Чаще всего приходившая на дом портниха раскраивала платье и сшивала корсаж, в то время как женщины сами шили юбки и нашивали простую отделку. За самую простую работу портниха получала в день два шиллинга и не тратилась на еду, поскольку ее кормили в домах, куда приглашали. За сложную, тонкую работу – три шиллинга в день. Хеллен Маршалл, мать Джанет и Ады, заказывала приходившей портнихе свои вечерние платья целиком. Если семья была очень богата, то леди могла позволить себе шить у портних, державших ателье. Тогда на пошив тратилось приблизительно сто фунтов в год. В 1830-х годах сестрички Маршалл, следуя моде, одевались одинаково. Принцесса Александра с сестрой Дагмар (будущей русской царицей) были сфотографированы в совершенно одинаковых нарядах перед их бракосочетаниями: Александры с принцем Уэльским, а Дагмар с русским наследником престола (будущим царем Александром III).
Эта мода оказалась непродолжительной, но тем не менее даже в 1873 году на некоторых журнальных картинках, запечатлевших городскую жизнь, можно было видеть приблизительно такие сцены: хорошо одетый джентльмен, к которому прильнула молодая девушка в наряде для прогулок, идут по парку несколько впереди девушки, облаченной в такой же наряд. Пряча руки в муфту, младшая сестра, а их родственную принадлежность можно понять по одинаковым одеждам, в данной ситуации играет роль свахи. Своим присутствием она не давала репутации влюбленной пасть очень низко, хотя и то, что она позволяла сестре встречаться с мужчиной, не являвшимся женихом, говорило отнюдь не в пользу обеих.
По этикету того времени женщины должны были переодеваться по нескольку раз в день. Вот что писалось о кузине Молли Хагес, которая, выйдя замуж, вынуждена была переехать в Гвензи, но сохранила все привычки, которые она приобрела в своем городе: «К завтраку она надевала симпатичный халатик, расшитый цветами. В десять часов она переодевалась в простой деловой костюм, сшитый портнихой для выхода за покупками. По возвращении она меняла его на более удобную одежду и поверх надевала рабочую безрукавку немного короче юбки, для того чтобы не испачкаться. Ее снимали для ланча, и затем днем она облачалась в хорошее платье, чтобы делать визиты. Когда мы, немного усталые от старания выглядеть прекрасно и быть очень вежливыми, возвращались домой, свободное платье для чая было именно то, что нужно. В нем она и оставалась до тех пор, пока надо было переодеваться к ужину».
Семь различных нарядов в самый обычный день! Если же в обществе появлялась модная дама, то все детали ее одежды моментально брались на заметку, обсуждались и копировались.
Для оперы требовалось декольтированное платье, для театра – менее откровенный туалет, для мюзик- холла – высокая блузка, если, конечно, вечером не случалось продолжения праздника, где требовался иной наряд. В рестораны одевались по-разному: в лучшие приходили в платьях с глубокими вырезами, в менее престижные – в выходных костюмах или вечерних платьях.
Конечно, большинство женщин не могли следовать этим правилам. Даже в высших слоях населения многие думали о том, что трех туалетов на день, с двумя дополнительными платьями для вечерних мероприятий, достаточно. Внушительная и богатая тетя Станбори из произведения Т^юлоппа «Он знал, что он был прав», имела на день пять платьев, сшитых из черного шелка: одно для церкви, одно для вечерних приемов, одно для выездов, и два для принятия визитеров дома. Тетя Станбори жила рядом с главным собором, поэтому лучший наряд она надевала в церковь.
