Они выглянули во двор. Ничего не изменилось с тех пор, как они там стояли и обнимались. На месте было и вишнёвое дерево, и закрытые ворота, разве что тени уже удлинились. Мир остался прежним, тогда как сами они стали другими.
Снежный Бутон больше не чувствовала себя одинокой. Она несла в себе его семя. Девушка прижалась к Вэй-Фану. «Что ещё мне нужно?» – подумала она и поцеловала его снова.
– Есть хочется, – сказала Снежный Бутон. – Как думаешь, можем мы попросить принести нам обед сюда?
– Конечно, – сказал он и обнял её здоровой рукой.
* * *
Шулень сидела в комнате девушки, ожидая её возвращения.
Она заготовила суровые взгляды и неодобрительное выражение лица, но Снежный Бутон всё не возвращалась. Тени удлинялись, наступил вечер, а затем и ночь.
«Почему я всю жизнь только и делаю, что кого-то жду?» – подумала Шулень и решила, что хватит сидеть взаперти. С таким же успехом она могла стать наложницей всех тех, кого бесконечно долго ждала.
Она вошла во двор Молчаливого Волка, но там было темно, а в комнате никого не было. Тогда она отправилась к господину Тэ, но ещё издалека услышала, как поёт его жена, очевидно воображая себя оперной певицей. Шулень сомневалась, что Молчаливый Волк сидит там и наслаждается пением. Куда же он в таком случае делся?
Она вернулась к себе, зажгла лампу. Снова наведалась во двор Молчаливого Волка, проверяя, не вернулся ли он, а затем отправилась к Вэй-Фану. Подходя, она услышала смех, в котором звучали счастливые нотки. Шулень остановилась. Как же давно она не слышала, как кто-то радуется. Радости людей, вместе проводящих время за дружеской беседой или добрым застольем.
Она подошла поближе. Шулень двигалась совершенно бесшумно, словно выслеживая врага. Некоторое время в комнате было тихо, потом последовал новый взрыв смеха. Голос Вэй-Фана невозможно было не узнать. Послышался голос Снежного Бутона, и это было понятно, но там был ещё и третий голос.
Шулень стояла у ворот, прислушиваясь.
«Как это глупо, стоять в темноте у ворот, подглядывая за тем, как веселятся другие», – произнёс голос у неё в голове. Она решительно толкнула створки и вошла внутрь.
Молчаливый Волк, Вэй-Фан и Снежный Бутон сидели за столом. Двери были распахнуты, пара фонарей свисала со столбов, отбрасывая жёлтый свет на лица людей. Заметив её, все заулыбались.
Снежный Бутон вскочила со своего места.
– Учитель, – сказала она. – Садитесь с нами, прошу вас.
Всё раздражение Шулень внезапно испарилось. Она заметила, что улыбается и кивает.
– Спасибо, – сказала она. – Я иду.
Эпилог
Во время торжественного приёма, посвящённого четырём великим воинам, господин Тэ сидел в великолепном платье густого красного шёлка, вышитого цветами, в то время как его жена спела для них монолог первой любовницы из оперы «Прощай, моя наложница».
Виновникам торжества сшили подходящую случаю одежду. Молчаливый Волк был в длинном чёрном платье. Шулень – в скромном халате тёмно-серой шерсти. Младшие члены четвёрки были одеты более ярко. Вэй-Фан казался величественным в кремовом халате из лучшего хлопка и в туфлях, собственноручно расшитых женой господина Тэ, в то время как на Снежном Бутоне был красный жакет с высоким воротником. Она нанесла немного румян на свои бледные щёки, а в изысканно уложенных тёмных волосах сияла булавка её матери с лазуритовым сверчком на конце.
Когда соло закончилось, Вэй-Фан выразил восхищение хозяйке, вовлекая её в разговор.
– Великолепно, – сказал он и продолжал в том же духе, отмечая достоинства песни и особенности прекрасного её исполнения госпожой Тэ.
Пухлые щёки хозяйки раскраснелись, она скромно всплеснула руками.
– Нет, нет, – сказала госпожа Тэ. – Право, вы слишком добры.
Снежный Бутон наблюдала, как Вэй-Фан льстит жене господина Тэ, и прятала улыбку в рукав.
Наконец, перешли к делу.
– Значит, уезжаете? – спросил господин Тэ.
Он взглянул на каждого из воинов, и они поклонились ему.
– Юй Шулень говорит мне, что вы решили отправиться все вместе. И забрать меч.
– Совершенно верно, – ответила Снежный Бутон. – Мы все будем его хранителями. Трудно сказать, как долго наши дороги будут идти рядом, но пока мы решили так. Если бы у меня был выбор, я предложила бы сначала отправиться в храм Западного Лотоса. Там остались неупокоенные призраки.
Она поймала одобрительный взгляд Вэй-Фана.
Шулень и Молчаливый Волк тоже обменялись взглядами. «Позвольте драконам вернуться в море, а тиграм уйти в горы», – гласит пословица.
* * *
На следующее утро, с первыми лучами солнца, Старый Конь открыл ворота конюшни. Барабан на башне возвестил о начале нового дня.
Снова открылись главные городские ворота, ворота Запретного Города, Тяньаньмэнь, трое ворот в его южных стенах, трое – на западе, ещё трое – на востоке и двое – на севере. Сановники, чиновники и учёные спешили в Запретный Город, чтобы подать прошение Императору. Монахи, разносчики, крестьяне, торговцы, купцы и воины передвигались туда и обратно, толпа на улицах становилась всё гуще. Шулень, Молчаливый Волк, Снежный Бутон и Вэй-Фан ехали рядом. Господин Тэ проводил их с добрыми напутствиями, пообещав тёплый приём, если они решат когда-нибудь вернуться. Он сделал им всем богатые подарки в дорогу, а также дал много серебряных слитков, чтобы сделать приятным их путешествие.
– Серебро облегчает путь странникам, – сказал он, – даже таким бесстрашным, как вы.
Одетые в простую одежду, они покинули западные ворота, в которые как раз вступал длинный караван верблюдов.
Охранники каравана не знали, кто они и чем знамениты. Но они непроизвольно остановились и долго смотрели на удалявшихся всадников, освещённых восходящим солнцем.
У одного из них за спиной был меч, сверкавший зелёным в солнечных лучах. Их силуэты всё уменьшались, пока не скрылись окончательно, оставив только воспоминание.
* * *
Когда они наконец придержали поводья, Шулень взглянула на широкие зелёные просторы, раскинувшиеся перед ними. «Это новый мир, и я вхожу в него», – подумала она. Новое будущее, где многое ещё неясно.
Прошлое осталось позади, словно ночлег, оставленный путником, чтобы вновь отправиться в путь. Впереди её ждали храм Западного Лотоса и надежда помириться с призраком Цзяолун.
Она думала о молодой девушке, много лет назад приехавшей в дом князя Тэ вместе с Нефритовой Лисой. Свою жизнь и смерть они связали с Зелёной судьбой. Меч вбирал в себя жизни и распространял о себе легенды. Шулень стало вдруг интересно, чем закончится её собственная история.
Она хотела исчезнуть из мира и людской памяти, но её нашли, о ней вспомнили, и теперь она спрашивала себя, почему она оставила тогда мир, когда впереди оставалось ещё столько вёсен для радости, столько лет для наслаждения, последняя осень, которая явится в великолепных жёлто-оранжевых одеждах, и, наконец, мягкая тишина зимы.
