Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Высший спортивный арбитражный суд находится в Лозанне, но вторые слушания были организованы в одном из офисных комплексов Нью-Йорка. Мы еще раз выступили перед комиссией из трех членов. Только на этот раз не все они были выбраны ITF. Один из них действительно представлял федерацию, второй был выбран нами, а председатель был назначен самим арбитражным судом. Все проходило очень похоже на первый раз, только в помещение мы все вошли как на битву. Первыми выступали их адвокаты (как же я их ненавидела, с их костюмами и перекрученными галстуками). Потом наступила моя очередь. Я говорила около трех часов. Когда все закончилось, у меня были смешанные чувства. Мне казалось, что я достаточно ясно изложила факты и то, как я их понимаю, но точно так же я чувствовала себя и после первых слушаний. Поэтому я старалась не рассчитывать на слишком многое. Наоборот, мне хотелось ощутить себя в полном дерьме, чтобы попытаться спровоцировать обратную реакцию комиссии. Я иногда поступаю таким образом перед некоторыми играми. Следующие несколько недель я провела в тренировках, ни на мгновение не забывая о дате вынесения вердикта. 4 октября 2016 года. Я как хищник следила за этой датой.
Мои тренировки в то время отличались от тех, которыми я занималась в обычное время. Когда ты находишься в соревновательном процессе, то тренируешься как боксер, работая на определенную цель, на выход на пик формы, который должен состояться перед самым началом боя или турнира. Но я не участвовала в соревнованиях, а это значит, что у меня не было такой цели. Я не хотела выходить на пик формы. Мне хотелось просто поддерживать себя в определенном состоянии, из которого мне будет легко выйти, как только я узнаю, каким будет мое будущее. В некотором роде этот длинный вынужденный перерыв даже помог мне. Я ведь страдала от целого ряда мелких травм, повреждений и непрекращающихся болей. В первые месяцы того года я мучилась от боли в кисти, а теперь я смогла ее вылечить. Я играла в теннис практически каждый день с того самого момента, когда мне исполнилось четыре года. И практически не давала своему телу возможности восстановиться. И вот теперь, впервые за многие годы, я стала залечивать травмы. Это было смешно. Я была отстранена от соревнований, но в результате этого отстранения я чувствовала себя лучше готовой к соревнованиям, чем раньше.
Когда пришло электронное письмо с вердиктом, я находилась в своей спальне в Манхэттен-Бич. Было 9.21 утра по тихоокеанскому поясному времени. Я знала, что письмо должно вот-вот прийти, так что не спала всю предыдущую ночь. Или бегала в туалет, или вертелась на кровати, или таращилась в потолок, или умоляла время идти чуточку быстрее. Я не могла сразу же заставить себя прочесть письмо – слишком нервничала – но сопроводительная записка моего адвоката дала мне некий намек. В ней говорилось, что суд сократил срок отстранения с двух лет до пятнадцати месяцев, большая часть из которых уже прошла. Прочитав это, я закричала. Мой отец находился в Беларуси у своей матери, но моя мама была внизу.
– Я возвращаюсь! – закричала я ей. – Я буду опять играть в теннис. Я возвращаюсь!
Я позвонила бабушке. Потом отцу. Меня переполняли радость и облегчение. Решение было не идеальным – но такого и не бывает. Но с моих плеч свалился колоссальный груз.
Текст официального заявления был даже лучше, чем сам вердикт. Всего в нескольких параграфах они полностью восстановили мое имя. У меня было такое ощущение, как будто я могла снова дышать. Мой адвокат скопировал и послал мне основные моменты официального заявления в своем электронном письме:
Спортсменка обратилась к доктору Скальни не с целью получить стимулирующие препараты, а по чисто медицинским причинам.
Соответствующими организациями (ВАДА, ITF, WTA) не было предпринято никаких шагов с тем, чтобы проинформировать спортсменов об изменении статуса мельдония (вещества, входящего в состав Милдроната). В этой связи комиссия обращает внимание на то, что антидопинговые агентства обязаны предпринимать ответственные шаги для того, чтобы сообщать спортсменам о серьезных изменениях с списках запрещенных веществ, таких как добавление в них новых веществ с указанием их торговых наименований.
Комиссия считает своим долгом подчеркнуть, что на основании имеющейся у нее информации спортсменка не предпринимала никаких шагов для того чтобы скрыть сам факт приема ей Милдроната, и открыто говорила об этом многим из своего окружения. При этом она руководствовалась рекомендациями врача и принимала препарат, будучи уверенной, что он ей поможет и что его прием соответствует существующим правилам и ее обязательствам, как спортсменки, связанным с приемом допинга. Лекарство принималось ей в течение длительного периода ее карьеры, а соответствующее антидопинговое агентство не дало ей четкой информации об изменении статуса препарата.
Последнее. Комиссия хочет обратить внимание на то, что расследование закончено и наказание, которое в результате его последовало, не связано с попытками спортсменки ввести общественность в заблуждение. Оно касается только степени вины спортсменки в том, что она не смогла убедиться, что статус препарата, который она принимала в течение долгого времени и в соответствии с медицинскими предписаниями, остался соответствующим требованиям TADP и WADC. Перед комиссией не стояла задача изучить случай намеренного нарушения правил TADP и WADC: таким образом спортсменку ни в коем случае нельзя обвинять в том, что она принимала допинг умышленно.
Я вылетела в Нью-Йорк. Там я находилась в тот момент, когда вердикт стал известен широкой публике. До этого, в течение девяти месяцев, я не дала ни одного интервью. Никаких комментариев, вообще никаких появлений в средствах массовой информации. Та пресс-конференция была моим последним словом. Я хотела дождаться, когда все юридические аспекты будут завершены. Теперь это произошло. Я появилась в шоу Today и Charlie Rose. Я дала большое интервью «Нью-Йорк Таймс». Наверное, мне хотелось, чтобы ITF признала свою ошибку. Но она заняла круговую оборону и мямлила что-то нечленораздельное. Ну да Бог с ними. С опытом я поняла, что идеальной справедливости не существует, по крайней мере, не в этом мире. Невозможно контролировать то, что о тебе говорят или думают. Так же, как невозможно строить планы на будущее, заранее предполагая, что что-то пойдет не так. Надо просто работать изо всех сил, выполнять то, что положено, и говорить правду. В конце концов главное – это твои усилия. Все остальное находится вне твоего контроля.
У происшедшего есть одна положительная сторона – за все это время на меня вышло столько болельщиков, столько молодых девочек, которых вдохновили мой пример и моя жизнь. Никогда раньше я не задумывалась, как влияю на окружающих меня людей, как то, что я делаю, прокладывает дорогу новым поколениям, так же как предыдущие поколения проложили дорогу мне. Теперь я это понимаю, и меня это вдохновляет. Это делает меня счастливой, это вызывает во мне трепет и желание вернуться и продолжить играть в свою любимую игру. Вообще, все это очень интересно: до этих событий я думала о том, что мне пора заканчивать. О том, как это произойдет. О том, как будет выглядеть мой прощальный поклон. Но сейчас я об этом больше не думаю. Сейчас я думаю только о том, чтобы продолжать играть. Столько, сколько смогу. Изо всех сил. Пока не уберут сетку на корте. Пока не сожгут мои ракетки. Пока они не попытаются удержать меня. И я хотела бы посмотреть, как у них это получится.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
