбирает, bella donna? А, понимаю… Не там искала, да? Ну, это ты полная дура, если решила, что Прокопий будет все наши сокровища в сундуках держать! Значит, это ты тут насвинячила? – Он поднял с пола кожаную безрукавку, на которой отчетливо отпечатался грязный след маленькой ножки, брезгливо встряхнул. – Хоть бы на место положила, коли брала чужое!
– Ничего подобного! – вскипела Джилья. – Нужно мне твое барахло! Я, конечно, кое-что трогала, но все это, – она поддела носком кучку одежды под лавкой, – так и валялось где попало.
– А ничего бы от тебя не отвалилось, коли прибралась бы немножко! – задиристо вмешался Прокопий. Он вполне ободрился, поняв, что гнев брата направлен вовсе не на него. – Чай, баба! Да другая за те два часа, что ты тут сиднем сидишь, уже такую чистоту бы навела, что любо-дорого поглядеть!
Он умолк, увидев, каким победительным огнем сверкнули вдруг кошачьи глазищи Джильи. Что ж он такого сказал… чему она так обрадовалась? И почему так побелел Григорий? Почему шатнулся? Да он же сейчас упадет!
Прокопий бросился к брату, обхватил что было силы, и тот тяжело налег на его плечо.
– Ты что? – залепетал Прокопий, едва владея дрожащими губами. – Тебя ранили, что ли, когда бежал? Что же ты не сказал?! Да я сейчас… вот, перевязать!
Он потянулся к какой-то рубахе, повисшей на лавке, но Григорий отстранил его, выпрямился, заглянул в лицо – и Прокопий просто ошалел от страха: светлые глаза брата – как два огненных угля! Вот он перевел взгляд на Джилью – и та прямо-таки заюлила, словно ее прожгло до самого нутра.
– Два… часа? – с расстановкой повторил Григорий. – А кто же остался там?
Пока Прокопий недоумевал над вопросом, Джилья справилась с собой, а если даже и нет, то приняла такой равнодушный вид, словно ей и море по колено.
– Где? – небрежно подняла брови, но Григорий только шагнул к ней – и она невольно отпрянула.
– Где?! Знаешь где! Ты говорила, что сама придешь за мной! Кого ты подослала? Кого я оглушил и бросил в камере?
– Оглушил и бросил?! – взвизгнула Джилья. – Так вот что меня ожидало? Вот какую участь ты мне приуготовил – и это в благодарность за все мои старания! Да если бы я только могла подумать!.. – патетически крикнула она.
– А чего тут думать? – перебил Григорий. – И думать нечего. Я же тебе ясно сказал: шею, мол, сверну, если только еще раз полезешь ко мне со своими приставаниями.
– А что, она полезла-таки с приставаниями? – хихикнула Джилья. – И за это ты ее – бац! – по затылку! Или прямо с порога, не дав слова сказать?
Григорий только глазами сверкнул, и Прокопий понял, что ежели брат кого и пристукнул, то именно «прямо с порога».
– Да… – сочувственно вздохнула Джилья. – Не повезло бедняжке. Впрочем, она не посмеет сказать, будто я ее не предупреждала. Я так и говорила: мол, ты обрушишь на нее свою благодарность. Вижу, обрушил?
– Обрушил, – тяжело вздохнул Григорий, оглядывая кулак. – Но ничего, скоро очнется.
– Вот же незадача! – вздохнула в лад ему Джилья. – Право, как ни соберусь я вмешаться в дела Троянды, все неладно получается!
Если Прокопия при звуке этого имени словно приколотили к полу, то что же говорить о Григории? Содрогнувшись, словно через него прошла молния, он уставился на Джилью, пробормотав:
– Троянда? Так, значит, я Троянду?.. О господи… да ведь я убить ее мог!..
– Как говорится, бьет – значит, любит! Ну разумеется, в пылкости твоих чувств ко мне она теперь убедилась, – не без яда произнесла Джилья. – Ах, бедняжка. Так рвалась тебя спасти – и вот награда!
– Ну, что сделано – то сделано, не воротишь! – зачастил Прокопий, которого не на шутку обеспокоили тучи, скопившиеся на челе брата. – Ты же не нарочно, Гриня, правда?
– Разумеется, нечаянно! – ввернула эта зеленоглазая змея, но Прокопий постарался не расслышать коварного намека.
– Теперь уже не поправишь! – утешал он. – И что за беда: ну, полежит молодка без памяти, очухается, станет на помощь звать – все и уладится. Главное, что ты на воле. Скоро и ее освободят. Может, уже освободили даже.
Григорий угрюмо кивнул.
Прокопий только дух перевел: брат вроде бы начал успокаиваться, как вдруг тот снова забился как в лихорадке:
– Да ведь сняли пост оттуда! Часовой стращал: мол, Аретино велел оставить узника в одиночестве и не давать ни хлеба, ни воды! Ушел он, ушел из подземелья, и Троянда хоть искричится вся, никто ее не услышит! А вдруг я ранил ее, болван безмозглый? Вдруг она истекает кровью?!
Он несколько раз стукнул кулаком по лбу, и Прокопий невольно замер от изумления: звук был совершенно деревянный.
«Ишь ты! – чуть не вскрикнул Прокопий. – И впрямь: голова у Гриньки – точь-в-точь пустой бочонок. А вот ежели, скажем, меня послушать… у меня-то голова, слава богу, не безмозглая… зазвенит или загудит?» Тут же он отвлекся от сторонних и совершенно неважных мыслей и вновь принялся утешать брата:
– Да ничего ей не сделается, Гриня! Подумаешь, покричит, поплачет часок-другой… Рано или поздно Аретино спохватится, куда она пропала, станет искать, расспрашивать всех подряд, дойдет черед до того часового, он все обскажет – Аретино и скумекает, куда его любимая подевалася…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
