— Могло быть гораздо хуже, — заметил Уолтер.
Они продолжили осмотр грядок с овощами. Работники были уже в сборе и стояли, завороженно смотря на все это, похожие на кур.
— С вами, ребята, все в порядке? — поприветствовал их Уолтер.
— Это был смерч, самый настоящий смерч! — прокричал Чад, парень девятнадцати лет, с волосами паклей и горячим желанием когда-нибудь стать экологом-натуралистом. — Совсем как в кино!
— Я на самом деле впервые в жизни помолился, — сказал Бен, младший сын из семьи лодочников из Мистика, который по вечерам учился на юридическом факультете в университете штата Коннектикут.
Град словно пулями пробил большие листья ревеня. Первый урожай салата, который был почти готов к столу, лежал побитый и помятый на черной земле грядки. Сахарный стручковый горох был сорван с поддерживающих его стеблей конопли. Мраморный циферблат солнечных часов, купленный в Ньюпорте, упал на пешеходную дорожку, мощенную синим песчаником, и разбился на несколько частей. Мэгги прекратила попытки составить в голове список нанесенного ущерба.
— Я хочу выпить, — сказала она.
— Я понимаю, — неловко сказал Уолтер.
— Не пойми меня неправильно.
— Нет. Я и сам бы не отказался.
— Вот и хорошо, пошли в дом. Я достаточно насмотрелась.
6
Мольба о помощи
Мэгги налила две рюмки арманьяка и снова заплакала прямо на кухне, издавая при этом высокий, тонкий, лишенный надежды пронзительный звук.
— Близится конец света, — сказала она.
— Мы приведем все в порядок за два дня, — сказал Уолтер. — Вот увидишь.
— Ты ничего не понимаешь! — закричала Мэгги и начала не совсем связно перечислять все катастрофы последних месяцев, не соблюдая строгого хронологического порядка. Она начала с убийства Кристи Шовин, затем упомянула о крушении своего брака, проблемах профессиональной жизни, потере верных коллег, криминальных увлечениях сына, гадостях, творившихся в ее доме, и даже намекнула на неудачи в своей личной жизни.
— …и теперь я полностью унижена тем, что рассказала тебе все это, — сказала она в завершение, зарывшись лицом в кухонное полотенце.
Уолтер не успел даже ответить, как зазвонил телефон. Мэгги выглянула из своего полотенца, вздрогнув и насторожившись. Телефон зазвонил второй раз, затем — третий.
— Это, возможно, Сара, — сказал Уолтер. — Ты знаешь: буря и все такое.
— Тогда сам и отвечай, — тихо отреагировала Мэгги.
— Дом Мэгги Дарлинг, — сказал он обычным бодрым голосом. — Сейчас посмотрю, здесь ли она. — Он зажал трубку своей широкой загорелой рукой. — Ты — дома?
— Кто это?
— А кто говорит? — спросил он. — Это — Линди, — сказал он, опуская трубку, откуда неслась лавина неприятного визга.
Мэгги наклонилась, чтобы взять ее.
— Я убью тебя, — сказала она.
— Я всего лишь позаимствовала это, поняла? — запротестовала Линди.
— Позаимствовала? Ты все продала!
— Как я могу это продать? Я говорю по нему.
— Говоришь по чему?
— По твоему мобильному телефону. Я позаимствовала его.
— Мой мобильный телефон?
— Да, из твоей машины.
— Ох, Линди, какая же ты дрянь. Ты продала все мои маленькие ценности.
— Сейчас не время, Мэгги, — ответила Линди. Голос ее неожиданно зазвучал устало и жалобно, как призрачный крик из бездны.
— Где ты?
— Не знаю. Ох, я понимаю, что я мерзавка. Но ты должна забрать меня отсюда. — В трубке слышался какой-то шум. Звук бьющегося стекла, невразумительные крики, неприличная ругань, стоны. — Я в аду, дорогая.
— Где ты?
— Думаю, что в Хартфорде. С этим мудилой Джулио я попала в такую задницу!
— Джулио?..
— Он поссорился со мной.
Послышался женский крик.
— Линди, кто эти люди?..
— Ох, Мэгги, не спрашивай, не начинай с кучи вопросов. Он меня любил такую, какая я есть, поняла? Ему было наплевать на Голливуд, или Смит-колледж, или Грэйт-Нек, на белых и черных и на все прочее.
— Так почему он не отвезет тебя домой?
— Я тебе сказала: он со мной поссорился. К тому же у меня нет дома, — прохныкала она.
— Конечно же есть, несмотря ни на что.
— Все равно он исчез… Эй, пошел от меня на хрен, задница!.. — Звуки борьбы, ударов, крики боли.
— Линди!
— Я здесь, дорогая.
— Что там творится?
— Проклятые курильщики крэка.
— Ты с курильщиками крэка?
— Я в аду, Мэгги, в аду. Ты не понимаешь? — сказала она и опять захныкала.
— Линди, Линди, это место, в котором ты…
— Сраная дыра в сраном районе сраного города.
— На что похоже здание? Чтобы мы могли найти тебя!
— Это был масонский храм, я думаю, — ответила Линди, неожиданно захихикав. — Зеленоватая крыша. Большой кирпичный монстр. Рядом есть парк. Ой, я не знаю. Мне так хреново, дорогая. Помоги, пожалуйста.
— Линди, Линди, послушай меня. Позвони в полицию и…
— Ты с ума сошла? Я не могу позвонить в полицию!
— А почему?
— Здесь все, ну, вроде моих друзей.
— Твои друзья?
— Ну, не совсем друзья. А… ой, да плюнь ты.
— Подожди, подожди, Линди…
— Я просто здесь подыхаю, поняла? Пока, Мэгги.
Щелчок.
— Я не могу поверить, — пробормотала Мэгги. — Она выключила телефон.
— Кто это был?
— Моя подружка по колледжу. Мы жили в одной комнате в общежитии. Ты видел ее здесь, я уверена. Темные волосы. Очень стройная. Каждую неделю — с новым любовником.
— Ага, я ее видел.
— Она жила у меня. Масса личных проблем. Ее муж… впрочем, это долгая история. Слишком долгая.
Мэгги засуетилась, поворачиваясь в разные стороны, как будто не зная, куда двинуться сначала.
— И ты говоришь, что вокруг нее курители крэка?
— Очевидно, да. Ой, Уолтер, мы должны спасти ее!
— А не лучше сначала позвонить в полицию?
— Верно! В полицию! Конечно! Мы позвоним в полицию!
Мэгги сосредоточилась и снова схватилась за телефон. Со всеми этими умными программами поиска номеров потребовалось четверть часа, чтобы найти номер полиции Хартфорда, там ее направили по еще одному компьютеризированному лабиринту с различными вариантами ответов на вопросы электронного меню, который управлялся уже из самой полиции, где она заблудилась в бесконечности сигналов «занято». Она будто попала в какое-то виртуальное пространство, из которого не было возврата и в котором фоновой мелодией звучала приятная сальса в стиле покойного Тито Пуэнте[36].
