Суд не был долгим, Талейран не счел нужным на нем появляться, и наказание, в конце концов, смягчили: де Герри-Мобрёй получил два года тюрьмы и штраф в 200 франков «за нападение на Великого камергера, находившегося при исполнении своих обязанностей»[488].
После этого граф снова канул в безвестность. А вот репутация Талейрана, как, впрочем, и его тело, особенно не пострадала. Этот человек умел «выходить сухим» и не из таких переделок…
Герцогиня де Дино-2
В апреле 1828 года Доротея де Дино купила за 400 тысяч франков[489]замок Рошкотт (Rochecotte) в долине Луары и обустроила его, сделав возможным пребывания там в зимнее время. В том же году в одном из писем она написала:
«Я по-настоящему обожаю Рошкотт; во-первых, это мое, во-вторых, тут самый прекрасный вид и самая красивая в мире природа; наконец, здесь такой воздух, который позволяет мне жить легко, здесь у меня все налаживается, я хорошею, приспосабливаюсь…»[490]
Следует отметить, что в эти годы Доротея имела несколько любовников и прославилась как потрясающая соблазнительница, всегда добивавшаяся своего.
Считается, что она родила трех внебрачных дочерей, причем первую, в 1816 году, от графа Карла Йоганна Непомука фон Клам-Мартинича (1792–1840), своего любовника еще на Венском конгрессе. Дальнейшая судьба этого ребенка неизвестна. По одной из версий, эту девочку звали Генриеттой. По другой версии, это была Вожена Немцова, известная чешская писательница, но госпожа Немцова появилась на свет в Вене не в 1816 году, а 4 февраля 1820 года, и официально ее матерью была бедная служанка из герцогства де Саган. По третьей версии, матерью Вожены была Катарина Фредерика Вильгельмина Курляндская, герцогиня де Саган (сестра Доротеи де Дино).
Вторая дочь родилась в 1825 году (ее назвали Жюли Зельме), а третья — в 1827 году (это была Антонина Доротея). Отец второго ребенка остался неизвестен, а вот отцом третьего ребенка предположительно был Теобальд Аркамбаль-Пискатори, французский дипломат, много лет проведший в Греции.
Вместе со своей сестрой Вильгельминой Доротея в 1827 году перешла в католичество и занялась благотворительностью.
Что касается Талейрана, то он часто бывал в Рошкотте: он проводил там зимы 1828, 1829, 1830, 1836, 1837, 1838 годов. Жил в замке в сентябре 1832 года, в марте — апреле 1835-го. Ему там очень нравилось.
Июльская революция 1830 года
А тем временем Июльская революция 1830 года вознесла на трон Луи Филиппа, сына герцога Орлеанского, который занял место Карла X, отрекшегося и бежавшего в Англию.
Накануне революции Талейран примкнул к сторонникам Орлеанского дома, а после свержения Бурбонов содействовал укреплению шаткого международного положения новой династии.
По мнению Дэвида Лодея, именно Талейран «подвигнул герцога Орлеанского на воцарение»[491].
Е. В. Тарле тоже уверен, что в нерешимости перед вставшим перед ним выбором Луи Филипп заявил депутатам, предложившим ему занять освободившийся престол, «что даст им ответ, лишь посоветовавшись с Талейраном»[492].
И он спешно отрядил к князю бывшего наполеоновского генерала Ораса Франсуа Себастьяни де Ла Порта[493], чтобы тот спросил, что ему, Луи Филиппу, делать.
«Авторитет князя Талейрана как политического пророка, твердо знающего ближайшее политическое будущее, был колоссален»[494].
И тот ответил без колебаний:
— Соглашайтесь.
Это означало одно: надо было «принять престол из рук победившей революции, отвернуться навсегда от “принципа легитимизма”, ловко пользуясь которым этот самый князь Талейран за шестнадцать лет до того посадил на престол ныне свергаемых опять при его же деятельном участии Бурбонов»[495].
Совет Талейрана положил конец колебаниям: Луи Филипп Орлеанский прибыл в Париж в сопровождении одного лишь полковника Бертуа, а спустя девять дней, 9 августа 1830 года, он торжественно взошел на трон.
Но до этого, по совету Талейрана, он известил парижан о своем согласии специальной прокламацией, в которой обещал защитить их от безначалия, удержать трехцветное знамя и созвать парламент. Со своей стороны, депутаты также издали прокламацию, в которой они ручались народу за права, приобретенные победой революции.
Таким образом, признанный всеми партиями Луи Филипп взял в свои руки бразды правления, и, благодаря Талейрану, сделано это было так, что его вступление на престол было признано не следствием революции, а следствием отречения Карла X и удаления из Франции старшей линии королевского дома.
Соответственно, 9 августа Луи Филипп стал королем при всеобщих радостных криках и сказал речь, в которой еще раз повторил, что, принимая корону, он уступает только необходимости, признающей его особу гарантией свободы и общественного порядка.
Глава десятая ПОСОЛЬСТВО В АНГЛИИ
Новый приезд в Лондон
А 6 сентября 1830 года Талейран был назначен послом Франции в Лондоне, и связано это было с тем, что Луи Филипп пришел к выводу, что «новое правительство должно искать опору для своей внешней политики в Лондоне»[496].
И в самом деле, англо-французскому сотрудничеству в Париже придавали в тот момент очень большое значение, поэтому и посол должен был обладать европейской известностью. Король, недолго думая, предложил этот пост Талейрану, ведь тот прекрасно знал британскую внешнюю и внутреннюю политику и у него еще «осталось имя»[497].
Как отмечает Е. В. Тарле, «дипломаты даже враждебных держав изумлялись энергии и дарованиям восьмидесятилетнего хилого старика»[498].
