…все судьбы Фригг, я думаю, знает, хоть в тайне хранит их.
Перебранка Локи (пер. А. Корсуна) Обратимся же к самой известной и могущественной богине древних славян, одно из имён которой — Макошь. Имя Макошь/Мокошь имеет индоевропейскую основу *mok- (Этимологический словарь, 1992, вып. 19, с. 131–134).
У Фасмера Мокоша — «„домовой в образе женщины с большой головой и длинными руками“… сюда же др. — русск. Мокошь — языческое божество… чеш. местн. н.(азвание) Mokošin… др. — русск. имя собств. Мокошь (м.) в Псковск. писцовой книге 1585 г…Вероятно, ее следует понимать как богиню плодородия. От мокрый. Сомнения Ягича в существовании этого др. — русск. божества устарели ввиду диал. названий… Гадательно сравнение с др. — инд. makhás „богатый, благородный“, также „демон“… или с герм. — батав. Hercules Magusanus (Шпехт 170), а также с греч. μάχλος „похотливый, буйный“…».
Она чаще прочих упоминается в поучениях против язычества, и она — единственная богиня из пантеона князя Владимира: «И нача княжити Володимеръ въ Киеве единъ и постави кумиры на холъму вне двора теремнага: Перуна деревяна, а голова его серебряна, а оус золот; и Хоръса, и Дажьбога, и Стрибога, и Семарьгла, и Мокошь» (ПСРЛ, т. II, стб. 67).
«Еще и иныя идолы мнози бяху по имени, оутъляд или осляд. Корша или хорсъ, дашуба или дажб. Стриба или стрибог симаргля или семургл (семаергля или самаргл). И макош или мокошь, им же бесом помраченнии людие аки бгу жертвы и хваления воздаваху» («О идолах Владимировых»).
«Того ради не подобает хрстианом игръ безовскых играти, иже ест плясание, гудба, песни мырскыя и жрътва идлъскаа, иже молятся огневи пре овином и вилам и Мокошии и Симу и Ръглу и Перуну и Роду и Рожаници» («Слово о мздоимании»).
«…Иные по оукраниам молятся емоу проклятым болваном Переноу, Хорсоу, Мокши, виламь» («Слово о покаянии»; цит. по: Словарь церковно-славянскаго языка А. Х. Востокова).
В XVI в. в «Уставе преподобного Саввы» находим такой исповедальный вопрос: «Не сблудила ли с бабами богомерзкие блуды, не молилася ли вилам, или Роду и рожаницам, и Перуну, и Хорсу, и Мокоши, пила и ела?» (Аничков, 1914, с. 267).
В позднее время, как полагают, она оставалась покровительницей прядения и вообще женщин под именем Параскевы Пятницы.
Белорусские исследователи отмечают, что в мало известных русским авторам рукописях XV–XVI вв. отмечен обычай присягать именами Бога, Божьей Матери и святой Пятницы. Точно так же, по свидетельству Яна Ласіцкага (Лясицкого) конца XVI в., белорусы, помимо Бога и Божьей Матери, почитали ещё Святого Миколу и Пятницу (Беларуская міфалогія, 2006, с. 325–326).
По сообщению А. Френцеля, монах Альберих из Трёх Источников в «Хронике» (XI в.) писал: «II. 1003 г. Император Генрих… подчинил себе винделиков, народ, граничащий с свевами. Эти винделики почитали Фортуну; имея ее идол в знаменитейшем месте. Вкладывали ему в руку рог, полный напитка, приготовленного из воды и меда…»
Представление о Макоши может быть соотнесено с верованиями древних греков в прядильщиц судьбы — Мойр, а также с германскими пряхами судеб — норнами (Урд, Верданди и Скульд) и Фригг — женой Всеотца-Одина, прядущей на своём Колесе. В силу того что главные богини-пряхи и предсказательницы тройственны, также, вероятно, и Макошь имела двух меньших сестёр или ипостаси — счастливую судьбу — Среча-Доля и несчастливую — Несреча-Недоля. Отголоски этого представления есть и в позднем русском фольклоре.
