Удрученный герольд отступил.
– Женщинам часто надоедают мужчины, – заметил Эвандар, все еще улыбаясь. – Займись своими мятежниками, а я займусь своими. Итак, ты утверждаешь, что наш приятель с острым рыльцем не подчиняется тебе?
– Именно. И он, и некоторые другие оставили меня, заявив, что нашли себе более могущественных покровителей. Поначалу я думал, что они переметнулись к тебе.
– Ничего подобного. Женщина, только что упомянутая, тоже говорила мне о каких-то новых и могущественных друзьях.
Братья (если их действительно можно было так назвать) надолго замолчали, пригнувшись к шеям коней и сверля друг друга взглядами так, словно надеялись прочесть сокровенные тайны. Наконец воин-лис, проворчав нечто неразборчивое, откинулся назад и повернул копье острием вверх.
– Нынче не время для усобиц между нами. Я дам тебе оружие против того бунтовщика.
– Прими мою искреннюю благодарность за это, но оружие прошу вручить вот этой женщине, моей спутнице, ибо именно ей оно понадобится.
Темный воин повернулся к Даландре, словно только что заметил ее присутствие, потом, снова проворчав что-то, бросил ей свое копье. Она поймала его одной рукой и удивилась, какое оно длинное и тяжелое – крепкое дубовое древко, бронзовый наконечник в форме листа, вставленный хвостовиком в дерево и прикрепленный бронзовыми полосами.
– Ты можешь придать ему такую длину, какую пожелаешь, – сказал он и обратился к своему брату: – Прощай, Эвандар, и да будет мир между нами, пока не уладится это дело!
– Прощай, брат. Но я бы хотел, чтобы мир между нами установился раз и навсегда!
Воин-лис только фыркнул в ответ. Одним взмахом руки он велел своему коню развернуться и поскакал к ожидающему войску.
С ревом, подобным шуму воды, прорывающей сухую плотину, все они тотчас унеслись прочь, подняв облако пыли; крики, гиканье, бренчание сбруи и топот копыт смешались в такой шум, что наступившая в конце концов тишина показалась оглушительной. Пыль осела, и не осталось никаких следов вражьего войска, кроме потоптанной и смятой травы. Дружина Эвандара сплотилась вокруг него, обмениваясь тихими выражениями разочарования.
– Мы едем домой! – объявил он. – Далла, это копье, пожалуй, великовато, чтобы ты тащила его в земли людей!
Он протянул к копью руку, щелкнул пальцами и, развернувшись, отправился в обратный путь. Копье в руке Даландры затрепетало, как живое, и сократилось так быстро, что она едва не выронила его. Прижав копье к луке седла, она удерживала его с трудом, пока оно, дергаясь и извиваясь, не превратилось в кинжал. Правда, это был не совсем обыкновенный кинжал – листообразный бронзовый клинок с грубой деревянной рукоятью. Рассмотрев его поближе, Даландра заметила, что бронзовая полоска крепления украшена чеканными фигурками драконов.
– Далла! Поехали! – позвал Эвандар. – Здесь опасно долго оставаться!
Она засунула кинжал за пояс и догнала Эвандара. Всю дорогу домой, по зеленеющим лугам, она держалась чуть позади, разглядывая его стройную спину, гриву золотых волос, всю его фигуру, так изящно скроенную на эльфийский лад, и пыталась вообразить, как же на самом деле он выглядит, когда чары ложатся на него.
– Признайся, малыш Ираэн, – сказал лорд Эрдир, – твой Родри – сумасшедший?
– Я бы так не сказал, господин, впрочем, мы с ним всего год как знакомы…
– Понимаешь, я все думаю, как это все ему видится. Видятся вещи, которых на самом деле нет! То есть мы все думаем, что их нет… – не найдя более точных слов, Эрдир с досады прикусил свой длинный седой ус.
