Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Кроме политкомиссаров или чекистов, в плену у белых тяжелее других приходилось в контрразведке и затем в военно-полевом суде бывшим царским офицерам и родовитым дворянам, вставшим добровольно на сторону красных, что тоже объяснимо особой ненавистью в лагере белых к таким людям. Как правило, их расстреливали или вешали тоже по приговору военного суда белых, при этом практически ни в одном случае нет упоминаний о пытках таких людей в плену перед казнью.
Так, в мае 1919 года в ходе партизанского рейда белых по тылам РККА ими захвачен в плен командовавший у красных бригадой бывший царский генерал Николаев. Даже советский историк Н.А. Корнатовский в своей книге «Битва за красный Петроград» в деле Николаева свидетельствует только о неких словесных издевательствах белых над воевавшим против них в РККА экс-генералом, а также об их предложении перейти в белый лагерь. Отказавшийся от этого предложения красный командир Николаев сам выбрал свой удел, его повесили на площади в Ямбурге, позднее большевики перевезли его тело в Петроград и торжественно похоронили на Марсовом поле, а сам Ямбург переименовали в честь другого погибшего красного героя и чекиста в город Кингисепп. Советская история поначалу обвиняла в этой казни генерала Николаева все того же Булак-Балаховича, но затем все же была вынуждена поправиться: в момент этой казни Станислав Булак-Балахович в Ямбурге не был, а командовал наступлением на Псков. Ну а на что мог надеяться воевавший против своих бывших товарищей по русской императорской армии красный генерал Николаев? Он же сам отказался от предложения перехода в белый лагерь, а что до каких-то «словесных оскорблений», то трудно представить, чтобы белые офицеры армии Юденича еще и умилялись бы такому персонажу и высказывали ему уважение.
Вот в книге явно симпатизирующего большевикам и люто ненавидящего белогвардейцев историка С.С. Миронова «Гражданская война в России» (М., 2006) в качестве «вопиющих» примеров жестокости белой контрразведки приведены несколько случаев таких расправ с царскими генералами, активно и добровольно воевавшими против белых в рядах Красной армии. В одном из них бывшего царского генерала Таубе, долгое время руководившего красными войсками в Сибири, после пленения белые контрразведчики долго держали под следствием в тюрьме Екатеринбурга, при этом поочередно пять белых генералов по поручению Колчака приходили к Таубе в тюрьму и предлагали перейти на сторону белых, но безуспешно. Миронов видит жуткое преступление белой контрразведки в том, что объявивший добровольно голодовку и лишенный за план побега выходов в баню красный генерал Таубе в конечном итоге умер в Екатеринбургской тюрьме от тифа, об этом «злодеянии» колчаковцев в 1919 году в красках написала в Москве большевистская «Правда», – но если от читателей «Правды» тогда была скрыта эта самая правда о том, что творилось в те же годы в застенках Екатеринбургской ЧК, то современный историк С.С. Миронов это должен знать и понимать разницу.
В той же книге С.С. Миронов приводит в пример злодеяний уже деникинской контрразведки случай с казнью по решению военно-полевого суда командира красной 55-й стрелковой дивизии Станкевича, тоже из бывших царских генералов. Деникинцы взяли его в плен в боях под Орлом в 1919 году, при этом с ним лично и уважительно в штабе пытался побеседовать и переубедить сам генерал Деникин, но красный командир Станкевич беседовать отказался и руку белому главкому не подал. Люто ненавидящий белых, автор сам признает, что деникинцы даже после этого никаких пыток к Станкевичу не применяли, а по приговору своего суда повесили его с табличкой на груди: «Казнен за измену русской армии». Это тоже названо страшным злодейством и призвано уравновесить в глазах потомков зверства ЧК.