К одежде относились бережно. По утрам надевалось платье, которое было сшито два года назад для работы по дому, и в нем же леди могла принимать близких гостей и не очень важных знакомых. От большинства женщин среднего класса ожидалось, что они будут носить платья до десяти лет и покупать очередную обновку через три-четыре года. Однако в более бедных семьях изобретательные женщины умудрялись приобретать платье каждый год всего за десять шиллингов, выбирая темные тона, чтобы оно могло быть использовано в дальнейшем для домашней работы. С помощью различных отделок ему придавался привлекательный вид, а меняя кружева на ленты, они давали понять, что у них новый наряд. Также оборотистые дамы покупали две новые пары сапог или ботинок каждый год за один фунт три шиллинга, цветные чулки на зиму и белые на лето обходились им в один фунт десять шиллингов. Шесть пар перчаток: четыре темных и две светлых – за один фунт один шиллинг, пять шиллингов они отдавали за белые и цветные воротнички и манжеты, соломенные шляпки ежегодно обходились им в один фунт восемь шиллингов, новый капор – еще в один фунт. Итого семь фунтов в год на одежду. Перчатки являлись прекрасным показателем статуса: если они облегали руку и легко отделялись друг от друга, это означало, что их хозяйка не обременяла себя работой. Их было очень трудно чистить и дорого заменять.
Можно было купить полуфабрикат платья, когда одежда была либо раскроена по определенному фасону, либо сшита самая трудная часть – лиф. Хотя при этом всегда оставалась угроза того, что платье будет морщинить сзади.
Нам трудно понять сегодня, что когда-то, зайдя в магазин, мы не увидели бы развешанных повсюду юбок, блузок, жакетов и другой приготовленной для продажи одежды, зато обнаружили бы необыкновенный выбор материалов, отделок, крючков, ниток, бисера, гаруса, пуговиц, шнуров, бахромы – то есть всего, что нужно было мастерицам для шитья. Готовое платье можно было купить, только если в ателье клиентка отказалась от своего заказа и покупательнице подошел ее размер, либо в местах, где торговали поношенным товаром, или у портних, которые, заметив какой фасон очень популярен в этом сезоне, решили скопировать его для нескольких заказчиц.
В 1861 году в магазине мод впервые предлагалась реклама полностью готовых платьев, а через десять лет клиентам уже рассылались журналы с предлагаемыми видами услуг в магазине «Дэбенхэм»: целиком сшитый туалет; одежда, сшитая в магазине по меркам клиента; сшитый на заказ лиф с готовой юбкой. Материал и предлагаемый фасон отсылались даме, и она, обмерив себя, заказывала наряд.
Готовое платье стоило дешевле, и с 1880 года леди постепенно стали пользоваться уже готовой купленной одеждой, чего не было никогда ранее.
Одежда для леди практически целиком скрывала фигуру с головы до пят. Работать или заниматься спортом в таких нарядах было невозможно. Несколько часов в день дамы проводили за одеваниями и переодеваниями в различные туалеты для дома, для улицы, для гостей, для выхода, для утренних визитов, для вечернего выхода и т. д.
Женщины в начале XIX века одевались в очень легкие романтические платья с завышенной талией и вечерние шелковые платья преимущественно светлых тонов. По наличию, вернее, по отсутствию большого количества нижней одежды эта мода была наиболее близкой к современной. Однако она очень скоро прошла. На голое тело стали надевать легкую сорочку, на нее корсет, затем поверх еще одну приталенную сорочку. В 1850-х годах количество сорочек, которое до этого постепенно увеличивалось, сократилось в свяйи с приходом кринолина и металлического рамного каркаса, одевавшегося для увеличения пышности юбок. «Джентльмены, придерживая цилиндры, задирали головы вверх, осматривая Хрустальный дворец, а дамы, разодетые в сшитые к этому случаю платья, на недавно вошедшем в моду кринолине, осматривали туалеты собравшейся публики, ничуть не заботясь о том, отличаются ли одни стеклянные панели от других. Оборки и фалды на юбках и рукавах соперничали с бантиками по всему платью, и наибольшей популярностью пользовалась миссис Сорти, подол юбки которой занимал такую площадь, что, если прочертить под ним окружность, она была бы примерно с Биг Бен в диаметре».
