– И что теперь будет с мистером Сато? – спросила я. Надеюсь, по моему голосу нельзя было догадаться, что я плачу.
– Его допросят, так сказал Бад. Если против него найдут какие-то улики, то арестуют. В противном случае его отправят в один из лагерей для интернированных. Когда Мото Сато увозили, невестка его была вне себя от горя. Кричала и плакала. Однако ей тоже не избежать допроса. Не исключено, что и она как-то связана со всем этим. Что ни говори, а она была замужем за японцем.
Я понимала, что мне нужно немедленно поговорить с Сэнди. Надо поскорее во всем признаться, даже если это и значило… по правде говоря, я не знала, чем это нам грозило. Сэнди, должно быть, отделается выговором, ну а меня родители навечно запрут в спальне. Да какая разница? Не могли же мы бросить человека на произвол судьбы!
Какое-то время я усердно терла окна, а потом спустилась вниз и вновь поспешила на станцию Береговой охраны. Остановилась я лишь для того, чтобы прочесть записку мистера Хьюитта.
Вот что он писал:
«Бесс, спасибо тебе за информацию о Джимми, но я не думаю, что теперь он нам нужен. Как оказалось, мистер Сато сумел выбраться из горящего дома на своих двоих, без инвалидного кресла, так что наши подозрения в его адрес вполне могут подтвердиться. Пока что, однако, ничего не ясно, так что продолжай свои наблюдения. Будем и дальше обмениваться записками, пока я не приду к выводу, что в этом уже нет никакой необходимости».
«Как же все запуталось», – думала я, прочитав записку. Похоже, теперь, когда предполагаемого шпиона нашли, мистер Хьюитт вовсе не собирался принимать в расчет Джимми.
Уже добравшись до станции, я вдруг поняла, что не знаю, как мне поступить. Мне нельзя было при всех обратиться к мистеру Хьюитту, ведь это могло вызвать подозрения. По той же причине не могла я поговорить и с Сэнди. Оказалось, однако, что мистер Хьюитт и большая часть парней отправились осмотривать место, где затонул еще один корабль. Сэнди, к счастью, остался на станции. Его не было здесь утром, когда я приносила печенье и пироги. Перехватив его взгляд, я сразу же поняла, что он тоже все знает и здорово расстроен. Я не знала, как мне вызвать его на разговор, но Сэнди сам решил эту проблему.
– Как хорошо, что ты пришла, Бесс, – сказал он. – Я хочу испечь тот пирог, который так хорошо получается у вас с мамой. Не поделишься со мной рецептом?
– А у тебя есть необходимые ингредиенты? – поинтересовалась я. Такое чувство, будто мы говорили с ним на тайном языке.
– Ясное дело, – ответил он, кивая в сторону кухни.
Я боялась, что другие ребята тоже пойдут с нами, но этого не случилось.
Как только мы оказались одни, Сэнди схватил меня за руку.
– Уже слышала? – спросил он.
– Да. Нужно рассказать Баду, что это мы его спасли.
– Невозможно, – покачал головой Сэнди.
– Но мы должны, – настаивала я. – Я понимаю, что это грозит нам неприятностями, но зато мы избавим мистера Сато от этого ужасного лагеря.
– Думаю, ему будет даже лучше в лагере, чем там, где люди пытаются заживо сжечь его в собственном доме.
– Но все считают, что он – шпион. Его будут пытать. А может быть, убьют.
По правде говоря, я не знала, как именно обращаются со шпионами, но понимала, что готовиться им надо к самому худшему.
– Послушай меня, Бесс, – сказал Сэнди. – Мы не можем рассказать, что были там вместе.
– Тогда я скажу, что была там одна, – заявила я. – Ты ничуть не пострадаешь.
– И как ты объяснишь свое присутствие в его доме? – спросил Сэнди. – А главное, кто поверит, что такая пигалица умудрилась протащить через весь дом взрослого мужчину, перекинуть его через перила, а потом еще благополучно вытащить из воды?
Я знала, что он прав, хотя мне очень не понравилось слово «пигалица». Ростом я почти не уступаю Сэнди!
– Тогда скажи, что сделал это сам, – предложила я.
– Ну да, – ответил Сэнди. – Скажу, что просто вышел ночью прогуляться и случайно забрел на другую сторону залива. Там увидел, что дом Мото Сато горит, и поспешил вытащить старика из огня.
– Сэнди, – сказала я, отводя взгляд, – разве жизнь человека не стоит того, чтобы признаться в наших отношениях с тобой?
Неожиданно для себя я подумала о том, что сказал бы по поводу этой истории Деннис Киттеринг. По его мнению, лагеря для интернированных – настоящее зло. Думаю, он бы проникся ко мне уважением, если бы узнал, что я до конца отстаиваю невиновность Мото Сато.
– Послушай, – сказал Сэнди, – не будем совершать необдуманных поступков. Подождем пару деньков, а там поступим по обстоятельствам.
Мне стало ясно, что я не смогу переубедить его. И тут мне в голову пришла хорошая мысль. Сегодня ночью я отправлюсь наблюдать за Джимми Брауном. А вдруг мне удастся увидеть что-нибудь подозрительное? Если поймать настоящего шпиона, мистер Сато выйдет на свободу.
– Хорошо, – согласилась я. – Но нам не удастся сегодня встретиться. Я не смогу уйти из дома.
– Это не из-за того, что произошло между нами прошлой ночью? – встревоженно прошептал Сэнди. – Ты же знаешь, Бесс, как я люблю тебя.
Я была несказанно счастлива, когда услышала это. Я сказала Сэнди, что ничуть не переживаю из-за этого. Единственное, что меня тревожит, – история с мистером Сато. И нам надо будет еще раз обговорить все через пару деньков.
– Так почему же ты не сможешь прийти сегодня? – спросил он.
– Слишком устала, – ответила я. – Мне надо как следует выспаться.
Похоже, Сэнди мне поверил, хотя раньше я никогда не жаловалась на усталость.
Я ушла со станции, раздираемая двумя противоречивыми чувствами – радостью и печалью. Мне было радостно оттого, что Сэнди признался мне в любви, и в то же время грустно, что он не захотел помочь мистеру Сато. Но он, скорее всего, передумает. Надо только дать ему пару дней на размышление. А если я выясню что-нибудь насчет Джимми, то нам и вовсе не надо будет ни в чем признаваться.
39
В пятницу утром в «Шорти» было не протолкнуться, и Джина надеялась, что Клэй заглянет в обед. Тогда они могли бы перекинуться с ним хотя бы парой слов. Джина проснулась сегодня в его постели. Прежде чем подняться, она какое-то время молча смотрела на его лицо. Клэй выглядел расслабленным и умиротворенным. От тех переживаний, которые читались на его лице прошлой ночью, не осталось и следа.
Накануне вечером Клэй повез Джину в мастерскую, чтобы забрать ее машину. По пути он сообщил ей, что Алек готов подумать о том, чтобы помочь с поднятием линз. Или, по крайней мере, чтобы не мешать ей в этом. Для Джины это стало приятным сюрпризом. И как только Клэю удалось убедить отца? Может быть, он сказал о своих чувствах к ней? Джина знала, что Клэй действительно влюблен, хотя к этому примешивалось явное чувство вины перед погибшей женой, стереть которое могло только время. Наверняка она знала только то, что Клэй сказал отцу о ее родстве с Пурами.