По счету времени смертных зимнее солнцестояние уже давно миновало, а до весеннего равноденствия оставалось еще несколько недель. Кутаясь в толстые плащи, лорд и его «не вполне настоящий» наемник прогуливались по наружному двору Дан Гамаллина, где Ираэн и Родри провели зиму, нанявшись к лорду в отряд. Хотя солнце едва поднялось, слуги уже были все за работой – носили дрова и продукты в кухню, ухаживали за лошадьми в конюшне. Зевая и растирая замерзшие руки, ночная стража как раз спускалась со стен.
– Ладно, – нашелся наконец Эрдир, – когда дойдет до драки, будет все равно, в своем он уме либо нет. А я могу побиться об заклад, что дойдет скоро. Уже, почитай, две недели, как снег сошел, так? А в долинах трава уже пробивается. Скоро, парень, скоро, вот тогда и выясним, стоишь ли ты той кормежки, которую получал зимой!
– Ручаюсь, мой лорд, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы отплатить за вашу щедрость, даже если придется головы сложить!
– Красно говоришь, мальчик! Особенно для ученика наемника или кто ты там у нас?
Эрдир улыбался, но его темные глаза, казалось, снимали мерку с Ираэна, и смотрели так проницательно, что юноше становилось неуютно. Всю зиму он старательно избегал общества лорда, что в его положении было нетрудно, и тем не менее он то и дело ловил взгляды Эрдира, направленные на него и Родри – с тем же изучающим выражением.
– Называя меня учеником, вы совершенно правы, сударь. Ну, а теперь мне, наверно, лучше уйти и не отрывать вас от важных дел!
Эрдир рассмеялся.
– И снова прекрасно сказано! Довольно вычурный способ для выражения такой простой мысли, что ты спешишь убраться поздорову, пока я не задал еще какой-нибудь неловкий вопрос. Не бойся, парень! Здесь, на западе, серебряные кинжалы в цене, и все мы научились не заговаривать о вашей личной жизни.
– О… спасибо, сударь…
– Постой! Кое-что я все же хочу уточнить, – Эрдир заколебался, но все же продолжил: – Имей в виду, ты не обязан отвечать. Вы с Родри оба из благородных, правда?
Ираэн покраснел до ушей. Как он ни старался вести себя, как все люди, секрет все равно вылазил наружу!
– За Родри я отвечать не могу, мой лорд, – пробормотал он.
– Да и не нужно, – Эрдир дружески хлопнул его по плечу. – Ладно, больше не буду тебя поджаривать на медленном огне. Ступай, завтрак ждет!
После полудня, когда Ираэн и Родри отдыхали на отведенной для солдат половине большого зала, усталый гонец, с ног до головы заляпанный грязью весенних дорог, вбежал и рухнул на колени перед лордом Эрдиром. Лорд послал за писцом, чтобы прочесть врученное гонцом письмо. Все, кто был в зале, притихли в ожидании, но полная тишина не наступила, и слабый голос старика был еле слышен. Но как только он дочитал до конца, Рениса, капитана наемного отряда, вызвали к лорду, и вскоре он вернулся с новостями.
– Нашему лорду и его союзникам выпала удача, ребята! Ольдас захватил врасплох сына Тьюдира и половину его отряда на дороге, по чистому везению! Наши хозяева извлекут из этого хорошие денежки, уж будьте уверены!
Наемники разразились хохотом и обидными замечаниями об имени и происхождении лорда Тьюдира по обеим линиям родства. Этого человека не любили в округе. Как и во всякой междоусобице, вызванной кровной местью, ситуация была запутанная. Лорд Эрдир, наниматель Родри и Ираэна, как и его молодой союзник, Ольдас, были связаны узами родства и вассальных обязательств с неким лордом Комерром, который враждовал с другим лордом, Адри, по многоразличным причинам, большинство коих они унаследовали от предыдущих поколений. У Адри имелись свои сторонники, в частности, упомянутый выше скряга Тьюдир, которому теперь предстояло выкупить за кругленькую сумму своего сына и около двадцати его воинов.
