Книга Азарт - Терентий Гравин

Когда мы уже подходили к нашему гроту, опять о себе напомнили местные божества. А может, и не божества, а просто ВИИн, посчитавший нас достойными очередной плюшки. Да и случилось это совершенно случайно, без всяких намерений с нашей стороны. Александр шагнул чуть в сторону, заглянул в опустевшие повозки, на которых я вывез под дождь трупы гномов, и пробормотал:

— Гляди-ка, ни кусочка не осталось! — и непроизвольно коснулся рукой высокого борта.

Вот тогда пар вдруг и вырвался откуда-то из-под земли. Мал о й еле успел отпрыгнуть в мою сторону, а я догадался прикрыться от неведомой напасти Щитом. Так мы пропятились шагов десять, пока вышли из облака пара, и только потом стали улавливать в происходящем уже раз виданное действо. Точно так же боги освящали захоронение хуторян. И точно так же сейчас луч света унесся в небеса, вот только волна неведомой благодати коснулась нас сразу же. После чего мы с минуту чуть — чуть светились и пялились друг на друга.

Увы, нимбы у нас не появились, ромашками волосы не покрылись и музыка не заиграла. Но это не помешало напарнику с уверенностью заявить:

— Фича! — после чего вздохнуть и грустно добавить: — Знать бы еще, какая!

Так называемый подарок от системы явно нашел своего адресата. Тем более что на месте повозок теперь красовалась солидная надгробная плита, нисколько не смущаясь того факта, что тел под ней нет. Ну, может кусочек гномьего мизинца оказался втоптан в траву.

Дикость конечно несусветная, ведь захоронение фактически не состоялось. Наоборот, над телами было совершено надругательство, они были съедены. Или тут у системы имелось иное мнение? Мол, в любом случае, переваренные тела превратятся в навоз и, так или иначе, землю удобрят? Точнее говоря — вернутся в нее? Хм! Дай силы понять пути твои неисповедимые, господи!

Второй аспект заставлял недоумевать: в чем именно свалившийся подарок заключался? Ведь в данном мире и жирный плюсик, может превратиться в крестик на твоей могилке. Это как дать средневековому рыцарю за нахождение Грааля ящик гранат. Что случится с героем? Вот — вот! Хорошо если сам погибнет, а может же с собою полгорода сошедшихся зевак прихватить…

Так и вернулись мы в Солевой грот тихие и задумчивые. Хорошо хоть там сплошной позитив. Лошади, в самом деле, встретили нас приветливым укоряющим ржанием. Испугались, что мы можем не вернуться. А уж я как был рад с ними встретиться, и чуть ли не полтора часа возился, ухаживая, подлечивая, подкармливая и все больше укрепляя дружбу. Кобыла "с пополнением", которую я назвал Яблонькой за светлые пятна в окрасе, вообще постоянно находилась рядом и даже порой ревниво фыркала на остальной табун, когда тот на меня напирал скопом, требуя угощения. Благо еще, что сухарей мы на кухне отыскали несколько огромных корзин, так что угощать новых друзей было чем. Грибы и белые стебли, доставшиеся от гауланов, тоже пошли на ура.

Я сам догадался и рискнул попробовать последний кусочек странного растения. И был поражен вполне приятным послевкусием: стебли напоминали сахарную свеклу или нечто, весьма близкое к хорошо известному мне продукту. Пришлось однажды налаживать в одном колхозе совершенно незаконную, но невероятно эффективную и безотходную установку по производству спирта. Так у нас там такой объем вышел, что мои подельники испугались и резко прикрыли лавочку. Но суть производства в кустарных условиях я изучил назубок.

Это я так, скорей, по инерции вспоминал. Даже если и отыщутся плантации подобных корней или стеблей, то строить установку, а потом выдавать в продажу спирт или сахар — дело в этих землях несусветное. Покупать будет некому, а сам я сопьюсь в течение оставшегося мне срока пребывания в коме.

"А вот и не сопьюсь! — устроил я спор сам с собой. — Все мое там, в клинике Синицына. А здесь — только буйная фантазия. Так что корешки все-таки следует поискать. Ибо не нравятся мне эти местные вина… Да и любые — не нравятся. Привык к пониманию, что это — яд, вот и не тянет. То ли дело — водочка! Да под соленые огурчики, да под ушицу!.. Чистый продукт, созданный Ломоносовым! Красота! И телу полезно, и мозги хорошо чистит… Если меру знать, конечно".

Улеглись мы спать уже под утро, но сон получился нервный: а ну как Поедатель одумается, раскусит мой обман, да вернется?

С утра я вскочил на ноги, не выдержал и первым делом сбегал на луг, да там осмотрелся. Не заметив никакой опасности, вздохнул с успокоением, и, полюбовавшись на появившуюся ночью надгробную плиту, поспешил завтракать.

После завтрака я стал пытаться оседлать ту самую пегую кобылку, с порезом на крупе. Она получила от меня имя Пелагея. Мелкий, правда, ржал почему-то, словно псих, но я на него не обижался. Дите он еще, что с него взять? Да и с чего он взял, что Пелагея — такое смешное, устаревшее и дикое имя?

Вскоре состоялся мой первый выезд. Мальца я инструктировал жестко, что делать и как себя вести в случае нескольких вариантов моего возвращения. Все-таки опасность имелась, что могу кого-то на хвосте привести. Или змей осатанеет, или гули за собственностью герцога погонятся. Хотя какое они вообще имеют право претендовать на чужую собственность? Коняги из совершенно другого мира, можно сказать, я их подобрал после работорговцев, так что собственность моя! Ну, ладно: наша с Санькой.

Все три поля мы проехали спокойным шагом, чтобы на случай погони быть свежими. Я поднялся на взгорок и вел Пелагею, придерживая за узду. Там привязал в удобном месте за скалой, а сам высунулся с биноклем и стал наблюдать за башней.

Изменения были, но, к счастью, нашей команды это на касалось. Змею видимо надоело бесцельно биться головой в нерушимую дверь, и он решил заняться разорением округи. Но так как никто больше рядом не жил, и под хвостами у него не мешался, многоголовый гад принялся выводить из строя все ловушки, ломать перекрытия над ямами, а местами даже засыпать особо опасные. Причем легко засыпал, играючи: одно движение массивного тела — и нет ямы. Только неглубокий овраг на том месте остался. Ран, конечно, на теле монстра добавилось, но они для него оказались не критичны.

За всем этим безобразием с верхней площадки башни наблюдали четыре гуля. Грустно наблюдали. С досадой. Хотя, скорей всего, мне это показалось, потому что даже с помощью бинокля с расстояния в полтора километра толком рассмотреть эмоции в свинячьих глазках дело неосуществимое.

Попутно я ощущал в душе злорадство в адрес холодца на шести лапах:

"Ага! Не хотели со мной дружить! Вот теперь и получите, да распишитесь! А будет что-нибудь еще — тоже на ваш адрес отправлю!"

Уничтожение ловушек меня в грусть не вгоняло, а основательность, с которой змей стал рыть огромную нору — тоннель, даже порадовала. Неужели помесь гауланов, гномов и бедных лошадок собирается сделать подземный ход и ворваться в башню через подвалы? Как говорится, бог в помощь! Но вряд ли у него что-то дельное получится. Да и защитники твердыни на это никак не среагировали. Точнее: вообще смирились с происходящим. Трое ушло, а один преспокойно продолжил дежурство возле артиллерийской установки.