— А где мои племянницы? Я им кое-что привезла.
— Играют с соседскими девочками, — ответила Кэти. — Скоро придут. Хочешь выпить? Неплохое вино. — Она взяла с полки бутылку.
— Нет, спасибо. — Пейтон оторопела: кто же пьет днем? — Если выпью, меня потянет ко сну. Возможно, попозже. Ты маме звонила?
Налив себе полстакана и сделав добрый глоток, Кэти ответила:
— Звонила несколько раз, да все без толку. К телефону она, как правило, не подходит, а если и подойдет, то несет околесицу. Я говорила с врачом, он особо не обнадежил. Звони в больницу сама. У тебя времени больше: ты не работаешь.
— Сейчас работаю, но только по четыре часа. Ищу работу на полный рабочий день, но пока что впустую. На заработок Барри многое не позволишь, да и с его родителями нужно рассчитываться.
— Не думаю, что они надеются с вас что-нибудь получить. Просто хотят, чтобы вы немного поднапряглись.
— Но они не очень богаты.
— Не очень богаты? Ты же писала, что они не поскупились на свадьбу, отвалили целых сто тысяч. По мне, это огромные деньги. Кстати, ты привезла фотографии?
— Привезла. Покажу, когда все твои соберутся. А как Донни?
— Как и прежде, живет с Ларисой. Я видела его месяц назад. По-моему, он опять сел на иглу. Нигде не работает, но что-то приносит в дом. Где он достает деньги, понятия не имею. Вероятно, ворует. Полагаю, он плохо кончит.
— С чего тогда Лариса держится за него? Что она в нем нашла?
— Он видный парень, хорошо сложен. Да и за словом в карман не лезет. В обаянии ему не откажешь.
Разговору помешал Барри.
— Нельзя ли в нашей комнате открыть окна? — спросил он, войдя на кухню. — Я пытался, не отворяются.
— Барри — аллергик, — сказала Пейтон. — Он не выносит табачного дыма.
— Там кондиционер, — ответила Кэти. — Вероятно, забарахлил. Я посмотрю. Барри, хочешь выпить?
— Я не пью, Кэти. Спасибо.
— Барри, ты же выпиваешь иногда за обедом стакан вина, — напомнила Пейтон. — А на Ямайке…
— На Ямайке мы проводили медовый месяц, можно было расслабиться. Но ты же помнишь, во что это вылилось. Меня еле носили ноги.
— Но это было не от спиртного. Ты просто перегрелся на солнце, потом съел какую-то гадость да еще наступил на морского ежа… Боже, как там собака?
Собака, поев, исчезла.
Вернувшись на кухню и сообщив об исчезновении пса, Пейтон возбужденно добавила:
— У собаки перебита нога. Пес пропадет. Пойду его поищу.
Пейтон целый час бродила по улицам, но собаки и след простыл. Дома здесь, на окраине Саут-Бич, выглядели убого. Почти в каждом дворе, покрытом жухлой травой, стояли неказистые мотоциклы, а где — и установленные на автомобильных прицепах не менее неприглядные лодки, ждущие своего часа. Над головой кружили два пеликана, похожие на птеродактилей. Солнце палило немилосердно.
Пейтон вспомнился Уортингтон, где летом стояла такая же изнуряющая жара, а небо даже в солнечную погоду было вечно затянуто сизой унылой дымкой. Там она родилась, там пошла в школу. Учеба особой радости не доставила. Ее первая учительница, высокая костлявая женщина с прыщавой кожей и нездоровым цветом лица, неизменно кричала и за малейшую провинность выгоняла из класса. У Пейтон был плохой почерк, и учительница вечно к ней придиралась, посадив в конце концов за последнюю парту рядом с Мэри-Луизой Питкин, которая постоянно ковыряла в носу, приклеивая козявки к днищу стола. Но то было давно. Ушла в прошлое и жизнь в Уортингтоне.
Отчаявшись найти пса, Пейтон пошла назад. Во дворе ее встретили Анита и Мирабел.
— Как вы выросли! — воскликнула Пейтон. — Вас не узнать. Пойдемте в дом, я привезла вам подарки.
Каждой девочке Пейтон привезла по костюмчику — хлопчатобумажную юбку с оборками и кофточку, отороченную тесьмой. Кроме того, Аните достался игрушечный чайный сервиз, а Мирабел — большая плюшевая лошадка.
— Спасибо, тетя, — звонко ответила Мирабел.
— Спасибо, — еле выдавила Анита.
— Вы прекрасно воспитаны, — улыбнувшись, сказала Пейтон. — А сколько вам лет?
— Пять, — ответила Мирабел.
Анита показала два пальца.
На том разговор и закончился — девочки убежали. Из кухни вышел Мэнни, муж Кэти.
— Пейтон! — воскликнул он. — Рад видеть тебя. Ты замечательно выглядишь. Замужество явно тебе на пользу.
На Мэнни, коренастом брюнете с правильными чертами лица и зачесанными назад редкими волосами, был прекрасно сшитый элегантный темно-синий костюм в узкую полоску. Такой костюм пошел бы и Барри, решила про себя Пейтон. Она не раз пыталась приодеть мужа, носившего, как правило, штаны с большими накладными карманами и рубашку с погончиками, и даже водила его по магазинам, но все, что она ему предлагала, он неизменно осмеивал.
— Ты тоже прекрасно выглядишь, — ответила Пейтон. — А ваши девочки просто прелесть. А где Кэти?
— Принимает душ. Она тебе разве не говорила, что вечером мы все вместе отправляемся в ресторан?
— Первый раз слышу, но от ресторана не откажусь.
— Нас пригласил мой брат, Луис. Он работает вместе с Кэти. Благодаря ему, я и познакомился с ней. Так вот, приятель Луиса Дэвид открывает сегодня клуб и по этому случаю устраивает прием.
— Надеюсь, я не задохнусь там от табачного Дыма, — недовольно пробурчал Барри. Он перевел взгляд на Мэнни и, сменив тон на более жизнерадостный, продолжил начатый с ним разговор, прерванный приходом жены: — Так вот, недавно просматривая наш ведомственный журнал я наткнулся на объявление: дантист продает богатую практику. Я, конечно, связался с ним. Правда, он просит больше, чем я ожидал, но у этой сделки есть и несомненные плюсы: у меня значительно прибавится пациентов, а, кроме того, местонахождение зубоврачебного кабинета словно специально выбрано для меня. Приемная находится недалеко от нашего дома. У меня обширные планы…
Планы мужа у Пейтон давно навязли в зубах, и потому она его без стеснения прервала:
— Мэнни, у тебя есть что-нибудь выпить?
— Пейтон, ты охмелеешь, — вмешался Барри. — С утра ничего не ела.
Мэнни, покрутив бутылку в руке, поставил ее обратно и, обратившись к Барри, спросил:
— А ты в чем пойдешь в ресторан? Если ты не взял с собою костюм, могу дать тебе свой — мы примерно одной комплекции.
— Зачем мне костюм? На мне вполне приличные брюки да и рубашка почти что новая.
Вполне приличными брюками Барри назвал полиэстеровые штаны с немнущейся складкой, но Пейтон вмешиваться не стала, убедившись на собственном опыте, что мужа не урезонишь.
Сама она надела блузку с оборками и черную мини-юбку. Вероятно, она выглядела эффектно. Восхищенный взгляд Мэнни послужил тому доказательством, дай Барри казался весьма довольным, но, скорее всего, — собой: как купец, небрежно кинувший на прилавок дорогой колониальный товар.
