— Не раньше, чем загорится зеленый свет. Мы откроем их с той стороны. Здесь металл охлажден, можно получить сильный ожог.
Выйдя наружу, Дон протянул руку.
— Давайте мне ящик, — сказал он. — Отойдите и снимите скафандр. Постарайтесь не дотрагиваться до его внешней оболочки. Если понадобится, я помогу вам. Затем возвращайтесь в рубку.
— Вам понадобится помощь… — запротестовал Курикка.
— Нет, я не боюсь заразиться. Я достаточно компетентен, чтобы распознать болезнь. Дело в том, что я болен сам…
15
Изолировав днем раньше заболевших пассажиров, они сделали полдела. Теперь восемьдесят процентов всех находившихся на борту людей свалила лихорадка.
Марс был уже в двух днях пути. Их уже ждали ракеты с врачами на борту. Никто не осмеливался покинуть борт корабля без особого на то разрешения. Большой Джо был объявлен зачумленным. Он должен будет находиться в изоляции, пока не найдут лекарство, способное остановить болезнь. На его борт доставят пищу, медикаменты, оборудование, но никто не покинет его пределы.
Дон принял ещё одну таблетку и вытер лоб полотенцем. Усилием воли он взял себя в руки и установил капельницу на нужный режим.
— Предоставьте это мне, доктор, — предложил Рама.
— Нет. Уходи, пока сам не подцепил эту гадость.
— Но это уже не важно, сэр. Я могу помочь вам, и вы должны смириться с этим. Как дела с вирусом?
— Не знаю. Я даже не уверен, на правильном ли я пути. У нас нет подопытных животных, и испытывать придется прямо на себе. Я растворил добытые кристаллы в питательной среде различных растворов при различной температуре, затем профильтровал и пропустил сквозь наши приборы. Но в результате может получиться обыкновенная вода. — Дон закашлялся и вновь обтер себе лоб. — Как дела в рубке?
— Я только что говорил с Куриккой и Бойдом. Оба пока здоровы и настроены оптимистично… К несчастью, я проговорился, что Учальде в коме, и что рассчитывать не него не приходится. Но Марс передает, что теперь уже может управлять кораблём, даже если в отсеке управления не останется ни души.
Услышав звонок таймера, Дон подошел к центрифуге. Внезапно, без каких-либо предупреждений, он рухнул на пол. Подхватив его под руки, Рама дотащил тело до кресла.
Через несколько минут Дон встал на ноги.
— Скоро я буду в порядке. А ты пока отключи центрифугу, — сказал он, держась обеими руками за подлокотники. — Если повезет, это может оказаться тем, что нам нужно — вирусным агентом.
— И мы его тут же используем? — волнуясь, выдохнул Рама.
Дон покачал головой.
— Не сразу. Для начала помоги мне разобраться с этим раствором. — Он взял одну из колб и принялся разглядывать темную жижу, осевшую на дне. — Здесь расположены кристаллы, растворенные в питательной среде того же состава, что мы использовали для перегонки в центрифуге. Если первая попытка не принесет успеха попробуем ещё раз.
Тщательно настроив аппаратуру, Дон произвел второй этап перегонки и открыл дверцу центрифуга. Под слоем жидкости, на дне колбы, плавал коричневый осадок.
— Принеси шприц и иглу.
Вскоре в его руках был шприц, наполненный темновато-коричневой жидкостью.
— Сделай укол тем, кто на грани смерти.
— Доза?
— Не знаю. Вероятно, три с половиной кубика. Сначала самым тяжелым, потом остальным. Лекарства, что находится в центрифуге, хватит на всех… — Звонок. Температура 110 градусов, фильтрация. — Осторожно, если разольешь лекарство — не восстановить… — Было бы намного проще, если бы не так дрожали руки.
Звонок. Что дальше? Ага, ополоснуть водой лицо. Или даже лучше, подставить голову под кран. Это поможет. Должно помочь.
Неужели это я в зеркале? Ты давно не брился, док. Напугаешь всех пациентов своим видом. Что же дальше?
Теперь прямо перед глазами пол. И соленый вкус во рту. Старая боль в щеке…
— Рама?
— Вы упали, сэр. Небольшой порез… Сейчас я обработаю его.
— Аппаратура! Я разбил какой-нибудь прибор?
— Должно быть, вы почувствовали приближение обморока и откинулись от стола. А потом я услышал звон таймера. Что дальше?
— Помоги мне подняться. Я покажу тебе.
Как трудно сосредоточиться…
— Что с пациентами, Рама?
Черт возьми, он же только подумал об этом, а не сказал!
— Сколько прошло времени с тех пор, как ты сделал уколы?
— Чуть больше восьми часов, сэр. Я сделал укол и вам, когда…
— Как они?
Последовало долгое молчание, наконец, Рама ответил:
— Никаких изменений. Две смерти, и к тому же заболел Курикка.
— Неужели все напрасно, и мы погибнем все до единого? — хрипло произнёс Дон. — Но другого выхода я не вижу…
Ничего не поделаешь, придется уступить и умереть… Но нет, это не для него!
Собрав волю в кулак, поскольку тело отказалось повиноваться ему, Дон выпрямился. Он принялся остервенело тереть глаза, пока не почувствовал в них боли. Слезы полились по щекам, но теперь он снова ясно видел окружающие предметы.
— Отключи звонок. Так, теперь охлади лекарство и поставь его в центрифугу на четыре минуты, и в дело…
— И это будет нужное лекарство?
Дону показалось, что он улыбается, но на самом деле губы скривились в гримасу боли широко обнажая зубы.
— Это будет прозрачная жидкость, похожая на дистиллированную воду. Мы…
Он медленно проваливался в темноту…
16
Вселенная состояла из двух черных скал, огромных, как и сам мир. Они разговаривали друг с другом — неизвестные слова неизвестного языка — ничего, что представляло бы интерес. Говорящие горы… И все же. О чем это они?
— … можно начинать…
— … или…
— … все кончилось.
Какие-то бессвязные обрывки слов. Неужели это и вправду горы?
Нет, ЛЮДИ, и они ГОВОРЯТ О НЕМ!
Долго, очень долго Дон пытался ухватить эту мысль, и это встревожило его. Впервые за все время он понял, что его глаза закрыты. Память пуста, а тело существует отдельно от мыслей.
Но сначала глаза, потому что горы — это люди, вернувшие его к жизни, и он должен увидеть их.
Усилием воли Дон открыл глаза. Перед ним находилось что-то белое.
— Доктор!
— Вижу…
Голоса помогли ему сосредоточиться, и он увидел девичье лицо, а затем и всю девушку в белой служебной форме. Он никогда не встречался с нею, откуда же она могла взяться на корабле? И тот другой, в белом — ещё один врач… Дону захотелось сказать им, что он видит их лица, но язык ещё не повиновался ему.
