— А чего ты такая невежливая? — крикнул ей вслед Виталик, и Анна прекрасно расслышала в его голосе обиду и недоумение. Она рассмеялась.
У дверей храма она увидела отца Алексея. Тот стоял, озабоченно глядя на машину.
— Здравствуйте, батюшка, — сказала Анна, подойдя к нему.
— Здравствуй… Ты не знаешь, почему эти господа сюда зачастили?
— У них дела какие-то с Олегом, — предположила Анна. — Во всяком случае, вчера они с ним разговаривали…
— Мне это все не нравится, — пробормотал отец Алексей.
— Мне они тоже не нравятся, — осмелилась высказаться Анна и тут же приготовилась выслушать очередную отповедь. Она и сама знала, что надо научиться понимать и любить всех людей. И особенно врагов…
Но на этот раз отец Алексей ничего не сказал. Видимо, и в самом деле эти люди были очень неприятными…
К счастью, за делами она почти забыла об утренней встрече. Остался только осадок в душе — неприятный, тягучий… Точно они отравляют все вокруг своим дыханием, подумала она. И снова забыла. Надо было еще сходить за свечами, и она охотно согласилась выполнить это поручение. Хотя бы потому, что общаться с такими светлыми людьми, как девочки из скита, ей было в радость. А теперь, после этих невольных встреч с мрачными «пришельцами», или, как называл их Майк, «засланцами», это было необходимо.
Анна переоделась, вышла на улицу. Несколько капель дождя упало ей на лоб. «Надо вернуться, взять зонт», — подумала она. Но тут же решила, что и так обойдется… Машина все еще стояла, только теперь там появился Олег. Он о чем-то говорил с Виталиком, и, хотя оба улыбались, Анна угадала, что разговор идет неприятный для Олега.
В конце концов, это его проблемы, подумала она. Сам виноват… Вел бы себя по-человечески… Она иногда удивлялась, почему многим людям важнее казаться, чем быть. Как будто они живут не для самих себя… Даже если бы Анна не верила в Бога, она все равно не могла бы понять, зачем надо тратить столько усилий, чтобы заменить собственное лицо ничего не выражающей маской? Зачем тратить столько усилий, чтобы кому-то доказать свое превосходство?
Проходя мимо, она кивнула Олегу, но он словно не заметил ее.
Зато Виталик заметил. Растянув губы в улыбке, он поинтересовался:
— Анечка, куда путь держим? Дождь… Давай-ка мы тебя подвезем…
Анна ничего не ответила. Поймала только удивленный взгляд Олега. Нахмурившись, она пошла быстрее.
Она вздохнула с облегчением, только когда отошла на приличное расстояние. Все-таки этому типу хватило ума не ехать за ней…
Дождь усиливался, Анна шла все быстрее.
Похоже, придется переждать в магазине, грустно подумала она. Подняв глаза, она убедилась, что небо все затянуто тучами. Откуда их столько появилось на небе, до этого голубом и чистом, она не могла понять. Какие-то капризы природы…
К тому моменту, когда добралась наконец до монастырского ларька, она совсем вымокла. Испуганная Ирина даже вскрикнула:
— Аня! Ты что? Ты же насквозь промокла…
— Ничего, — рассмеялась Анна. — Высохну… Сама говорила, что дождь — это благодать Божья…
— Кстати, тебя искали, — загадочным шепотом сообщила Ирина, отсчитывая свечи.
— Кто? — поинтересовалась Анна.
— Парнишка какой-то… Сначала он стоял, рассматривая иконы. Потом спросил, нет ли Анны… Я догадалась потом, что он про тебя. Рассмеялась и говорю: «Да вроде пока не причислили…»
Анна тоже не удержалась от смеха.
— Он оставил тебе записку… Вот. — Она достала листок.
— Вообще-то у него есть мой номер телефона.
— Он сказал, что не может тебе позвонить… Что он сделал какую-то глупость.
— Вот так всегда, — пожаловалась Анна. — Сначала скажут даме приятное, а йотом оказывается, что сморозили глупость…
Она развернула листок.
«Сейчас ты рядом… Я чувствую твое дыхание и вижу — ты улыбаешься… Почему тебе так важно, что про нас станут думать? Я не могу без тебя… Сегодня я услышал песню, и там была строчка про тебя. В тебе есть что-то такое, что заставляет этот курятник сиять… Жалко, что это не я придумал. Я тебя люблю. Даже если ты скажешь мне, что ты меня не любишь, я тебе не поверю. Я ни с кем не смогу быть рядом. Только с тобой…»
Анна счастливо вздохнула и тут же испугалась.
Стала серьезной, даже нахмурилась.
— Как у него плохо с орфографией, — вздохнула она. — Кошмар…
— В таких делах орфография не самое важное…
— Ирина, — удивленно посмотрела Анна в лукавое лицо послушницы. — Ты у нас вроде без пяти минут монахиня!
— Я же, а не ты… Хороший мальчуган. Симпатичный…
— Мальчуган, — напомнила Анна. — А я старая тетка с прошлым…
Если бы ты была теткой без прошлого, — загадочно улыбнулась Ирина, — вряд ли ты была бы интересна кому-то, кроме самой себя… — Она смотрела на Анну и молчала, улыбаясь. Потом сказала: — Знаешь, это денег у Бога нет… А любви — сколько угодно. Я так думаю, что, если Он тебе этого мальчика подкинул, значит, считает, что вы нужны друг другу. Если, конечно, для тебя важнее мнение Марьи Иванны, продолжай кривиться и отказываться от дара. Но на твоем месте я бы подумала сначала. Ты же не с Марь Иваннами жить собираешься.
— О нет, — прошептала Анна. — Я с ними и дня не выдержу…
— Ну, в чем же дело?
— Я не уверена, что это — подарок Бога, — прошептала Анна. — А если искушение дьявола?
— И почему люди не умеют просто радоваться? — вздохнула Ирина. — Если почувствуют присутствие Бога, непременно озираются, не притаился ли где апологет… Слушай, ты просто попробуй… Поговори с ним. В конце концов, ты не имеешь права его бросить! Ты сама обещала привести его к Богу…
— Я бы и вела, — сказала Анна, собирая свечи в пакет. — Только он что-то свернул по дороге… Ко мне.
— Значит, так было надо…
Анна не совсем была с ней согласна. Только вот шла она по-другому. Словно крылья выросли… И на душе было теперь тепло, и почему-то небо стало казаться ей голубым, несмотря на еще бродящие по нему тучи, а зелень на деревьях, уже отливающая золотом, показалась ей самой главной радостью этого дня.
«Я ни с кем не смогу быть рядом. Только с тобой…» Она улыбнулась, подняв глаза к небу. Ей вдруг захотелось, чтобы Он ее сейчас услышал.
— Спасибо, — прошептала она одними губами. — Спасибо Тебе… Я поняла. Я… люблю Тебя… Прости, что не умею любить так же, как Ты.
* * *
Он весь день не находил себе места. Мысли не подчинялись ему. Они крутились вокруг Анны, даже когда он, чтобы отвлечься, уткнулся в книгу, и тогда… В каждой строчке мерещился ему намек на Анну или указание, как ему быть. Как будто вся его жизнь превратилась в сплошное гадание.
