В дверь постучали и, не дождавшись ответа, в спальне возник Эрик.
Такого интенсивного гневного посыла он еще никогда не чувствовал! Две пары оскалившихся львиц уставились на него с немым обещанием разорвать в клочья, если он немедленно не покинет комнату. Эрик даже оступился. Но пришлось собрать всю свою смелость в кулак и выстоять перед их убийственными взглядами.
– Дамы, прошу простить. Но меня тут кое-кто позвал на помощь, – произнес он и постучал указательным пальцем по виску.
Женщины закатили глаза.
– Решила от нас избавиться, значит, да? – Изабелла перевела взгляд—убийцу на Нину.
– Я же итак полудохлик, пожалей меня, – запищала Нина, она очень не хотела злить эту королеву красоты.
– Мы ведь все равно докопаемся до грязных деталей, даже если для этого придется тебя пытать!
Нина усмехнулась. Изабелла действительно была той еще занозой. А ведь Эрик ее предупреждал.
Изи склонилась над Ниной, поцеловала в лоб и подмигнула.
– За свежее дыхание отблагодаришь позже, – прошептала она.
Нина издала еле слышный смешок и тут же пожалела – швы на боку под грудью заныли.
Мия тоже торопливо поцеловала Нину в щеку, и вскоре женщины исчезли за дверью.
– Я уж думала, ты решил меня бросить, – выдохнула Нина.
– Прости, я тебя уже три дня не слышу, и немного растерялся, когда ты зашептала у меня в голове, – ответил Эрик.
Он прошел к ней и лег рядом, запрокинув руку. Нина устроилась у него на груди.
Несколько минут оба молчали. Эрик знал, что Нине нужно увидеть все, что произошло за то время, пока она была в отключке, а потому решил ей не мешать.
Нина погрузилась в транс и увидела все, что пропустила за последнюю неделю, пока пребывала в забытье. Хотя ей казалось, что все это она уже видела во снах: полуразрушенное здание гостиницы, сотни мертвых тел, многочисленные похороны и нескончаемые слезы. Нина слышала плач Саши и рев Дэсмонда, пока гроб с Амелией опускали в землю. Нет, мужчины не дали волю эмоциям на кладбище, но по окончании похорон, оставшись каждый в своем уединении, они выпустили горе наружу. Дэсмонд колотил грушу до изнеможения, а когда та сорвалась с крепления, и из нее посыпался песок, обрушился на стены и разбил костяшки на кулаках. Когда физические силы иссякли, а ненасытный разум продолжал требовать успокоительное, Дэсмонд нырнул в наркотическую бездну, запивая дозы героина крепким алкоголем. Он хотел уйти от реальности, вернуться в прошлое туда, где Амелия по-прежнему жива, он спит на ее груди, а она мягко поглаживает его голову и говорит о том, как он ей дорог. Он никому так не был дорог, как Амелии! И теперь ее нет. Дэсмонд снова один на один со своим безумием. Эрик приказал телохранителям день и ночь блюсти Дэсмонда вопреки его яростным заявлением, что он убьет любого, кто побеспокоит его посреди столь важного занятия – затянувшихся поминок. Но до сих пор обещания своего не исполнил, и четверо бойцов постоянно дежурили в его квартире, пока Дэсмонд продолжал пьянствовать.
Саша и Мориц держались гораздо лучше. Мориц уже руководил всеми делами на территории. Его признали достойным преемником Амелии, хотя больше видели на его месте Сашу, но тот не желал участвовать в делах, и никто не знал, как долго продлится его хандра. Нина знала.
Саша вышел из бизнеса.
Что-то изменилось с ним в тот день, когда он потерял Амелию. Он нашел что-то другое, и оно пахло знакомыми Нине ароматами: лекарствами, перевязками и спиртовыми растворами. А еще это что-то заставляло сердце Саши биться, оно, словно стало новым аккумулятором, поддерживающим в нем желание жить. Заглянув чуть глубже за туманный занавес, Нина увидела эту чудесную батарейку, услышала ее имя в мыслях Саши. Ребекка каждый день навещала его в больничной палате, и вчера они просидели там целый час, державшись за руки.
Саша выжил после смертельного ранения. Дэсмонд невредимый телом умирал.
Похороны Амелии перекликались с громкой церемонией похорон в албанской семье. Эрик не знал, но Нина видела, как целые кланы албанцев прощались со своим братом Джаком. Три дня далекие отсюда города сотрясали пьяные гуляния сотен людей, погромы и избиения прохожих и друг друга, а потом слезы и объятия. Замир же, будучи на территории Эрика, не позволил себе устроить похожие прощальные поминки, и может зря. Ярость в его груди была безмерна и неугомонна, а сдерживая ее, он увеличивал ее во стократ. Ужасы, которые он творил во имя своего усопшего брата, были пострашнее смерти Джака, и Нина стала бояться этого с виду тихого и спокойного мужчину. В голове его зрели опасные планы, ведомые сильнейшим чувством кровной мести. Если Эрик будет достаточно умен, он сможет грамотно использовать гнев Замира в своей войне.
Поглаживая раненое плечо Эрика, Нина пришла к Роберту. Он стремительно шел на поправку, объятый злостью за кровопролитие, что свершилось по их вине. Пусть даже косвенно. В данный момент Роберт сидел на задней веранде и размышлял о том, где может прятаться Томас. Странным образом Роберт думал об этом даже больше, чем Эрик. Так они и работали: когда Эрик уставал от интенсивной мыслительной деятельности, остальные брали эту ношу на себя, давая ему отдохнуть. Мистер Аурелио грелся на коленях Роберта, который неосознанно взбивал ему шерстку на шее, отчего рыжий толстяк довольно мурчал.
Через размышления Роберта Нина посетила Марка, и ее сердце упало в пятки. Она сражено выдохнула:
– О нет! Марк!
Нина даже приподнялась слегка, чтобы взглянуть в глаза Эрика и убедиться в том, что не ошиблась. Но швы на ребрах тут же запротестовали, мол «Угомонись, психичка! Ничего уже не изменишь!», а взгляд Эрика подтвердил ее видения.
Пуля задела не только печень, но и позвоночник, поразив спинной мозг. Марк потерял способность ходить.
Левий занимался Марком больше, чем остальными, оно и понятно. Человек, получивший подобную травму, очень быстро входит в период опасной депрессии, осознав, что отныне его тело от поясницы до кончиков пальцев ног перестало слушаться. Каждый второй человек, оказавшийся в инвалидной коляске, задумывается о самоубийстве. Теряется аппетит, сон, интерес к чему-либо. Жизнь кажется беспросветной и безнадежной, почему бы не окончить ее поскорее и не начать все сначала?
Но Марк держался молодцом, и Левий хвалил мужчину за то, что он заставляет себя видеть смысл в такой жизни. Марк даже смеялся над Рудольфом, который ближе остальных принял к сердцу трагедию друга, хотя эту функцию всегда выполнял Дэсмонд. Просто Дэсмонду было не до того, ведь он отчаянно хотел свести свои счеты с жизнью, путем наркотической комы.
– Левий нашел опытных докторов, которые будут работать с Марком. Шансы на восстановление способности ходить есть, но Марку придется долго и упорно работать, – ответил Эрик.
Когда Марк выздоровеет после ранения, начнутся интенсивные занятия по пять-шесть часов в день с противовесами, брусьями, кольцами. Марка ждут тяжелые испытания.
