Пират Волк взглянул на Бикома и поджал губы:
— Честно говоря, я не поверил в эту историю. Гейбриел, .наверное, тоже. Потому что, поработав как следует кулаками, он выбил из матросов правду.
Вариан резко встал:
— В таком случае вы вольны поверить в ту версию, которая кажется вам более правдоподобной.
— Они сказали, — недоверчиво прищурил свои золотистые глаза Джонас, — что вы появились неизвестно откуда и походя уложили пятерых. По их словам, вы были похожи на огромную кровожадную летучую мышь, плащ развевался у вас за спиной, как крылья.
Вариан посмотрел на него, продолжая одеваться. Он схватил плащ с крючка на стене и швырнул его Бикому. Тот вскочил, ловко помог хозяину облачиться и пристегнул шпагу.
— Куда-то собираетесь? — небрежно поинтересовался Симон.
— Ваша дочь сказала, что мне нужно отправляться в Англию, и как можно скорее.
— И… вам не нравится наше решение отправить вас домой?
— Это решение не делает меня ни счастливым, ни несчастным. Но мне не нравится, капитан Данте, что меня убирают, как какую-нибудь пешку, ставшую ненужной после того, как гамбит уже разыгран.
— Если у вас сложилось такое впечатление, сэр, то в мои намерения это не входило.
— Неужели?
Симон покачал головой:
— Нет. На самом деле это даже не моя идея отправить вас домой. И уж точно не я настаивал на том, чтобы вас отправили на одном из наших самых быстрых кораблей с одним из наших самых лучших и надежных капитанов.
— Тогда почему… — вырвалось у Вариана, и он тут же пожалел о своих словах. Ответ ему был уже известен: это Джульетта, конечно, хотя она и попыталась это скрыть. Он ведь был ее собственностью, ее наградой, она отвечала за него, и его, как и «Санто-Доминго», она может перемещать по своему желанию.
— Капитан «Штурма» получает особый запас провизии и пресной воды, — говорил между тем Данте. — Он будет готов отправиться в плавание с вечерним приливом. Все документы, которые вам понадобятся, находятся на борту «Мстителя», так что если вы готовы…
— Я уже готов, — прервал его Вариан. — Если не возражаете, я отправлюсь с вами на ваш корабль, а оттуда — на «Штурм». С моей стороны было бы упущением, — добавил он, выжимая из себя улыбку, — вернуться в Англию, не побывав на знаменитом «Мстителе».
— Как хотите. Ваш слуга справится с сундуком сам или мне прислать кого-нибудь?
— Я справлюсь сам, сэр! — Биком был в таком восторге от предстоящего возвращения домой, что чувствовал себя в состоянии взлететь на палубу с сундуком на голове. — Да, я буду следовать за вами по пятам.
Симон кивнул Вариану, повернулся и направился к выходу. У двери он остановился и оглянулся.
— Если это вас утешит, решение отправить вас домой было принято еще до того, как мы покинули Голубиный остров. В свете всего происшедшего с тех пор моя дочь вряд ли была бы такой непреклонной относительно этого.
— Ничего способного изменить ее мнение не произошло, капитан, — спокойно возразил Вариан. — Это мне хорошо известно.
Джульетта твердо решила, что раны не помешают ей заняться обычными делами. Хотя ткань панталон раздражала рану на бедре, а сапоги давили на глубокие царапины на ноге, девушка провела большую часть дня с Гейбриелом на его корабле «Доблесть». Она не спрашивала брата о его исцарапанных кулаках, а он не задавал вопросов о происхождении красных отметин на ее подбородке и щеке. Им достаточно было обменяться взглядами, чтобы понять, что произошло с каждым из них. Гейбриел держал язык за зубами и не задавал лишних вопросов, даже заметив, как в течение утра его сестра то и дело едва удерживалась от слез.
«Доблесть» и «Дань» снялись с якоря сразу после полудня и вышли в открытое море. Джульетте не оставалось ничего другого, как вернуться на «Железную розу». И вот шесть часов спустя, когда наступили сумерки, она снова была здесь, стояла на капитанском мостике, наблюдая за тем, как команда «Штурма» начала проводить свой корабль через залив, забитый судами. С такелажа свисали дюжины ламп и фонарей, отбрасывая яркие отблески на поверхность воды в лагуне. Перед самым выходом в открытые воды огни на судне погасили, потому что идти в полной темноте было гораздо безопаснее.
Джульетта опустила подзорную трубу. Она узнала высокую фигуру капитана Брокмана на капитанском мостике «Штурма». Его легко было отличить по гриве седых волос.
Рядом с капитаном она не увидела еще одной знакомой фигуры, которая могла бы стоять рядом с ним на палубе в момент отплытия. Там не было никого с широкими плечами, темными волосами или в широкополой шляпе с плюмажем.
Это даже и к лучшему.
В течение этого бесконечного трудного дня Джульетте удавалось держать себя в руках. Девушка старалась постоянно заниматься делами и не думать о герцоге, но всякий раз, оказавшись в своей каюте, невольно вспоминала его. Здесь все, на что падал ее взгляд, напоминало ей о нем. Постель, письменный стол, галерея, даже кресло — все это они использовали не по прямому назначению. И теперь Джульетта не была уверена, что сможет смотреть на эти предметы, не ощущая его присутствия.
Она не понимала, как Вариану удалось так околдовать ее. Как, почему и когда это произошло? Она только знала, что сегодня утром при виде Вариана Сент-Клера, стоящего у трапа и готового отправиться с отцом на «Мститель», ее сердце едва не разорвалось. Ей хотелось крикнуть, что это ошибка, она, не хочет, чтобы он уезжал, еще неделю назад такое решение казалось ей логичным и необходимым, а теперь она чувствует себя беспомощной и несчастной.
С самого начала Джульетта была честной с ним и самой собой, не скрывая своих желаний. Она приняла Сент-Клера в свою постель, потому что хотела его тела, ей до смерти хотелось испытать настоящее наслаждение, чтобы успокоиться и снять напряжение, мешавшее ей думать о чем-нибудь другом. По собственной глупости она рассчитывала получить от него то, что хотела, а потом снова стать прежней: жесткой, сильной, неунывающей.
Но вместо этого она оказалась в смятении и не способна сконцентрироваться на самых простых задачах. Все, чем Джульетта привыкла заниматься, что стало ее второй натурой — расчет расстояния, скорости и прокладка курса, которым им нужно будет идти утром, — превратилось в совершенно невыполнимую задачу. Натан Крисп недовольно хмурился и ругал ее за допущенные ошибки. Она порезалась о корабельный компас и чуть не упала с трапа. Она только тупо смотрела, когда Натан все снова и снова задавал ей один и тот же вопрос.
И не раз Джульетта вспоминала, что именно так вела себя ее мать, когда отец задерживался с возвращением на Голубиный остров. Но если такое состояние — любовь, тогда Вариану Сент-Клеру лучше уехать в Англию.
Если это и есть любовь, то это глупая, бессмысленная вещь, потому что Джульетта Данте не заблуждалась относительно того, насколько нелепа мысль о возможности совместного будущего для нее и Вариана. Они существуют в различных мирах, не перечислить причин, почему один не может оказаться в мире другого. Она жила инстинктами и страстями, он жил по правилам и законам общества.
