Книга 1612. Все было не так! - Дмитрий Винтер

Итак, рассмотрим еще раз те мифы, с анализа которых мы начинали нашу книгу.

Миф первый. Россия победила, конечно, в борьбе с извечным врагом – Западом, который спит и видит, как бы нас извести. Мы наглядно убедились: Запад не был един, союз с одними европейскими странами был для России предпочтительнее, чем с другими, и после некоторых колебаний страна сделала в целом правильный выбор.

Далее, миф гласит, что наша страна принципиально не хотела становиться Европой и поэтому отвергла на своем троне и Лжедмитрия I, и Владислава, и всех прочих европейских претендентов на корону Московского царства. Тоже неверно: общество готово было их всех принять на определенных условиях, а когда по вине польской стороны этого не случилось, то в общем-то на тех же, вполне европейских, условиях призвали на царство Романовых.

Миф второй: победила Россия, созданная Иваном Грозным. Смута – это результат ослабления страны без «сильной руки» грозного царя и его опричников. Однако в Смутное время Россия вступила практически в том виде, в каком была создана Иваном Грозным («вотчинное» государство с тенденцией к полному подчинению государству общества, в том числе к подчинению экономическому, с уничтожением частной собственности).

Да, крайности «опричного» террора со смертью Грозного прекратились, однако принципиально система не менялась и после первого же нового серьезного испытания голодом 1601–1603 гг. снова пошла вразнос – до самого 1610 г., когда наступил ее полный крах. Рухнул в 1610 г. под ударами польского оружия созданный Грозным опрично-золотоордынский монстр (именно так – в опричные годы мы увидим тенденцию чуть ли не к реставрации Золотой Орды), дружественный Габсбургам и Папскому престолу и враждебный нарождавшейся Западной (в основном протестантской) цивилизации.

Возродилось государство Российское в 1611–1613 гг. уже в принципиально ином виде. Помимо всего прочего, новая, вернувшаяся в Европу Россия, которая заняла в европейском конфликте совсем другую позицию.

При этом спасали страну от поражений при Грозном и после него как раз те, кого он «не дорезал», на чье подавление и была направлена опричная репрессивная машина – в 1611–1612 гг. в основном «третье сословие», крестьяне, ремесленники, торговцы, а также «недорезанная» боярская аристократия.

И до Опричнины Россия была вполне европейским государством, что бы там ни говорили и ни писали современные адепты «извечной самодержавности». И после 1612 г., когда страну, лишенную того самого «деспотического» руководства, которое, согласно мифу, должно нас спасать, спас народ, спас порывом снизу, а не приказом сверху (который некому было отдавать…), Россия стала вполне европейской страной, вернувшейся к нормальному развитию. По крайней мере на весь XVII век…

А вот при Петре I, которого принято считать «главным европеизатором», процесс повернул вспять. Присягу Михаила Федоровича «за все потомство» похерили, выборное начало ликвидировали, бюджет снова стал бездефицитным за счет того, что государство снова стало собирать налогов не «сколько положено», а «сколько надо», крестьянин превратился из неполноправного, но члена общества в Instrumentum vocale («говорящее орудие» – лат.; принятое в Древнем Риме название рабов) барина и т. д.

Но это уже другая история… И как бы ни шла история России потом, после XVII века, и что бы еще ни ждало нас в будущем, но 1612 год у нас был. И его у России не отнимешь!

Перевернув последнюю страницу, читатель, думаю, согласится, что 4 ноября – это наш праздник, праздник свободных людей, праздник Возрождения России именно как европейской страны после опрично-смутного кошмара, если хотите – праздник Великой Антиопричной и Антиордынской Революции, а не праздник тех, кто желает видеть Россию истекающей кровью и слезами под батогами очередных опричных живодеров.

2005–2012 гг.