В той же книге автор поминает и расстрелянного белыми контрразведчиками сына генерала Брусилова, командовавшего в РККА полком и взятого в плен под Орлом осенью 1919 года. А вот его папа своим обманным письмом с обещанием амнистии годом позднее помог ЧК заманить в ловушку и обречь на расстрелы в Крыму тысячи поверивших его генеральскому слову русских офицеров из армии Врангеля. Сам Брусилов позднее все равно впал у Советов в немилость, когда обнаружились его нелестные для большевиков записи в личном дневнике, но он уже успел к тому времени скончаться своей смертью, и посмертно счеты с ним по распоряжению Сталина сводить не стали. А вот за услугу предоставления своего громкого в русской армии имени на службу большевикам, за предоставление своего штабного таланта Красной армии, за эту помощь ложным воззванием в крымской бойне его позднее коммунистический режим будет возвеличивать, приписав генералу Брусилову в истории Первой мировой войны практически все удачи российской армии на фронте. Этому человеку сейчас в Санкт-Петербурге поставили памятник, хотя в давно освободившейся от советской власти стране нет ни одного памятника кому-либо из вождей Белого движения.
Всего за время Гражданской войны из пошедших на службу в Красную армию бывших царских генералов четверо оказались в плену у белых и там закончили свою жизнь. Кроме уже упомянутых Таубе, Николаева и Станкевича, четвертым был генерал Александр Востросаблин, бывший до 1917 года комендантом пограничной крепости Кушка и перешедший добровольно на службу в армию большевиков, он был членом РВС на Туркестанском фронте. Востросаблин в 1920 году погиб в плену у белых, по разным версиям то ли был казнен, то ли умер там от полученных ранее ран.
Отметим еще раз, что всем им после командования частями Красной армии в белом плену предлагали еще раз перейти на сторону белогвардейцев и погибли они по разным причинам после отказа сделать это. Их непреклонная позиция и верность новой советской власти по-человечески вызывают уважение, но они сами сделали свой выбор, и им предлагали переход в ряды белых. Наверное, излишне говорить, что попавшим на той войне в плен к красным генералам из белых таких предложений не делали, а убивали их и часто страшным образом, перед смертью прибив к плечам генеральские погоны. Это взятый в плен в прямом бою экс-генерал Таубе в тюрьме у белых умер от тифа, а вот добровольно сдавшийся в 1919 году красным и сдавший им практически без боя во избежание новых жертв Омск колчаковский генерал Матковский ЧК немедленно расстрелян после издевательств. Это взятому в бою красному командиру Станкевичу сам Деникин предлагает прощение с переходом в белые ряды, а сдавшийся после обещания сохранить жизнь всем сложившим оружие в Форт-Александровском белый генерал Бородин в 1920 году вывезен ЧК в Москву и там расстрелян. В ЧК очень часто расстреливали даже тех белых командиров, кто сам сдался и приказал сдаваться своим солдатам – прошлая борьба в белом лагере и само происхождение уже предопределяло смертный приговор. Примеров более чем достаточно, чтобы противопоставить четверым перебежавшим в красный стан царским генералам, погибшим в белом плену. Среди взятых в плен белых ЧК зачастую не щадила даже рядовых солдат и казаков. Даже Ленин однажды встревожился и написал, что массовый расстрел на Забайкальском тракте сотен сдавшихся белых солдат дивизии генерала Смолина используется активно белой пропагандой в Приморье как иллюстрация зверства ЧК и как призыв сражаться до конца, не надеясь сохранить жизнь в красном плену.
Особая нетерпимость к воевавшим на красной стороне офицерам и генералам прежней императорской армии у белых понятна. Они отлично знали, что очень маленький процент из их вчерашних собратьев по офицерскому корпусу России пошел к большевикам с радостью и за идею, остальных либо поманила возможность быстрой карьеры в Красной армии, либо призвали насильно и не дали возможности перебежать, взяв в заложники ЧК семью в тылу. Но примириться с тем, что такие же офицеры сражаются против них на стороне силы, приравненной белыми к исчадиям ада, большинство из этих людей никак не могло. Отсюда и эксцессы, отсюда и смертные приговоры белых судов бывшим генералам «За измену русской армии».
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
