Стараясь не шуметь, Сирена вышла из дома в сопровождении не отстававшего ни на шаг верного пса. Роджер прав, время излечит боль, она научится жить без Трейгера и преодолеет все жестокости войны. Это единственное, что она может сделать в память о любимом муже. Отныне посвятит себя делу, ради которого погибли Натан и Трейгер.
«Наступит день, когда я снова научусь улыбаться, даже если это случится через тысячу лет, – печально размышляла Сирена. – Трейгер унес с собой все мое счастье, до последней крупицы».
Повернув жеребца на юг, она подставила спину колючему зимнему ветру и двинулась туда, где ее ожидали траурные платья и темные вуали Вероники Уоррен – жалкое существование в вечном страхе разоблачения. Сирена умерла, превратившись в дух, который прятался от дневного света и оживал во мраке, бродя по дорогам в ночные часы, принадлежавшие нечистой силе. Она ничего не ждала от будущего и не могла предаваться воспоминаниям о прошлом.
Спрятав лицо под вуалью, Сирена стояла у окна в кабинете своего отца, поражаясь, каким блеклым и невзрачным стал окружающий мир. Она впала в глубокую депрессию, бесцельно слоняясь по пустынному дому, прислушиваясь к звуку своих шагов, в тщетных попытках зацепиться за нечто, что придало бы смысл ее существованию. Уже не раз молодая вдова подумывала о том, чтобы сдаться британцам. Казнь по крайней мере прекратит мучительную тоску от сознания одиночества и ненужности.
«Должно быть, я и в самом деле проклята, – сказала себе Сирена, рассеянно теребя кисти на шторах. – А может, я ведьма, как часто называл меня Трейгер, приносящая несчастье тем, кого люблю?» С чувством безнадежности она подошла к столу Митчела и опустилась в кресло.
Пришло время просмотреть бумаги отца и привести дела в порядок. Этим утром ее посетил Джонас Лэндсинг и посоветовал заняться поместьем. Сирена не поставила адвоката в известность о смерти Трейгера, собираясь действовать от его имени. Хотя она согласилась выполнить пожелание Джонаса, но ей было нелегко: воспоминания об отце по-прежнему причиняли невыносимую боль.
Откинув вуаль, Сирена пригладила седой парик и решительно выдвинула верхний ящик. Она разложила по стопкам расчетные книги и письма отца, внимательно просмотрев их. Покончив с первым этапом поставленной перед собой задачи, она аккуратно сложила корреспонденцию и попыталась закрыть ящик, однако ей не удалось задвинуть его до конца. Вот тогда-то Сирена и обнаружила застрявший в глубине лист бумаги.
Письмо было написано отцом и помечено днем, в который он был убит.
«Милая моя Сирена!
Мне чрезвычайно горько сознавать, что тебя обвинили в измене. Я говорил с Уильямом Хау, пытаясь выяснить, от кого он получил подобные сведения, но генерал отказался назвать имя доносчика. Несмотря на мои просьбы о снисхождении и заверения в твоей невиновности, боюсь, что Хау намерен наказать тебя по всей строгости. Мое сердце и мысли с тобой. Чтобы ни случилось, я остаюсь твоим любящим отцом.
Я хотел бы многое сказать, хотя сомневаюсь, что это письмо вообще попадет в твои руки. Мне следовало предупредить тебя о назревающих событиях сразу по возвращении из Нью-Йорка, но я не нашел нужных слов. А теперь слишком поздно. Наконец я понял, насколько заблуждался и как был слеп.
Как ни печально признавать, ты оказалась права насчет Оливии. Она требует развода. Видимо, все это время моя жена встречалась с полковником Пауэллом. Может быть, я вздорный старик, но не намерен идти ей навстречу. Несмотря на то что мы расстались, она будет носить мое имя и ничего не получит, когда пробьет мой час. Это не более чем справедливое возмездие за ее хитрость и ложь.
В ближайшее время я собираюсь в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Оливией и поговорить с генералом. Я все-таки надеюсь убедить его предоставить тебе амнистию в связи с его заявлением, что все патриоты, сложившие оружие, будут прощены. У меня возникла мысль, что автором доноса на тебя является…»
Проклятие! Кто прервал отца, не дав дописать письмо? Кто его застрелил? И кого отец считал информатором Хау? Захватив с собой письмо, Сирена разыскала Молли и подробно расспросила ее о том роковом вечере, когда убили отца. Как выяснилось, Митчел отправил горничную спать, а сам допоздна работал в кабинете.
Сирена должна узнать, кто лишил жизни отца и обвинил ее в измене. Нельзя позволить убийце остаться безнаказанным. Если Митчел намеревался встретиться с Оливией и переговорить с генералом, значит, ей нужно сделать это вместо него, чтобы найти мерзавцев.
Возможно, удастся узнать что-нибудь у Оливии или Джона Пауэлла. Добраться до генерала Хау гораздо сложнее, но Сирене нечего терять.
Когда она сообщила Молли о своих планах, горничная покачнулась и прислонилась к стене, побелев как простыня.
– Нельзя так рисковать. Если вас разоблачат, кто будет заниматься домом? Виги сразу же конфискуют…
– Никто здесь ничего не тронет, – возразила Сирена не слишком убедительно.
Она не представляла себе, как после гибели мужа защитить поместье от грабежей. Но с другой стороны, какой смысл охранять дом, в котором некому жить. Если ее собственность может послужить делу, за которое Трейгер отдал жизнь, пусть патриоты забирают все.
– Но, Сирена, Нью-Иорк переполнен тори, .– попыталась отговорить ее Молли. – Любой неверный шаг может стать для вас последним.
– Никто не заподозрит Веронику Уоррен. У старушки есть полное право находиться на британской территории, тем более что она собирается вернуться в Англию. Не бойся, Молли. Женщины в семье Уоррен не из тех, кто позволит каким-то лживым тори перехитрить себя.
Оставшись при своем мнении, горничная последовала за хозяйкой, чтобы помочь ей собраться в дорогу. Сирена направлялась прямиком в зыбучие пески, и не исключено, что они видится в последний раз. Стараясь не поддаваться тревожным предчувствиям, горничная уложила одежду, которая могла понадобиться Сирене во время путешествия, а затем долго смотрела вслед карете, пока та не исчезла за холмом.
Глава 22
12 декабря 1776 года
Прислушиваясь к завыванию ветра за окном кареты, Сирена Уоррен – в образе Вероники – собиралась с духом, полная решимости осуществить задуманное. Она навестила Дору Майклс и узнала, что ее дочь живет в штаб-квартире британцев со своим любовником, полковником Пауэллом. Сирена пришла в негодование при мысли, что Оливия не постеснялась выставить напоказ свою связь сразу после смерти мужа. Однако, поразмыслив, решила, что это вполне в духе мачехи, отличавшейся редким бессердечием и эгоизмом.
С мрачной усмешкой на лице Сирена поправила вуаль, взяла трость и, вцепившись в руку лакея, спустилась со ступенек кареты. Нервный озноб охватил ее, когда она медленно двинулась по направлению к зданию, в котором расположилась на зиму ставка генерала Хау. Как странно, думала Сирена, оглядываясь вокруг. Каким далеким кажется тот день, когда она впервые в сопровождении Митчела явилась в штаб-квартиру британцев, мечтая только о балах и празднествах. Как все изменилось с тех пор!
