Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
За какую-то небольшую услугу Екатерина дала гренадеру, стоявшему на часах, золотой, через день все полки твердили, что императрица обещала гвардию озолотить, а вот император намерен отправить всех в подчинение Фридриху Прусскому. Опасные разговоры, ох, какие опасные… И для Петра Федоровича опасные, и для самой Екатерины. Но их никто не осаживал, новая императрица то ли играла скорбь, то ли впрямь скорбела, а император веселился. И пока он веселился, жена чувствовала себя в относительной безопасности…
Хотя императрицей она не была названа, Петр в указе о вступлении на престол и о Екатерине, и о Павле не упомянул, словно и не было у него жены и сына! Это был грозный знак. Мало того, когда приносили присягу, император потребовал, чтобы первой присягнула… Екатерина! Затихли все, такого не бывало, чтобы государыня государю присягала, она ведь пред Богом жена.
На мгновение установилась почти звенящая тишина, первым не выдержал Панин:
— Ваше величество, государыне не пристало присягать…
— Пусть присягает!
И снова в тишине раздался тихий голос Екатерины:
— Не время спорить…
Она опустилась перед мужем на колени, произнесла положенные слова, поцеловала край наброшенной мантии. Петр явно смутился, едва ли у него вдруг проснулась совесть или любовь к жене, но не такой уж дурак, понял, что она снова оказалась на высоте.
Григорий Орлов в стороне скрипел зубами, Алехану пришлось даже сжать его плечо, чтоб не натворил глупостей. Алехан уже понял, с какой недюжинной женщиной связался его брат, понял, сколь сильна у нее воля. Понял и… задумался. Если Екатерине помочь, она не дрогнув возьмет власть в свои руки и будет править, причем разумно, куда лучше, чем этот дерганый, смеющийся человечек с нелепо вывернутыми коленками, который из-за высоченных ботфортов даже на троне нормально сесть не смог, все норовил ноги вытянуть, словно в кресле или на лавке…
Но что она будет делать, власть взяв? Не станут ли они ей обузой? В минуту, когда Екатерина приносила присягу собственному мужу, Алехан вдруг осознал, что ее нужно привязать к себе. Чем? Ребенком, которого она носит от Гришки? Чепуха, если женщина согласна отобрать престол у сына, также рожденного от любовника, то ее не остановит второй сын. Благодарностью за помощь в приходе к власти? Но благодарность не бывает вечной, да и просто долгой тоже не бывает.
Тогда мысль о возможности венчания ее с Григорием даже в голову не приходила. Зато пришла и упорно держалась другая: чем привязать к себе императрицу, если она все же придет к власти? Сейчас она и сама не в большой силе, самой поддержка ой как нужна, но Алехан хорошо понимал, что ее время придет, и довольно скоро.
Алехан злился на Гришку и на свою судьбу. Что Григорий? Смазлив да удал, а умишка и хитрости в нем чуть. А сам Алехан изуродован, он был красивее Гришки, но однажды проигравший в карты товарищ по полку долг отдать не смог и напал на Алехана, когда тот ночью выходил из кабака. Орлов выжил, врачи по частям собрали его, но через все лицо теперь тянулся уродливый шрам, не позволявший надеяться на чью-то горячую взаимность. Эх, если б не этот шрам!..
Но пока, как и Екатерине, оставалось терпеть и ждать. Сначала ждать похорон, потом рождения у Екатерины ребенка, а потом… а потом неизвестно чего…
Во время погребения Елизаветы Петровны император вел себя просто неприлично. Это было уже не шутовство, а настоящее издевательство над всеми.
Над Петербургом едва видное в морозной дымке солнце с трудом разогнало ночную тьму. Холодно, от дыхания валил густой пар, лошади, всхрапывая, перебирали ногами. В выстроенных по Неве шпалерами войсках солдаты держали ружья стволами вниз, глухо рокотали барабаны…
Где только можно, виднелись толпы народа; несмотря на мороз, люди собрались прощаться со своей государыней, стояли на пути сплошной толпой, оставив только охраняемую гвардейцами полосу для прохода. Наконец от дворца стало заметно движение. Барабаны зарокотали громче, в толпе послышались рыдания. Какова бы ни была государыня, а неизвестно, что будет теперь, при немчуре…
Черные попоны на лошадях, черные платья дам, одетые в черное рыцари, черные, опущенные долу штандарты… всеобщая скорбь, плач в толпе…
Тем нелепее поведение Петра. Он словно бросал вызов этой скорби. Сознательно или нет, новый император вел себя так, что оправдывал прозвище, данное ему покойной тетушкой, — «чертушка».
Длинные шлейфы Петра и Екатерины несли фрейлины и кавалеры двора. Если среди фрейлин еще были молодые женщины, то кавалеры двора — люди весьма почтенного возраста, которым каждый шаг и без того давался трудно. А на Петра вдруг накатило желание подурачиться и наплевать, что он император, что идет во главе похоронной процессии… принимался вдруг скакать козликом, вырывался вперед, дергая свой шлейф, старики выпускали концы шлейфа из рук, терялись, пытались догнать взбесившегося императора бегом… Или, наоборот, замирал на месте, из-за чего вся процессия снова сбивалась.
Екатерина мучилась от желания одернуть мужа или даже дать ему подзатыльник, но кто мог теперь одернуть императора, не рискуя завтра оказаться по пути в Сибирь? Никто, и он этим просто упивался, невзирая на траурную процессию.
Императрица держалась все время очень достойно, не обращая внимания на бесновавшегося мужа, она шла размеренным шагом, а когда тот уж слишком увлекся, просто отправила вперед конного сообщить, чтобы темп не меняли. И послушали ее. Надо ли говорить, что всеобщее мнение было полностью на стороне Екатерины, ведь никому не позволено оскорблять мертвых таким невниманием. В толпе послышались голоса:
— Дай ей Господь, матушке Екатерине Алексеевне!
Это было главным подарком за многие часы стояния подле гроба, за скорбь, за приемлемое для русских поведение. Так она выиграла еще один раунд у своего мужа.
Впереди были еще очень тяжелые полгода борьбы с мужем, рождение в апреле ребенка, а потом в конце июня переворот, приведший Екатерину к власти.
Екатерина чувствовала, что смертельно устала, она просто сидела в кресле, бессильно опустив руки и закрыв глаза. Конечно, ей тяжело дались все эти дни, сначала долгие бдения подле умиравшей императрицы, потом стояние на ногах, когда очень хотелось бежать от трупного запаха, все выходили подышать свежим воздухом, одна она терпеливо стояла, сдерживая тошноту. Екатерина все выдержала, она была убеждена, что отныне людская молва и сердца на ее стороне, тем более Петр вел себя просто безобразно на виду у всех…
Теперь оставалось только доносить ребенка и тайно родить… а потом…
Пока она старалась не думать о «потом».
Ничего, через пару дней, немного проспавшись после пьянок, новый государь начнет действовать, вот тогда и увидят все, чего он действительно стоит. Екатерина чуть улыбнулась, вспомнив намерение мужа строить капуцинские монастыри и крепости на каждом пригорке. Чем скорее окрестности Петербурга начнут превращаться в подобие ораниенбаумского Петерштадта, тем проще ей будет потом справиться с дураком-мужем.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