У литовцев богиня счастья и судьбы Лайма (Лайма-Далия) образует триумвират вместе с Деклой и Картой. Лайме посвящены липы. Надо отметить, что вместе с ней судьбами мира управляет ещё и сам Диевас, литовский Творец, старейший и могущественнейший из рода богов.
Счастливая Доля (Съряшта, Среча) в сербских источниках (Караджич) описана как прекрасная девица, прядущая золотую нить, Несчастливая Доля — старуха (зла Несъряшта, Несреча), которая «танко преде». Но счастливую долю или убогую недолю даёт Судьба (Усуд!). Это и в самом деле напоминает триумвират Рода, суда которого не избежать никому, и двух рожаниц, тем более пара Усуд и Съряшта встречается во многих сербских сказаниях и пословицах. Вот одна из них: «Когда Съряшта отделена от Несъряшты — тёмная ночь (отделена) от белого дня». «В основе сообщенных нами преданий, — заключает А. Н. Афанасьев, — кроется мысль, что Доля и Недоля — не просто олицетворение отвлеченных понятий, не имеющих объективного значения, а напротив — живые мифические лица, тождественные девам судьбы (рожаницам)».
Выразительницей Судьбы часто выступает Баба-Яга — ещё один образ древней Богини-Праматери. Подчас в русских сказках мы встречаем ещё двух её сестёр-прях. Характерно, что герой или героиня получают от них в подарок путеводный клубок, напоминающий нить Ариадны. Возможно, в поздних русских сказках, отражающих исходные архетипичные образы, Бабой-Ягой именуется именно Макошь, а её младшие сёстры-пряхи — Ягишнами.
Особый интерес представляет «Слово св. Григория… о том как поганые суть язычники кланялись идолам и требы им клали, то и ныне творят». Существует оно в массе списков и носит различные названия, иногда его просто называют «Слово св. Григория», или «Слово об идолах». В поучении осуждается то, что требищной кровью из ран «…мажют Екадью б(о)гиню, сию же деву вменяют и Мокашь чтут» (Паисіевъ сборн.) или «иже от первенець лаконьская требищная кровь, просашаемая ранами то их епитемья, и тою мажютъ Екатию (вар.: Скатию, Екадию) богыню, сию же девоу творять и Мокошь чтоутъ» (XV в.) (Рук. Соф. Новг. Собр.; цит. по: Гальковский, 1913).
Итак, современниками язычества, составителями поучения или переписчиками Макошь по каким-то причинам соотнесена с Гекатой. Геката Трития — покровительница путей и перекрёстков.
Я призываю тебя, Геката, путей покровитель, Ты перепутия мать, любимая, в желтой одежде, На небесах, на земле, на море, ночная богиня. О похоронная! Вакха праздники с мертвыми правишь, Непобедимая ты, царица, пустынница, дева, Персия дочь, мы тебе быков и оленей приносим; Ты охраняешь собак, о вождь, поколений учитель, Скрытая в горах живешь, ты мира ключарь величайший, Мы умоляем тебя, в мистериях чистых присутствуй, С радостным сердцем всегда ты к Пастырю будь благосклонной.
(Пер. Н. Павлиновой. I. Гекате. Книга Орфея, с. 16–17). Подобные же задачи решает, кстати, и Яга, указывающая путь из мира живых в мир мёртвых. Геката — богиня магии и колдовства. Весьма характерный обряд посвящённой ей женской магии описан античным поэтом Овидием в седьмой книге «Метаморфоз» и в кровавом обряде омоложения Эсона, отца предводителя аргонавтов: «Два алтаря сложила из дёрна Медея. Справа — Гекаты алтарь и жертвенник Юности — слева». Этим лишний раз подтверждается древность и иномирная сущность богини Гекаты, а значит, и нашей Макоши: что может быть противоположностью юности, как не древность, старость, смерть? «К Мокуши ходют гадать» ещё в XIX в. Традиционно Баба-Яга — ведунья и колдунья.
